– А цена бочек входит в сумму, указанную в накладных? – У него был вид победителя. Наверняка никто из этих местных проверяльщиков не додумался до такой простой истины.
К начальнику незаметно приблизился кто-то из свиты и подсказал робко:
– Обособленно должна проходить! Обособленно!
– Вот именно! – гордо заявил начальник. – Обособленно! Покажите мне документы на бочки, – повернулся к водителю и взглянул на него сверху вниз.
Тот усмехнулся, достал из кабины тряпку и вытер ею промасленные руки.
– Щас, – сказал спокойно. – Дайте-ка, – принял из рук таможенника бумаги. – Вот, – ткнул пальцем в одну из строчек. – Тут написано черным по белому, что тара, то бишь эти самые пятидесятилитровые пластмассовые бочки, ОД-НО-РА-ЗО-ВА-Я, – произнес последнее слово по слогам и вернул документы таможеннику. – Значит, стоимость на нее не определяется.
Полное и крупное лицо начальника зарделось.
– Вы… Вы меня не учите здесь! Умники. Сам вижу, что одноразовая. Давай-ка, открывай бочку! – приказал водителю.
– Какую из них? – спросил тот.
– Да любую! – Начальник начинал терять терпение. – Вот эту, – указал пальцем.
Шофер без труда свинтил крышку на резьбе. Внутри бочки матово отсвечивала темная густая жидкость. Начальник опустил голову к отверстию, принюхался и вдруг резко выпрямился, заорав во все горло:
– Спирт!!! Подкрашенный!!!
Он выкрикнул это слово так громко, что его услышал даже Монахов, находящийся от места осмотра фуры на значительном расстоянии. Внутри у Иннокентия Всеволодовича похолодело. Провал. Теперь этот жирный сыч ни за что не отцепится. Надо же было этому козлу открыть именно бочку с концентратом для виски!
– Тащи стакан! – скомандовал начальник одному из свиты. Тот метнулся и приволок из административного здания граненый стакан. – А ну плесни! – радостно обратился москвич к водителю. Тот на удивление спокойно принес из кабины обыкновенную столовую ложку из нержавеющей стали и этой самой ложкой набрал из бочки треть стакана жидкости.
Свита плотно сгруппировалась вокруг начальника, приготовившегося к дегустации. Все ждали, затаив дыхание. Еще бы! Сам проверяющий из Москвы задерживает на их участке крупную партию контрабанды! Запах, исходящий из открытой емкости, действительно чем-то напоминал спиртовой. Разве что был значительно слабее.
Руки у начальника дрожали от волнения. Он аккуратно принял стакан у водителя и приложился к нему губами. На вкус жидкость оказалась столь противной, что грузный человек в темно-сером костюме, только лизнув ее, с отвращением дернул головой. Рука, держащая стакан, также содрогнулась, и пищевой краситель выплеснулся ему на костюм, светлый шелковый галстук и белоснежную сорочку.
– Ёп-п!.. – выругался начальник и с силой зашвырнул стакан далеко в кусты. В момент замаха остатки бурой жидкости попали ему. на голову. Светло-русые волосы, аккуратно подстриженные и зачесанные на косой пробор, покрылись грязными пятнами.
Тут уж сдержаться не смог никто. Ржали не скрываясь, судорожно хватаясь за животы и вытирая с глаз слезы.
– У-умыва-альни-ик!!! – заорал проверяющий, весь вымазанный в красителе, и помчался с невероятной скоростью к административному зданию.
Когда смех поутих, руководитель подразделения таможни подошел к водителю.
– Ты давай шустро оформляйся и проваливай, чтоб следа твоего здесь не было, – проговорил он. Повторять дважды нужды не было.
Уже через десяток минут фуру вновь опломбировали и выпустили за пре'делы зоны досмотра. Не притормаживая, она промчалась мимо автомобиля Иннокентия Всеволодовича. Водитель на ходу подал ему услбвный знак «все в порядке» и добавил газу.
На сердце Монахова отлегло. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида, поправил растрепавшиеся волосы и закурил, глубоко втягивая густой ароматный дым дорогой сигареты. Выходит, сегодня по-крупному повезло. Во всей фуре лишь пять бочек были с пищевым красителем. Всю остальную тару занимал концентрат виски.
Можно со спокойной душой ехать к Бизону и докладывать об успешно проведенной операции. Расчет Серегина оправдался. Местные дотошные таможенники проверять машину не стали. А чего им прогибаться, коли высокий чин из Москвы сам выпендриться решил! Теперь с недельку не отмоется. Да.
Развернув на дороге машину, Монахов погнал к Бизону.
Старик в последнее время практически не вылезал из своей берлоги, контролируя отсюда деятельность организации через доверенных лиц. Исключение составляли лишь выходы в свет: на концерты, выставки и прочие мероприятия, связанные с жизнью богемы. Старика с чего-то вдруг потянуло к культуре. Что же касалось основных его дел, то работали тщательно подобранные люди – каждый на своем участке. Мечта старого вора – создать разветвленную мощную сеть по торговле наркотиками – сбылась. Более того, на волне перестроечных процессов им были созданы десятки коммерческих струк– тур, денно и нощно отмывающие деньги, полу-ченные с марихуаны и опиума. Жулики всех мастей прикрыли лагерные татуировки белоснежными сорочками и строгими смокингами, оставив воровские «малины» и поселившись в роскошных особняках, избегали общаться «по фене» и принялись усиленно постигать тонкости менеджмента и маркетинга.
– Рад тебя видеть, мальчик мой! – приветствовал Игорь Иванович Серегин Монахова.
– Доброе утро, – ответил Иннокентий Всеволодович.
– Что на таможне?
