посетители тщательнейше проверили. Потом, достав толстую пачку денег, отсчитали несколько мелких купюр. Когда они ушли, Люси тоже попросила счет, подписала его, попросила принести кофе в гостиную. Долго сидела она в плетеном кресле, неторопливо пила кофе. Как объяснить мужу появление мали, ведь ему уже что-то известно: миссис Булабой и ему устроила скандал. Бедный Слоник! Бедный милый Слоник! Надо же, он не рассердился из-за мистера Тернера. Сразу же пошел заказать ему номер. И его оскорбили так же, как только что ее; только его задело еще больнее: он взялся спорить, чей мали работал у них в саду. Бедный Слоник! Бедный глупый Слоник! Как он ярится, как портит все своей яростью. Как он переменчив и непредсказуем. Люси наклонила голову, опершись локтями на ручки кресла, закрыла лицо руками и улыбнулась. Ибо и смешного в Слонике предостаточно.
Глава четырнадцатая
В «Сторожку» она вернулась в четыре часа. Сидя на корточках у веранды, ее поджидал Ибрагим.
— Полковник-сахиб ушел гулять с Блохсой, — объявил он.
Все было готово к чаю. По следам на кухне Люси определила, что на обед Слоник сварил себе яйцо. Джина в бутылке, с тех пор как она ушла, не убавилось. И яиц в холодильнике предостаточно. В шкафу — пряности и приправы, две банки томатного супа, хлеб, молоко. Да и масло, оказывается, совсем не прогоркло.
— Ибрагим, вечером ты свободен. Когда сахиб вернется домой, я сама напою его чаем, а на ужин приготовлю омлет. Нет, начать лучше с супа. Пиво у нас еще осталось? — Она заглянула в холодильник. — Сегодня-то мы управимся, а вот завтра придется потрудиться как следует: ужин на четверых придумать. Но это даже занятно. Я встану пораньше — мне ведь в парикмахерскую нужно успеть. А тебя я поутру пошлю на базар, купить все для салата и еще курицу. Мы ее поджарим и подадим холодной. Да, не забудь майонез у Джалал-ад-дина. Может, еще анчоусов? Получится хорошая закуска, сварим вкрутую яйца и подадим к анчоусам. И еще помидоры. А горчица? Есть ли горчица? Ничего, если нет у нас, найдется у Джалал-ад-дина. И конечно, купи консервированной кукурузы, сахиб ее очень любит. Кстати, где у нас, Ибрагим, мелкие тарелки для закусок?
Он открыл шкаф и показал.
— Их нужно помыть. О господи, ну и денек завтра!
— Простите, мем-сахиб?
— Что такое, Ибрагим? Ах да, я совсем забыла про соль.
— С курицей трудно будет.
— Ерунда! Их на базаре полным-полно.
— Да, но ее сначала нужно зарезать. А потом ощипать.
— Так в чем же трудность? Торговец тебе ее и ощиплет.
— Ведь ее еще и пожарить надо. А наша плита не годится. В ней все в угли превращается.
— Ну уж, так прямо и все! — не вслушиваясь, пробормотала Люси, достала стакан и налила себе немного джина. Ибрагим протянул ей бутылку лимонного сока и облизнул пересохшие губы. Люси взяла еще один стакан, налила джина и протянула ему.
— Мем-сахиб, но нам же нельзя, — сказал он, принимая стакан.
— Бог простит нас. Будем здоровы, Ибрагим.
— Салам! — Глаза у него подобрели.
— Я очень признательна тебе, Ибрагим, ты так о нас заботишься.
В глазах у него — бездонное море доброты.
— Видишь ли, — продолжала она на ходу: откроет один шкафчик, нагнется и заглянет в другой, проверит, есть ли то, есть ли это. — Сахиб вдруг, неизвестно почему, решил отказаться от услуг гостиничной кухни и ресторана. И какое-то время нам придется готовить самим. Мне, откровенно говоря, ресторан тоже изрядно надоел. Так завтра мы могли б придумать какую-нибудь легкую закуску. Запеченные бутерброды с сыром, например.
— Лучше запечь анчоусы. А яйца на закуску не нужны. Они не идут к анчоусам. Живот потом пучит.
— Вот это совет ценный. А что же будем делать с курицей?
Люси резко выпрямилась, ее качнуло, пришлось ухватиться за шкаф. Тут же подскочил Ибрагим, придвинул табурет, усадил.
— Мем-сахиб, не беспокойтесь насчет курицы. Ибрагим все сделает как надо.
— Спасибо. Извини, что тебе еще забот прибавилось. Но нам с полковником-сахибом вдруг выпало принимать гостей. Ой, глупая я, глупая, загодя суетиться — только все испортить.
Ибрагим принес ей стакан воды и проводил до спальни.
— Я вздремну, и слабость пройдет. Мне просто необходимо быть в наилучшем виде. Завтра на ужин к нам придут гости, и у тебя будет много работы. А на днях приедет еще один гость, из Англии. Завтра утром я напишу тебе, что купить. А пока не мог бы ты отыскать садовые ножницы? Наверное, мали унес их на церковный двор, а миссис Булабой мне за это выговорила.
Как в тумане видела она лицо Ибрагима, вот он усаживает ее на постель, помогает снять туфли, потом, когда она уже легла, до нее донесся шорох: Ибрагим задернул шторы.
Проснулась она затемно. Сначала ей показалось, что уже глубокая ночь, но в гостиной горел свет, да и постель Слоника пустовала. Оказывается, она спала одетой, и кто-то укрыл ее легким одеялом. Она потянулась за часами на тумбочке. Почти восемь. Значит, проспала она без малого четыре часа. Надела туфли, зашла в ванную, ополоснула лицо, причесала растрепанные волосы, провела надушенным пальцем по вискам.
— Слоник? — окликнула она и вошла в гостиную.
С веранды заглянул Ибрагим.
— Сахиба нет.
— А где он? Что случилось?
— Ничего, мем-сахиб, не волнуйтесь. Сахиб приходил домой, попил чаю и снова ушел. Он оставил записку. — Ибрагим подошел к секретеру и взял конверт, на котором значилось «для Люси». — Приготовить чаю и вам?
Люси взяла очки, села у секретера, включила лампу, перевернула конверт и увидела надпись на обороте.
«Хотел поужинать в клубе, заказал столик, когда ходил гулять. Тебя не добудился. Ушел. Столик заказан на 8 вечера, буду ждать тебя до половины девятого, может еще и успеешь. Если не встретимся, жди к одиннадцати. В конверте то, что ты просила: я ясно написал о твоем материальном положении на случай, если ты останешься одна». Подпись — «С», время — 7.30. Наверное, одеялом ее укрыл Ибрагим.
Ножичком слоновой кости она вскрыла конверт. В нем — два густо исписанных листка. Прочитав, она тут же принялась перечитывать.
— Вот и чай, мем-сахиб. — Ибрагим поставил поднос на кашмирский резной деревянный столик. — Нанять ли для вас коляску?
— Зачем?
— Чтоб мем-сахиб успела в клуб к сахибу.
— Не нужно, Ибрагим. Настроение у меня для клуба неподходящее.
— Приготовить вам ужин дома?
— Нет. Я очень плотно пообедала, а завтра рано вставать, так что сегодня больше есть не стану. Подай, пожалуйста, мне завтра чай не к семи тридцати, а ровно к семи. А сахибу — в обычное время. В четверть девятого мне нужно уходить.
— Хорошо, мем-сахиб… Да, совсем забыл.
— Что, Ибрагим?
