В тот же миг – а на часах было ровно двенадцать ночи – навстречу ему, выламывая раму, в комнату ввалился боец группы захвата. В десятую долю секунды Серегин был уложен на пол лицом вниз, и на его руках, заломленных за спину, сомкнулись браслеты наручников.
Генерал Багаев по-прежнему сидел за столом, держа на всякий случай пистолет наготове.
Операция захвата началась. Иван Иванович знал, что спецназовцы майора Степанова проведут ее грамотно.
Со двора послышались выстрелы. Видимо, кто-то из окружения Серегина предпринял попытку скрыться бегством. На втором этаже виллы грохотала падающая мебель. Несколько пистолетных хлопков донеслись из-за двери. В ответ коротко огрызнулся спецназовский «Кедр»[108]. Затем дверь распахнулась, и в комнату влетел майор Степанов.
– Товарищ майор, Серегин задержан! – доложил ему боец, державший под прицелом закованного в наручники Бизона.
– Вы в порядке, товарищ генерал? – Командир группы захвата первым делом подбежал к сидящему за столом Багаеву.
– А чего со мной будет? – устало улыбнулся Багаев. – Как там? – Он жестами указал в сторону двора и на дверь.
– С их стороны два трупа. Эти, которые у двери стояли. Придурки, пистолеты достали! Остальных взяли живьем. Они ж – лапы в гору подняли! Как стрелять? – словно извинялся майор.
– Живьем так живьем, – ответил Багаев, пряча свое оружие в плечевую кобуру. – Хотя…
Он, наверное, пожалел, что бандитов не перебили, но вслух ничего не сказал.
Москва
– Война закончена, Иннокентий. Стало быть, пора на покой…
– Кому?
– Тебе, кому ж еще!
– А тебе?
– Ну… Я – совсем другое дело… Я человек государев. Погоны с меня пока никто не снимал.
После задержания Бизона и нейтрализации его банды генерал Багаев вернулся в Москву, препроводив авторитета в следственный изолятор «Лефортово». Все это время Иннокентий Всеволодович, переехавший в целях безопасности из Питера в столицу, жил в квартире Багаева. И теперь они сидели в кухне за утренним кофе.
– Значит, расходятся теперь наши дорожки, генерал? – Монахов отхлебнул из чашки, прикурил сигарету и глубоко затянулся, выпустив дым в потолок.
– А чего? Дело сделано! – ответил Багаев. – Страшно подумать: почти двадцать лет охотился я за этим бриллиантом! И добился-таки своего. Без тебя, ясный хрен, ничего бы у меня не получилось. И за это тебе спасибо.
– Пожалуйста, – как-то странно посмотрел на генерала Монахов. Пристально посмотрел, изучающе.
– Представляешь, возвращаешься ты в Питер. Деньги есть, опыт есть. Связи – огромные! Открываешь частную фирму и крутишь бизнес. Живи – не хочу. И никакого тебе риска, никакой эквилибристики на лезвии бритвы. Ведь все эти годы ты здорово рисковал. Не хочется покоя теперь, на старости лет?
– А тебе? – Монахов так и не отвел взгляда, а Багаев делал вид, что не замечает этого.
– Понимаешь, формально я могу больше не заниматься ходом дальнейшего расследования. Нашел камушек, сдал его государству, посадил Бизона. Как-никак полжизни на все про все угробил. Но гложет меня одна зараза! Курьер, которого задержали, Вараас Енникяйнен, дал показания по некоему Петерту. Обретается этот друг сейчас в Штатах и ждет не дождется, когда привезут ему вожделенный бриллиант. Выходит, не все сорняки мы вырвали. Вот. И теперь в рамках Программы международного сотрудничества правоохранительных органов России и США спланирована операция по задержанию этого Петерта. Он к тому же, как показал Енникяйнен, русский, что особо для нас интересно. Поэтому я в пятницу вылетаю в Нью-Йорк.
– Ясно, – ответил Монахов. – Ты, значит, во что бы то ни стало решил расставить все точки над «i» собственноручно.
– Ну не один я. К мероприятию привлечены не только силы МВД России, но и Интерпол. Поработаем в команде.
– А меня – в Питер, да?
– Да, – невозмутимо проговорил Багаев. – А что тут такого? Закрой глаза и подумай о том, как ты заживешь! Сказка! А я через год-другой уволюсь в запас и приеду к тебе на работу наниматься. Примешь?
– Нет, – вдруг сказал, как отрезал, Монахов.
– Не понял, – вытаращил на него глаза Багаев. – Что с тобой?
– Со мной все в порядке. И наверное, ты прав. Нам пора прощаться. Будь здоров. – Он порывисто поднялся со своего места и направился к выходу.
– Стой! – крикнул вслед Багаев. – Погоди, куда ты? – Он положительно ничего не понимал. Монахов же никак не отреагировал на его возглас. Ивану Ивановичу пришлось отправиться следом.
Войдя в отведенную для него комнату, Иннокентий Всеволодович принялся паковать чемодан, с которым прилетел в столицу из Питера.
– Слушай, ты можешь хоть что-нибудь толком объяснить? – Багаев придержал его за плечо, пытаясь заглянуть в глаза.
