Германия, Швеция, Голландия, Соединенные Штаты — мы не имеем права идти на риск вызвать их гнев. Вы же не станете ловить попутные машины минами.
— Йес! — энергично выразился Вейнтрауб, влезая в дискуссию, пока никто не успел засмеяться, услышав неожиданную шутку шефа. — План Доннера превосходен. Одна лишь угроза нападения на танкеры заставит их принять меры.
— Вы не можете угрожать, не выполнив угрозу хотя бы один раз, — возразил шеф.
— Вот именно, — парировал Вейнтрауб. — Именно этим занимается Майлс. Он готовит весьма убедительную демонстрацию серьезности наших намерений.
— Что именно вы готовите? — спросил премьер-министр, быстрым жестом заставив шефа Моссада замолчать.
Доннер рассказал про Хардена.
Премьер-министр безучастно слушал. Когда Доннер замолчал, он обратился к шефу Моссада:
— Почему вы не сказали мне об этом?
— Я сам только что узнал.
Премьер-министр повернулся к Доннеру. Его глаза обычно прятались за очками в роговой оправе. Сейчас же, глядя на лицо премьера, Доннер был поражен его жесткостью. Премьер-министр выглядел как соучастник убийства.
— Я так понимаю, что вы разработали свой план в одиночку?
— Да, сэр.
Вейнтрауб прервал его:
— Господин премьер-министр, я постоянно находился в курсе дел.
Премьер-министр ответил, не отводя взгляда от Доннера:
— Но вы больше не сотрудничаете с Моссадом, Цви. Сейчас вы член моего кабинета, имеющий определенные полномочия в сфере безопасности, которые, однако, не включают шпионаж. Почему вы не сообщили в Моссад?
Вейнтрауб был уязвлен, но премьер-министр не ждал от него ответа.
— Доннер, почему вы не доложили об этом деле своему начальству?
Доннер тщательно продумал ответ.
— Мне было не о чем сообщать. Этот человек лично подготовился к операции.
— Но вы снабдили его оружием.
— Нет. Он сам достал себе оружие. Как я упоминал, именно поэтому мы вышли на него.
— В чем же состоит ваша роль?
— Я обещал сообщать ему по радио координаты танкера. Он принял мое предложение, главным образом, чтобы избавиться от меня.
— Он знает, кто вы такой?
— Он считает, что это не имеет значения. Он поглощен навязчивой идеей потопить танкер. Больше его ничто не интересует. Он не считает, что работает на Израиль.
— И ваше участие в деле сводилось только к передаче сведений о местонахождении танкера?
— Да. До прибытия Хардена в Кейптаун.
Премьер-министр взглянул на озабоченные лица своих советников, на лицо шефа Моссада, на Вейнтрауба и снова на Доннера.
— Что произошло в Кейптауне?
— Каким-то чудом Харден уцелел в том же шторме, который едва не потопил танкер. Я подозревал, что он способен на такое.
— Почему?
— Он обладает невероятной живучестью. Это была...
— Интуиция? — язвительно спросил премьер-министр.
— Да, сэр. Я сумел спасти его спутницу от ласковых объятий южноафриканской полиции и...
— Какую спутницу?
— Молодую нигерийку по имени Ажарату Аканке, — сказал Доннер, глядя на министра по африканским делам.
Тот поднял брови.
— Дочь бригадира Аканке?
— Да.
— Я думал, что она сейчас в Англии.
— Она уплыла с Харденом.
Министр по африканским делам широко улыбнулся.
— Чудесно! Бригадир Аканке может стать нашим верным другом. — Но его улыбка исчезла. — Почему вы не сообщили мне?
— По соображениям безопасности, — ответил Доннер. — Я хотел дождаться, когда проект будет завершен. Генерал Аканке согласился подождать с благодарностями.
— По соображениям безопасности? — рявкнул премьер-министр. — Кто еще знал о вашем плане?
— Никто, даже Аканке. Я ничего не говорил ему о своих связях с Харденом. Затем я помог Хардену починить яхту и организовал доставку его яхты в Дурбан, чтобы он мог избежать сложных погодных условий у мыса Доброй Надежды. Он находился в очень неважной форме.
— А что он делает в Дурбане?
— Он отплыл из Дурбана в день прибытия.
— Куда?
— Не знаю.
— Хорошо. Что он намеревается делать?
— Потопить «Левиафан».
— Где-то между Дурбаном и Аравией?
Премьер-министр поглядел на карту, висевшую на стене. После затянувшейся паузы он произнес:
— Четыре тысячи миль пути... Где именно он находится сейчас?
— Не знаю, — сказал Доннер. — Я сообщил ему по радио дату отплытия «Левиафана». Харден не ответил на мой сигнал. Я предполагаю, что он либо в Мозамбикском проливе, либо у Рас-эль-Хадда. Скорее всего, первое. Он может действовать только в пределах ограниченного района.
Премьер-министр помрачнел.
— Не будете ли вы так любезны ненадолго покинуть нас? Мы вас позовем.
Доннер встал и вышел из зала. Вейнтрауб проводил его обеспокоенным взглядом. Пока он ждал решения, симпатичная девушка в армейской форме принесла ему чай. Наконец его вызвали.
Только Вейнтрауб, шеф Моссада и премьер-министр под его взглядом не опустили глаз. Все другие члены Комитета смотрели в стол. Вейнтрауб слегка пожал плечами и развел руками. Наконец премьер- министр заговорил.
— Ваш друг Цви Вейнтрауб убедил нас, что для проведения успешных операций необходимо действовать храбро. Тем не менее Комитет опасается; что ваш план связан с большим риском и намного превышает возможные выгоды. Мы отвергаем его.
Доннер злобно покачал головой и заговорил — терять ему было нечего:
— Настанет время, когда вы пожалеете, что не воспользовались оружием, которое я предлагаю вам.
— Благодарю вас за то, что нашли время посетить нас, — церемонно сказал премьер-министр.
— А как быть с Харденом?
— Мы остановим его, — сказал шеф Моссада.
— Нет! — выразительно возразил Доннер.
Все уставились на него.
— Цви, — произнес Доннер. — Пожалуйста...
Вейнтрауб поднялся.
— Пусть Майлс выполняет свой план. У него есть право.
— Слишком поздно говорить о его правах, — заявил шеф. — Мы не можем допускать новых
