перед портным. Уже много лет секретная служба Святого престола добывала таким образом бесценные сведения.
— Ах, мой Фальчинелли! Я ведь уже не раз говорил вам, что вы не только самый лучший портной в Риме, но и самый дорогой! — повторил Льенар традиционную фразу, которая вовсе не была шуткой.
— А я, ваше преосвященство, постоянно отвечаю вам, что мои расценки не изменились с тех пор, как вы впервые появились при Святом престоле.
— Молчите, молчите, дорогой Фальчинелли, прошу вас. Если вы будете продолжать в том же духе, то напомните мне времена, когда я был простым священником, имевшим много невинности и мало веры. Лучше посмотрите, кем мы стали сейчас. Я — князем церкви, потерявшим изрядную долю невинности, но зато укрепившимся в вере. Вы из скромного подручного своего отца превратились в состоятельного портного, который обслуживает служителей Господа и Его Святейшества.
— Итак, ваше преосвященство, каждое облачение обойдется вам в семь с половиной миллионов лир, как всегда. Как ценному клиенту я сделаю вам большую скидку на красные чулки, сутану, красный пояс из тонкой шерсти, какой вы обычно носите, пелерину, накидку и шапочки.
— Хорошо, договорились. Мой секретарь, отец Мэхони, свяжется с вами по поводу оплаты и заберет вещи. — Кардинал отхлебнул из чашечки с маккьятто.13 — А теперь, когда с делами покончено, расскажите, о чем говорят в Ватикане.
— Неделю назад приходил кардинал Нганге, префект Конгрегации по делам восточных церквей.
— О чем же говорил этот добряк?
— Он шептал о том, что кое-кто в окружении Святого Отца не согласен с линией государственного секретариата и лично государственного секретаря.
— Ах, мой Фальчинелли! Ничто не меняется со времен Фабио Киджи, первого государственного секретаря, а это семнадцатый век. Когда Киджи был близким советником Папы Иннокентия Десятого, у него имелось много могущественных врагов. Потом он стал Папой Александром Седьмым и расправился с ними одним махом. Ab uno disce omnes.14 Надо стараться, чтобы такое не повторилось.
— Еще говорят, что эти слухи исходят от тех, кто поддерживает кардинала Кронауэра.
— Дорогой наш Ульрих… A ftnctibus cognoscitur arbor,15 — заключил кардинал, направляясь к выходу.
Там его ждала охрана — два агента организации. На улице некоторые прохожие узнавали его, кланялись и приближались, чтобы поцеловать перстень с крылатым драконом. Эта короткая прогулка от ворот Святой Анны до мастерской Фальчинелли была для Льенара единственным контактом с внешним миром.
У двери кабинета кардинала поджидал секретарь с бумагами.
— Входите, отец Мэхони, — пригласил его Льенар.
— Добрый день, ваше преосвященство.
— Что с нашими братьями?
— Я вручил семь конвертов. Вчера вечером все собрались в Казино дельи Спирита16 и ожидают ваших приказаний.
Здание Казино дельи Спирита было построено в XVI веке семейством Контарини. Когда-то там собирались художники, скульпторы, политики, просвещенные люди. Долгое время дом стоял заброшенным и получил свое прозвище из-за того, что эхо завывало в пустых залах, наводя ужас на простой народ. Говорили, что он служил прибежищем преступникам. Утверждали также, что в первой половине XVIII века девушкам из хороших семей запрещено было приближаться к особняку. По его комнатам якобы бродил голый Казанова в компании куртизанок и развращенных юношей. Еще одна легенда гласила, что в Казино дельи Спирити обитали семь колдуний.
В начале 30-х годов Рене Льенар, отец кардинала, богатый предприниматель, друг маршала Петена, сочувствовавший Муссолини и Гитлеру, приобрел дом и приказал тщательно его отреставрировать. После Второй мировой войны он временно уступил особняк отцу Крунославу Драгановичу и его «Братству святого Иеронима». Этот человек, бывший преподаватель хорватской семинарии, обосновался в Венеции, якобы намереваясь помогать Красному Кресту, и стал одной из главных фигур в деятельности так называемого ватиканского коридора.
Благодаря «Братству святого Иеронима» и разным влиятельным лицам вроде Льенара организация «Одесса» смогла переправить в страны Латинской Америки нацистских военных преступников, среди которых были доктор Иозеф Менгеле, лионский мясник Клаус Барбье, хорватский диктатор Анте Павелич, офицеры СС Эрих Прибке и Ганс Фишбок, Герберт Цукурс, известный массовыми казнями в Риге, и Франц Штангль, комендант Треблинки.
Льенар хорошо помнил, как однажды, в начале пятидесятых годов, отец представил ему в Казино дельи Спирити необычного гостя, по виду — настоящего джентльмена. Он отличался прекрасным образованием, ценил живопись и музыку, был знатоком Платона и Аристотеля, а главное — замечательным рассказчиком. Через много лет Льенар узнал, что этот человек выкраден из Аргентины израильтянами и повешен. Это был Адольф Эйхман, один из главных исполнителей так называемого окончательного решения еврейского вопроса. Многие полагали, что сотрудничество Льенаров с нацистами и переправка этих преступников в Западное полушарие — тоже легенда вроде голого Казановы. Государственного секретаря это вполне устраивало. Венецианская резиденция, как и вилла Мондрагоне, расположенная в окрестностях Рима и принадлежавшая Льенарам, находилась под присмотром верной фрау Мюллер.
— А что с книгой? — с любопытством спросил Мэхони.
— Книга в Берне, ее начали реставрировать. Надо спешить. Никто не должен узнать, о чем в ней говорится.
— Мы должны завладеть ею?
— Да, мой дорогой Мэхони. Но надо подождать с применением насильственных средств. Как вы еще мало искушены! Dulce bellum inexpertis.17 Пусть противник первым сделает ход. Надо дать ему такую возможность.
— Что вы думаете сделать?
— Non sunt entia multiplicanda praeter necessitatem.18 Вам снова нужно отправиться в путешествие, чтобы передать мое послание.
— Куда мне ехать?
— В Гонконг. Вы встретитесь там с Делмером By. На этот раз вы передадите на словах то, что услышите от меня, и только ему лично. Никаких письменных свидетельств.
— Это тот самый миллионер?
— Да. Моя семья ведет с ним дела уже давно. Теперь он должен рассчитаться за все одолжения с нашей стороны. Итак, вы сообщите ему все в нужное время, но сначала мы встретимся с нашими братьями. Сразу же после церемонии посвящения в братство новых членов вы полетите в Гонконг.
— Конечно, ваше преосвященство.
— Можете идти. Закройте дверь и попросите, чтобы меня не беспокоили. — Льенар с дымящейся сигарой в руке подошел к окну и окинул взглядом очередь, скопившуюся у входа в собор Святого Петра.
Секретарь кардинала вышел из кабинета и услышал, как из-за дверей полились звуки Сороковой симфонии Моцарта.
Афдера проснулась от телефонного звонка. Это был Макс Кронауэр, который приехал и остановился в «Беллини». Они договорились, что Афдера устроит ему экскурсию по городу каналов. Путь от Ка д'Оро до гостиницы, расположенной на Листа ди Спанья, был неблизким. У дверей ее ждал Макс.
— Я хочу отвести тебя в особое место, которое для меня много значит.
— Отлично. Весь в твоем распоряжении.
По мосту Лебедей они вошли в еврейское гетто. Еврейская община традиционно была самой крупной в Венеции, не считая греческой. По распоряжению правительства республики, которое было оглашено еще в XII веке, евреи, как и другие чужеземцы, селились в особом, специально отведенном для них квартале.
