В конце времен

Герберт Франке В конце времен

Часть первая В последние дни

Солнце еще стояло невысоко над горизонтом – оранжевый шар медленно, почти незаметно для глаза, взбирался по желтому небосклону. Он был едва различим сквозь облака пыли, скрывавшие окружающий пейзаж. Меж тем жара становилась все ощутимей: то здесь, то там засохшая грязь начинала трескаться, превращаясь в подобие кафельной плитки, на горизонте мерцал и переливался раскаленный воздух, и человеку, который устало брел по равнине, веками не знавшей дождей, порою казалось, что он приближается к берегу неведомого моря.

Тонкая корка сухой грязи потрескивала под его ногами. Порывы ветра гнали ему навстречу пылевые волны. Время от времени он останавливался, чтобы перевести дыхание и достать из кармана куртки передатчик. Где-то там, за его спиной, остался неподвижный и безжизненный вездеход – он так и не смог преодолеть очередную канаву, вездесущая пыль пробралась в сочленения и сделала свое черное дело. Теперь Андрес мог рассчитывать только на батареи передатчика и небольшой запас теплой солоноватой воды. Он хорошо понимал, что ее нужно беречь до последнего, и все же не смог удержаться – отвинтил крышку фляги и сделал пару глотков.

Решение, принятое инстинктивно, оказалось верным – вода придала ему новых сил, на несколько минут вернула ясность мысли, даже движения стали более быстрыми и точными. Андрес подключил к передатчику кабель, развернул параболическую антенну и направил ее в зенит, пытаясь выйти на связь с ближайшим геодезическим спутником. Ответ пришел через несколько секунд, Андрес увидел на экране своего передатчика карту и убедился, что не сбился с нужного направления. До цели оставалось примерно 25 километров. Однако цифры на индикаторе контроля системы жизнеобеспечения светились красным: с имеющимся запасом воды он едва ли мог пройти такой путь. Цель была близка и все же недостижима.

Проклятый песок свел на нет все его усилия и пытался остановить его в двух шагах от финиша. Но у Андреса не было сил думать о подобных вещах. Он снова положил передатчик в карман и зашагал вперед.

Солнце поднялось выше, воздух нагрелся еще сильнее, пыль танцевала над землей крошечными смерчами, теперь ее шуршание почти оглушало Андреса, глаза слезились и болели от отраженных солнечных лучей.

Однако он по-прежнему шел вперед, не задумываясь о том, надолго ли у него еще хватит сил. Вчера он намеревался преодолеть большую часть пути ночью, когда здесь было не так жарко. Но в темноте он едва не заблудился в лабиринте расселин и каналов, изрывших поверхность равнины, и вынужден был остановиться. Случись ему оступиться, и уже ничто не спасло бы его от неминуемой смерти. Ночью, когда он еще мог думать, мысль о том, что сейчас он находится на 500 метров ниже уровня моря, казалась ему забавной. Это и в самом деле было дном моря – когда-то в незапамятные времена, когда в океанах Земли еще была вода.

Мерцание на горизонте все усиливалось, старая добрая Фата Моргана начинала свое шоу. Теперь Андрес ясно видел ослепительно-синюю воду и белые пенные гребни волн. Поэтому он старался не поднимать лишний раз глаз, чтобы сохранить хотя бы остатки сознания, удержаться в реальном мире, каким бы ужасным он ни был. Да и простой инстинкт самосохранения требовал от путника, чтобы он почаще смотрел себе под ноги. В засохшей глине можно было разглядеть следы морских растений и животных: раковины, окаменевшие кости, целые поля костей, иногда даже скелеты, как будто тут веками трудилась компания фанатичных препараторов. Андрес видел длинную цепь позвонков, распластанные ребра, трубчатые кости конечностей, белоснежный свод черепа, зубы, которые и сейчас выглядели грозно и устрашающе. Ему казалось даже, что он может различить на сухой глине отпечатки чешуи и плавников.

Он снова взглянул на экран передатчика, чтобы свериться с картой. С рассвета он прошел около двух километров. Но теперь перед ним снова лежала котловина, и он опасался, что этот спуск отнимет у него много времени и сил. Поля костей были не менее опасны, чем глиняные лабиринты. Сейчас он находился как раз в той части моря, где дольше всего сохранялась вода, поэтому слой грязи и засохшего ила был здесь особенно толстым. По всей видимости рыбы и морские животные пытались найти здесь убежище и погибли, когда вода окончательно испарилась. И теперь их кости достигли твердости камня и превратились в настоящее минное поле для путника. Однако внизу была тень, а обходной путь под палящими лучами солнца истощил бы его еще больше. Андрес всматривался вдаль, пытаясь определить рельеф дна за котловиной. Но все тонуло в слепящем мареве. Андрес знал, что там, впереди, нет и не может быть ничего живого. Никаких оазисов. Никаких пальм и верблюдов, ни даже самой жалкой засохшей агавы. Ничего подобного. И все же он до боли в глазах всматривался в горизонт, пытаясь найти хоть какое-то пятнышко, какой-то намек, сигнал. Хотя, признаться честно, на самом деле он понятия не имел, что ищет. У него были только несколько цифр, которые Андрес счел координатами. Координатами этого забытого богом места посреди пустыни, на дне высохшего моря. В сверкающем мареве он видел огромные, как океанские волны, здания, башни, трубы. Несколько секунд он и в самом деле верил, что этот волшебный город посреди пустыни – именно то, что он ищет. Что именно там, в одной из этих величественных башен, скрывается ответ на все вопросы. Однако через несколько секунд надежды рассеялись вместе с пустынными фантомами.

Прошло два часа, потом три часа, а человек все так же шел вперед. Солнце поднималось все выше, и все чаще Андресу приходилось останавливаться и прикладываться к фляжке.

К полудню он выбрался из котловины. Теперь перед ним снова расстилалась плоская равнина. Здесь он допил последние капли воды, затем свернулся клубком в тени большого камня и заснул.

* * *

Они позвали его и он пришел.

Служба безопасности нервничала, и ему пришлось провести довольно много времени в предшлюзовом помещении, прежде чем он получил разрешение покинуть дом. И все же разрешение было получено, и он помедлил на пороге, чтобы бросить взгляд на город, которого не видел вот уже пятьдесят лет. Он смотрел на жилые здания, похожие на огромные пчелиные соты, бесконечные вечнозеленые сады, под кронами которых ютились бесчисленные маленькие кафе, концертные залы, театры и центры развлечений. За парками поднимались к голубому полупрозрачному куполу правительственные здания, между ними втиснулся исторический центр с пешеходной зоной. Здесь каждое здание было бережно восстановлено по старинным планам и гравюрам.

Когда-то Андрес работал именно там. На протяжении всех пяти лет обязательной службы он был библиотекарем. Сейчас он понятия не имел, зачем он снова понадобился правительству. Сам он всегда полагал, что проведет остаток жизни, не выходя из своей ячейки жилого комплекса, – там он без труда мог найти все, что было ему необходимо. Медицинская система следила за его здоровьем, система связи могла в мгновенье ока соединить его с любой точкой обитаемого мира, и он ощущал полную свободу и гармонию с окружающим пространством. Он и сам не знал, рад ли он тому, что его жизнь начала меняться. С одной стороны, жаль было расставаться с соблазнительными загадками вавилонской клинописи, изучению которой он посвящал все свободное время, жаль было оставлять любимые трехмерные игры, занятия на тренажерах, медитацию. Его жизнь была такой наполненной, что он почти не вспоминал о пяти годах, проведенных вне стен жилого комплекса. Но с другой стороны… С другой стороны, в последние годы он едва различал где реальность, а где искусственная среда, созданная, как и все внутри купола, с помощью универсального источника энергии. И эта неясность не слишком нравилась Андресу. Он чувствовал какой- то внутренний протест, до конца не ясный ему самому. И, возможно, он начинал тосковать по настоящей деятельности. Снова свободно передвигаться внутри купола, снова общаться с людьми на короткой дистанции, без посредничества передатчика – в этом была своеобразная прелесть. Некоторым из его бывших знакомых такой образ жизни по-настоящему нравился, они пускались на всевозможные ухищрения, лишь бы задержаться на государственной службе. Сам он никогда не пытался сделать ничего подобного и все же не считал этих энтузиастов сумасшедшими.

Звучный сигнал гонга прервал его размышления. Над дверью загорелась зеленая лампочка, и это означало, что электрического барьера больше не существует. Он прошел сквозь дверной проем и увидел у стены дрожки под полосатым сине-белым балдахином. Ядерное солнце под синим куполом ласково