– К счастью на коже остались необугленные участки, – прозвучал над его головой чей-то голос. – Это значительно ускорило процесс. Мы смогли взять пробы и вырастить новые ткани: кожу, подкожную клетчатку, мышцы…
Йонас попытался сконцентрироваться и понять, о чем идет речь. Отдельные слова казались знакомыми, но смысл ускользал. Йонас уснул.
Новое пробуждение и новый голос:
– … только благодаря этому мы вас нашли. В каком-то смысле вы должны быть благодарны ядерному взрыву. Мы смогли воспользоваться детектором инфракрасных излучений. В противном случаем нам пришлось бы прочесывать всю планету. Вы были холоднее, чем окружающая среда. Ну разве не забавно? – незнакомец рассмеялся.
Йонас пытался собраться с мыслями.
– Что с Хиобом? – неожиданно для себя самого спросил он.
Снова негромкий смешок.
– Хиоб в соседней палате. Его ткани хорошо регенерируют, врачи говорят, что через неделю он будет в полном порядке.
Теперь Йонас мог спокойно заснуть. Хиоб жив, следовательно, их приключение действительно закончилось успешно. Но почему это было для него так важно? И что именно было важно: жизнь Хиоба или то, что Йонас сможет выполнить задание? Он не знал ответа.
Уже через два дня оба спасенных могли передвигаться по кораблю, правда, пока еще сидя в инвалидных колясках. Капитан спрашивал Йонаса, нужно ли надевать на Хиоба наручники, но Йонас не видел в этом необходимости.
Корабль приближался к станции, откуда стартовали к Земле скоростные космопланы. Это был милицейский крейсер, оснащенный и вооруженный по последнему слову техники. Здесь также был крошечный госпиталь, все достоинства которого Йонас смог в полной мере оценить. Госпиталем руководил доктор Бриди – всемирно известный специалист по космической медицине.
Практически всю свою жизнь он провел на борту космического корабля и ни разу не опускался на поверхность планет. Единственный раз он стоял на твердой почве, когда оказывал помощь космонавтам, потерпевшим крушение на Фобосе. Однако доктор Бриди живо интересовался флорой и фауной открытых человечеством миров, а также особенностями психологии и социальной жизни обитателей колоний. Он часто расспрашивал об этом Йонаса и, как он сам честно признался, не упустил случая побеседовать с Хиобом. Йонас не знал, стоит ли поощрять подобные беседы, но в конце концов они оба были обязаны доктору Бриди жизнью, и поэтому он оставил свои сомнения при себе.
– Признаюсь, я представлял себе Хиоба по-другому, – сказал как-то доктор Бриди.
Они с Йонасом сидели в кабинете рядом с огромной голографической стеной, на которой тонула в небесной синеве цепь белоснежных гор. С ледника спускалась в долину река, по берегам которой можно было различить здания. Вдали, у самого горизонта, поднимались в небо градирни электростанции и трубы заводов и фабрик. Типичный облик колонии. Картина, как нельзя более подходящая для того, чтобы служит фоном разговора о Хиобе.
– Я видел передачи об этих страшных террористических актах, – продолжал доктор Бриди. – Я думал, что столкнусь с тупым жестоким фанатиком. Но не обнаружил ничего подобного. Вы уверены, что этот тот самый человек? С точки зрения психологии это кажется невероятным.
– По-моему, поведение Хиоба довольно логично, – возразил Йонас. – Сейчас он полностью зависит от нас, а потому ведет себя так, чтобы произвести на окружающих благоприятное впечатление. Не забывайте, что он – специалист по выживанию.
Вдоль берега реки по направлению к поселку двигалась белая черточка – Йонас предположил, что это поезд на магниторельсе.
– Все же я немного разбираюсь в психологии, – настаивал доктор Бриди. – Хиоб не просто умен. У него есть нравственное чувство. Он знает, что такое закон и справедливость.
Йонас покачал головой:
– Он хорошо знает человеческую натуру, иначе ему не удалось бы собрать столько сторонников. Боюсь, что вы заблуждаетесь на его счет, доктор.
Доктор рассмеялся:
– Мало кому удавалось прежде меня обмануть. Я знаю одно: Хиоб сознает какую цену должен заплатить за свои поступки. И он готов это сделать. Он – не фанатик уничтожения, напротив, он пытается сберечь природу в ее первозданной красоте, сохранить гармонию открытых нами миров. И я могу его понять, хотя ни разу не видел ландшафта, к которому не приложил бы руку человек. А может быть, именно поэтому его слова показались мне не лишенными смысла.
– Но вы должны также понимать и другое! – Йонас почувствовал, что разговор задевает его за живое. – Разумеется, есть прекрасные места, которые мы должны сохранить нетронутыми, и, поверьте, мы сохраняем их…
– А все остальное будет уничтожено?
– Все остальное будет окультурено. Но дело даже не в этом. Когда речь заходит о противостоянии цивилизации и хаоса, человек должен оставаться на стороне людей. Мы должны использовать любую возможность, чтобы сохранить человечество и не ограничивать его развитие. Вспомните историю. Пока человечество оставалось в пределах Земли, его терзали голод, нищета, эпидемии, войны. Энергии постоянно не хватало, была нарушена экология, начались катастрофические изменения климата, загрязнение почвы и воды. Нарастало всеобщее отчуждение, одиночество среди толпы. Человечество было подобно ребенку, которого посадили на цепь в темном подвале. Наука, техника, социальные теории – всему грозил коллапс просто из-за отсутствия широких горизонтов, по-настоящему сложных задач, стимулов к развитию. В тем времена даже говорили об «ограничении роста», но любое ограничение жизненно важных потребностей человека или человечества возможно лишь ценой насилия. И вот наконец, после тысячелетнего заключения, двери нашей темницы отворились. Люди снова стоят перед неведомыми горизонтами. Разумеется, и в этой ситуации необходимы разумные ограничения, бесконтрольный рост также не приведет ни к чему хорошему. Но именно для этого существуют банки и торговые союзы. Однако другие ограничения, веками стягивающие человечество, как путы теперь можно легко отбросить. Больше не существует общественной, расовой, религиозной дискриминации. Семена человечества посеяны на многих планетах, а вы хотите отказаться от урожая? По вашему, мы должны погибнуть от голода и перенаселения, но сохранить в неприкосновенности все достопримечательности иных миров?
В глубине души Йонас сам удивился силе собственного гнева. Почему вдруг он так разволновался? Потому что доктор Бриди поставил под сомнение то, что казалось Йонасу само собой разумеющимся? Или Йонаса возмутило, что его собеседник считает Хиоба вполне нормальным и даже в чем-то симпатичным человеком?
Доктор Бриди молчал, и по его лицу нельзя было понять, какое впечатление произвели на него доводы оппонента.
– Я не могу и не хочу указывать вам, как вам следует относиться к Хиобу, к его словам и делам, – сказал Йонас. – Мы живем в свободном мире. Но я должен вам напомнить, что Хиоб должен предстать перед судом, и я несу за это персональную ответственность. Коль скоро вы служите в рядах милиции, вы также должны исполнять свой долг, независимо от личных симпатий.
Доктор кивнул:
– Вы исполняете свой долг, я исполняю свой. Вы совершенно правы.
На этом они расстались.
Позже Йонас много раз обдумывал этот разговор. Специалисты, такие как доктор Бриди, всегда дорожат независимостью своих суждений и с неохотой подчиняются общей дисциплине. В данной ситуации это может оказаться небезопасно. Пожалуй, следует внимательнее понаблюдать за Хиобом. Задание близится к завершению, и лучше было бы обойтись без неприятных сюрпризов.
Однако полет проходил спокойно и через несколько дней корабль благополучно состыковался с пересадочной станцией. Йонас и Хиоб уже окрепли настолько, что снова могли самостоятельно ходить. Молодая кожа была еще очень тонкой и чувствительной, Хиоб говорил, что еще временами чувствует боли в лодыжках, но доктор Бриди рекомендовал ему специальные упражнения и пообещал, что через пару недель
