знакомство. Однако все попытки дозвониться до Маргарет оказались тщетными. Тогда он взял такси и отправился на улицу Провидения, 23. Калитка была на месте, как и прежде, однако на звонок долго никто не отвечал. Затем калитка приоткрылась и из-за нее выглянул пожилой слуга в рабочей одежде. Сергей Михайлович попытался объяснить, что ему нужна Маргарет, но тот лишь мотал головой и пожимал плечами, показывая, что он ничего не понимает, а в доме никого нет. Когда же слуга с трудом выдавил из себя пару слов на английском, Трубецкой понял, что перед ним — садовник, который, однако, про Маргарет ничего не знает. Что же, одна загадка сменила другую, но на эту время тратить было жалко. Сергей Михайлович вернулся в отель, скоротал вечер за размышлениями о Библии дьявола, а на следующий день, уже к обеду, был в Праге.
Столица Чехии приняла его в свои объятия с нежностью, характерной для городов, которые любят, — и они любят в ответ. Он остановился в гостинице «Пирамида», привел себя в порядок и пешком отправился в сторону Влтавы. От отеля по прямой до Пражского Града и Карлова моста — всего ничего.
Прогулка придала Сергею Михайловичу бодрости. Спустившись мимо Града вниз, к реке, он наконец ступил на мост. На Карловом мосту легко потерять голову — так он красив и необычен. Одного взгляда на этот музей под открытым небом было достаточно, чтобы понять и вторую часть расшифрованной им в Стокгольме подсказки, — насчет «иезуита». Очевидно, представителя «Общества Иисуса» следовало искать среди установленных на мосту скульптур. Поэтому для начала Сергей Михайлович решил не спеша, тщательно осмотреть все находящиеся на мосту композиции и попытаться определить, какая из них может претендовать на роль таинственного «хранителя».
Мимо него то и дело проходили группы туристов со всего мира. Их было так много, что мост напоминал разноцветный муравейник. И вот, пробираясь мимо столпившихся возле скульптуры покровителя Праги Яна Непомуцкого то ли британцев, то ли американцев, его взгляд случайно упал на сопровождающего их экскурсовода. Трубецкой обомлел, враз забыв о скульптурах, ибо перед ним стояла и о чем-то увлекательно рассказывала… Маргарет. В какой-то момент их глаза встретились, однако девушка продолжала говорить как ни в чем не бывало. Сергей Михайлович решил проследовать за группой, чтобы в удобный момент все же объясниться с ней. Слишком удивительной и неожиданной была эта встреча на пражском мосту.
— Много легенд связано с Карловым мостом, который прежде назывался Каменным, — говорила профессиональным, заученным тоном Маргарет, пока группа туристов и примкнувший к ним Трубецкой поднимались на Староместскую мостовую башню. — Одна из них гласит, что во время его строительства воды Влтавы все время сносили уже сложенные каменщиками опоры и это в конце концов вызвало гнев короля Карла. Тогда архитектор моста в отчаянии заключил сделку с дьяволом, которому в обмен на помощь посулил душу первого прошедшего по мосту. И вот удивительным образом опоры удалось установить, мост был построен, и назначен день его торжественного открытия. Королевская процессия спустилась со стороны Града на берег и готовилась перейти через мост. Архитектор не мог сознаться в сговоре с самим дьяволом и в ужасе думал о том, что произойдет с первым, кто пройдет по мосту. А если первым пожелает быть сам король? И вдруг он заметил, как из стоящей на берегу толпы вышел одетый в черную сутану монах. Он был горбат и прихрамывал, но именно он первым прошел по мосту. Да так при нем навсегда и остался.
С этими словами она указала на странную скульптуру, что стояла в конце лестницы на самом верху. Это была фигура сгорбленного старика в монашеском одеянии. Скульптура сильно пострадала от времени, но детали выразительного образа монаха были все еще четко различимы.
— Никто не знает, как его звали и почему именно он оказался на мосту первым, но чью-то душу он спас, — так закончила свой рассказ Маргарет. — А сейчас, — громко объявила она, — вы можете сделать фотографии и купить сувениры. Встречаемся внизу, у выхода из башни, через пятнадцать минут.
Туристы разошлись. Трубецкой решил, что момент настал, подошел к экскурсоводу и, стараясь быть приветливым, сказал:
— Здравствуйте, Маргарет. Я вас искал, но вы так неожиданно покинули Стокгольм… Я хотел поблагодарить вас за помощь, ведь ваша подсказка оказалась как нельзя более кстати… Я не знал, что вы работаете еще и экскурсоводом.
При этих словах девушка посмотрела на него с таким выражением лица, что Сергей Михайлович едва не поперхнулся.
— Простите, но вы меня с кем-то путаете, — холодно произнесла она. — Меня зовут Кристина, и я никогда в жизни не бывала в Стокгольме, к сожалению. Соответственно, вам не за что меня благодарить.
Трубецкой почувствовал себя крайне неловко. Он готов был поклясться, что перед ним стояла Маргарет, и в то же время ее взгляд и голос вполне натурально передавали искреннее возмущение. Бейдж на красиво очерченной груди девушки гласил: «Кристина Подлуцка, экскурсовод».
— Я заметила, что вы следуете за группой. Я, в принципе, не возражаю, но нам скоро ехать. Мне нужно подготовить автобус. Простите.
Кристина, или Маргарет, это уже было не столь важно, еще раз окинула Трубецкого ледяным взглядом и направилась по ступеням вниз. Сергей Михайлович и каменный монах остались на вершине башни вдвоем. «Наваждение какое-то», — подумал Трубецкой. Он постоял еще пару минут, а когда площадка вновь стала заполняться очередной группой туристов, тоже отправился вниз, на мост. Видимо, с девушкой-экскурсоводом он просто обознался, однако задачу по поиску «иезуита» никто не отменял.
Более ни на что не отвлекаясь, он дважды прошелся по мосту, внимательно осматривая украшающие его скульптурные композиции. Тридцать скульптур, разбитых на пятнадцать пар, расположенных равномерно по всей длине моста, почернели от времени, но не утратили изящества и ореола тайны. Он задержался возле святых Кирилла и Мефодия. Это была единственная скульптура на мосту, посвященная православным святым, и, как гласила надпись возле композиции, она была установлена буквально перед Второй мировой войной, то есть, в отличие от остальных скульптур, относительно недавно. Рядом с Кириллом и Мефодием пожилой чех продавал мелкие сувениры.
— Прошу прощения, что беспокою вас, — обратился к нему Трубецкой, — но, может быть, вы знаете, почему эта скульптура установлена намного позже остальных?
— Пожалуйста, — вежливо ответил чех. — Да, я знаю, я много лет здесь работаю. На этом месте до Кирилла и Мефодия была скульптура святого Игнатия Лойолы, но однажды ее смыло во время сильного наводнения. Тогда водой разрушило две арки моста с этой стороны, и их долго восстанавливали. — Чех встал со своего стульчика и показал, где именно были разрушения. — Вот здесь и здесь. Я даже слышал, что когда ремонтировали арки, то внутри их что-то нашли и забрали в Национальный музей, — продолжил он. — Я думал, это меч рыцаря Брунцвика. Знаете, есть у нас в Чехии такая легенда, что его меч замурован в кладке этого моста, но никто не знает где. Говорят, что однажды, когда придут на чешскую землю тяжелые времена, выедет святой Вацлав во главе бланицких рыцарей, чтобы помочь, и тогда на Карловом мосту его конь споткнется о камень. А под вывернувшимся камнем обнаружится славный меч Брунцвика. Святой Вацлав его вытащит и воскликнет: «Всем врагам Земли Чешской склонить головы!» И с тех пор воцарится в Чехии мир и покой навсегда.
Сергей Михайлович поблагодарил чеха за рассказ, хотя слушал он его в пол-уха. Какой там меч Брунцвика! Детские сказки! Ведь генерал Игнатий Лойола — это легендарный основатель ордена иезуитов! И если в арках моста, вблизи того места, где стояла его скульптура, что-то нашли, то это может быть… Трубецкой буквально бегом кинулся в Национальный музей — Клементинум. По дороге он позвонил Конраду Густаффсону в Стокгольм и попросил поддержки.
— Конрад, вы ведь недавно контактировали с пражским музеем по поводу выставки Codex Gigas, — говорил он на бегу, — вы не могли бы мне помочь со связями? — Трубецкой остановился перед трамвайной линией в ожидании светофора и кратко изложил Густаффсону свои подозрения. Тот сразу все понял.
— Хорошо, доктор Трубецкой, я сейчас постараюсь найти для вас контакты в музее, — с легким скандинавским акцентом, который у него усиливался при волнении, сказал доктор Густаффсон. — Позвоните мне, когда доберетесь туда.
Конрад выполнил свое обещание. В Клементинуме Сергея Михайловича ждали и, когда он рассказал о своей просьбе, сразу провели в отдел рукописей. Там Трубецкого попросили подождать. Через четверть часа приятный молодой служащий отдела по имени Ян принес бережно завернутый в ткань кожаный цилиндрический футляр, похожий на те, в каких обычно хранят карты или чертежи. Он открыл футляр и
