деликатный вопрос в разговоре с высокопоставленной персоной.
В результате в моем распоряжении оставалось только девять гривен, которых было бы достаточно для оплаты ужина и комнаты на одну ночь. А потом… ну, наверное, меня приняли бы в замке Цешина — жена графа Германа приходится троюродной сестрой моей матери. К тому же, поскольку мой отец — один из одиннадцати выживших детей его родителей, а мать — одна из семнадцати, поблизости всегда находится родственник, радующийся любой компании. Я однажды вычислил, что смогу четыре с половиной года провести, разъезжая по гостям, не тратя при этом ни гривны, не посещая ни одного из родственников дважды и не оставаясь в замке свыше соответствующего приличиям срока. Моя семья, возможно, и не самая богатая и высокородная, зато мы очень плодовиты.
Князь, однако, приказал мне оставаться с паном Конрадом, а это оказалось бы затруднительным, не оплати Конрад мои расходы.
Пан Конрад и я слезли с коней и помогли девушкам спуститься на землю. Полдюжины мальчишек- конюхов сразу же увели животных в стойла.
— Вычистите их и хорошенько накормите! — закричал им вслед Тадеуш. — Слышите, хорошенько!
Конрад остановил мальчишку, уводившего его лошадь, снял с седла маленькие тяжелые мешочки и повесил их на плечи корчмаря, который заметно осел под их тяжестью.
— Проследи, чтобы их поместили в надежное место, Тадеуш, и сделай что-нибудь с нашим багажом.
Конрад представил свою компанию, но корчмарь становился все более раздражительным.
— Но вы не предупредили меня, что приедете, ваша милость.
— Естественно, я не мог позвонить тебе заранее.
Корчмарь запнулся и проглотил странное выражение, наверное, он больше привык к манере разговаривать своего хозяина.
— Ваши дела процветают, мой господин. Корчма полна народа.
— Это хорошо!
— Что ж тут хорошего, когда я не могу предоставить моему господину и его гостям по отдельной комнате?
— Хорошо, что наша корчма процветает…
В то время меня шокировало то, с какой легкостью Конрад использовал множественное число, как если бы был королем, но потом, хорошенько узнав его, понял, в чем дело. Он на самом деле полагал, будто корчма принадлежала одновременно и ему, и корчмарю. Конрад считался владельцем корчмы, а корчмарь управлял ею. Таким образом, она принадлежала «им». Он действительно думал так.
— Нам не всем нужны отдельные комнаты, — тем временем говорил Конрад, почесывая грязную шею. — Как насчет комнат, которые ты должен был держать специально для меня?
— Так ведь ими пользуется ваш счетовод Петр, мой господин. А! Знаю! Эти купцы из Праги! Я их выставлю вон. Мне в любом случае никогда не нравились чехи!
— Эй, не вздумай этого делать! Если мы сдали им комнаты, значит, они принадлежат им. Давай так, на сегодняшний вечер поместим Петра с конюхами, найди вторую кровать и поставь ее в комнату для пана Владимира и Анастасии. Три девушки могут переночевать со служанками.
— О, мой господин! Некоторые из этих девушек желают работать служанками в корчме?
— Боюсь, они не совсем подходят для этого. А теперь мне нужна большая чаша с пивом и теплая ванна перед ужином.
Позже я узнал, что для того, чтобы стать служанкой в корчме «Розовый дракон», девушке необходимо сохранить нетронутой свою девственность. Моя же Анастасия потеряла ее много месяцев назад.
Несмотря на то, что солнце еще стояло высоко, в общем зале корчмы народу набилось битком. После тихого слова в сторону группы молодых людей со стороны корчмаря первые быстро заулыбались, поклонились и освободили нам стол. Кажется, они работали в литейной, которая также принадлежала Конраду.
Две шустрые служанки быстро вымыли стол и принесли нам кувшины холодного пива из кладовых. Девушки были невероятно красивы и совсем уж неприлично одеты.
Если начинать снизу, я бы сразу заметил, что они носили туфли на очень высоком каблуке — в два или даже три моих пальца. Платьями девушки пренебрегли, а вместо них надели прилегающие к телу тряпочки, которые еле прикрывали их грудь и другие сокровенные места тела. Сзади абсурдного предмета одежды находился нелепый комок перьев, что-то вроде заячьего хвоста. Ноги их прикрывали очень узкие штаны из тончайшего материала, которым впору ловить мелкую рыбу. На шее и запястьях красовались полоски ткани — похожие на оковы и ошейники, а на голове — странная шляпа, напоминающая заячьи уши. Вот и весь наряд.
Я уставился на эти прекрасные видения и смотрел бы, не отрываясь, довольно долго, если бы Анастасия не пнула меня в голень, причем весьма ощутимо.
Конрад не потрудился сесть, когда нам принесли пиво. Он всего-навсего опустошил свой кувшин одним махом и скомандовал:
— Под душ, — и с этим пошагал к задней двери корчмы.
— Он может вызвать ливень? — спросила одна из наших девушек, Наталья, между большими глотками пива.
— Нет, — ответила Кристина, — он всего лишь приглашал нас в баню.
— О, замечательно! Мне так недоставало старой доброй бани!
В замке графа Ламберта была сауна, которую использовали зимой, а летом все довольствовались ближайшей речкой с заводью для купания. Однако бани там отродясь не водилось. Девушки уже достаточно наслушались рассказов Кристины о том, как здорово отмокать в чане с горячей водой, поэтому с готовностью поспешили за Конрадом.
Я оказался позади всех, но проявил достойное восхищения благоразумие и прихватил с собой кувшины с пивом, оставшиеся на столе.
Баня представляла собой отдельное от корчмы строение, примыкавшее к черному ходу. Конраду она не принадлежала, однако он заключил специальное соглашение с владельцем, которое предусматривало особые привилегии для слуг и гостей корчмы. Мы заплатили за посещение бани чисто символическую сумму в медных деньгах.
В бане придерживались традиционных взглядов — мужчины и женщины мылись вместе. В некоторых больших городах существует увлечение разделением полов в парной. Дурацкое нововведение, оно только портит картину. К тому же — как вы прикажете мужчине мыть собственную спину?
Когда я зашел в предбанник, пан Конрад уже выходил оттуда, оставив свою одежду и доспехи валяться по полу.
— Прекрасная мысль, — заметил он, увидев мои кувшины. — Эй, парень, сбегай принеси нам еще парочку кувшинов! И кружки!
Он исчез в темноте парилки.
Девушки, увидев, как Конрад разбросал свою одежду и доспехи по полу, естественно, пришли к выводу, что именно так все и ведут себя в бане. Кожу и железо погребли под собой чулки и вышивные нижние юбки.
Мое оружие и доспехи стоили в три раза больше суммы, звеневшей в моем кошельке. Обращаться с ними таким неподобающим образом показалось мне святотатством, но я все равно последовал примеру остальных — чтобы не выделяться.
Когда я уже закончил раздеваться, в предбанник вошла старая служанка, покачала седой головой при виде беспорядка и принялась складывать вещи. Я хотел было приказать ей обращаться с моим снаряжением как можно аккуратнее, но не стал этого делать, побоявшись, что она потребует вознаграждения за услугу.
В самой бане окон не оказалось: помещение освещали две масляные лампы, к которым надо еще привыкнуть, пока начнешь хоть что-то различать в их свете.
— Так-так, — произнес голос, который я почти узнал, — они, кажется, стали впускать сюда кого попало.
— Можно подумать, здесь публичный дом, — согласился второй смутно знакомый голос.
