Все последующие события развивались более чем стремительно. Монах увидел, как правая рука Соленого скользнула за спину к заднему карману брюк. И тут же обнаружилось, что этой рукой Данил вытащил нож. Мягко и коротко щелкнула пружина-«улитка», обнажив стальное лезвие. Рука Соленого по- прежнему оставалась за его спиной. «Сейчас метнет!» – со страхом подумалось Иннокентию Всеволодовичу. Он, не раздумывая, одернул штору и шагнул в комнату, оказавшись почти вплотную к Солонову. Тот его до сих пор не видел.
– Соленый! – выкрикнул хрипло Монахов.
В следующую секунду он увидел перед собой искаженное злобой лицо и тут же почувствовал, как сталь отточенного клинка пропорола ему живот. Солонов ударил его ножом не мешкая. Почти одновременно прозвучали два пистолетных выстрела. Это охранники схватились за стволы и нажали на спусковые крючки. Иннокентий Всеволодович еще успел заметить, как рухнул перед ним Соленый. Одна пуля угодила ему в спину, вторая точно вошла в затылок. Потом колени Монахова подкосились, и он стал медленно оседать на пол, обхватив обеими руками живот, из которого торчала рукоять ножа.
…Игорь Иванович Серегин подошел к телефонному аппарату и набрал один из московских номеров генерала Багаева. Тот снял трубку после второго сигнала.
– Иван Иванович, Ким проживает в гостинице, как и предполагалось, – сообщил Бизон. – Мы нашли в кармане Солонова гостевую карту. Судя по всему, они расположились по соседству…
– Располагались, – поправил Багаев, имея в виду тот факт, что Соленый уже мертв. – Спасибо. Но, думаю, с ним вы сами договоритесь, не так ли? – спросил генерал.
– Так-то оно так, – чуть помешкав, ответил Серегин. Он хотел добавить еще что-то, но генерал опередил его короткой репликой:
– Поступайте по своему усмотрению. – И, не прощаясь, положил трубку.
Расчет Багаева был прост. Он был уверен, что Бизон уничтожит корейца. Может, это и к лучшему. Скорпион жалит скорпиона…
Уже спустя час в гостинице были люди 6е-регина. Кореец Ким в этой игре оказался лишним.
Не привлекая постороннего внимания, два молодых мужчины проникли на этаж, где был расположен номер корейца. Вежливо постучали в дверь. Им никто не открыл. Тогда один из них в течение пяти секунд отпер отмычкой замок. Оба скрылись за дверью «люкса».
Покинули они роскошные апартаменты спустя три минуты. Ни больше ни меньше. Беспрепятственно миновали швейцара на первом этаже и благополучно смешались с толпой на улице. Свою часть дела они выполнили. Теперь все зависело от того, как скоро заявится в номер кореец.
А Ким в это время подходил к гостинице в наидурнейшем настроении…
Не ожидал он такого приема в Ленинграде. Мало того, что Бизон решил выдоить их с Соленым, словно последних фраеров, так еще и человек, которого корейцу удалось отыскать в одном из катранов[97], не проявил особого участия.
Ким вышел на Жорика Лешего. Георгий Федосеевич Лешнин, аферист и картежник, отбывал в свое время срок вместе с корейцем. Прекрасно помнил старого кореша и знал о том, что Ким все это время не отходил от дел, крутился в Средней Азии. Даже обрадовался, увидев Циркача в катране. Сам в это время «раскатывал» какого-то лоха. И, судя по всему, игра подходила к кульминационному моменту. Несмотря на это, решидельно приостановил процесс и со словами «Циркач! Какая встреча!» поднялся со стула.
Они уединились в небольшой комнатке, и Леший сказал:
– Говори, Виталик…
Кореец весьма спокойно и достаточно подробно изложил ему всю историю с Бизоном. И по тому, как нахмурился давний дружок, понял: здесь не обломится.
– Боюсь, никто тебе не поможет, – печально заключил Леший. – Прости, Циркач, не слыхал за тобой дурного. И цинтовали[98], опять же, вместе. Потому и не хочу тебе чесать по бездорожью[99]. Прими как есть, без зехера[100]. Ты – человек хоть и при понятиях, но… залетный. А тут своя свадьба. За Бизона в Ленинграде любой мазу держать будет[101] на любой разборке. О тебе же знают лишь понаслышке. Да еще, чего доброго, решат, что ты на Бизона чернилу[102] катишь. Тогда вообще цайс[103]. Хотя, конечно, это мое мнение…
Поблагодарив кореша за то, что хотя бы выслушал, кореец отправился восвояси, надеясь, что сумеет- таки отыскать в Ленинграде нужного авторитетного человека.
…Миновав холл гостиницы и поднявшись на свой этаж, он обратился к дежурной, пышноте-лой крашеной блондинке, скучающей за своим столом:
– Простите. Я из триста шестнадцатого. Меня никто не спрашивал сегодня?
– Знаете, нет, – одарила она его томным взглядом.
– А мой приятель?.. Из соседнего.
– Он ушел вслед за вами, минут через пятнадцать.
Последнее обстоятельство еще более омрачило настроение корейца. Куда понесло Соленого? Тот явно не протрезвел и мог в таком состоянии наделать немало глупостей.
Подойдя к своему номеру, Ким вставил ключ в замочную скважину. Успел лишь отворить дверь и шагнуть внутрь, как раздался мощный взрыв, вынесший все окна в «люксе» и дверь номера напротив. Тело корейца разнесло в клочья. Надрывно взвыла пожарная сигнализация…
Иннокентия Всеволодовича оперировали лучшие хирурги, которых нанял Бизон. И деньги не были потрачены даром. Уже через несколько часов больной пришел в себя. Он открыл глаза и увидел склонившегося над койкой Серегина. Хотел сказать ему что-то, но вместо слов из его горла вырвалось лишь глухое мычание.
– Молчи, молчи, тебе нельзя разговаривать, – произнес Бизон. – Ты спас мне жизнь. А эти мрази… Они
