такой дневник. Одно дело — деловые записи в служебном научном журнале и совсем иное — записки личные, от души, с индивидуальными впечатлениями. Как вы думаете, Галя?
Впрочем, моего ответа Николай Петрович и не ждал, он снова углубился в вычисления, которыми занимается вот уже третьи сутки вместе с товарищем Ван Луном. Они проверяют курс астроплана. Метеорит причинил немало неприятностей. Николай Петрович и Ван Лун отрываются от своей работы только для того, чтобы позавтракать или пообедать.
Замечательный человек наш Николай Петрович! Я готова все сделать, лишь бы он улыбнулся в свои короткие седые усы. У него такая ласковая, добрая улыбка. А как он заботится о нашем настроении, подбадривает нас, шутит, выдумывает всякие развлечения. Вчера он предложил нам устроить турнир стрелков из электрического пистолета. «Победитель получит звание лучшего снайпера астроплана и всей Венеры, — сказал он и, засмеявшись, добавил: — поскольку вряд ли мы встретим там кого-нибудь, кто попытался бы оспаривать у нашего чемпиона это звание». Конечно, соревноваться по-настоящему придется только мне и товарищу Ван Луну (я никак не привыкну называть его просто Ваном, как другие: он такой всегда строгий и насмешливый, хотя тоже очень хороший и заботливый). Остальные в счет не идут, особенно Вадим Сергеевич, который, по-моему, совсем не умеет стрелять. Впрочем, Ван Лун иронически заметил, что товарищ Сокол все же может надеяться попасть в лучшую четверку стрелков Венеры!.. Ну, да сейчас не до шуток.
Все мы очень обеспокоены. Земные посты управления никак не могут вывести наш астроплан на точный курс. Что-то мешает. Николай Петрович опасается, что это происходит из-за искажений радиосигналов. Что-то связанное с космическим излучением, а что именно, я еще не поняла. Как пойму, обязательно запишу. Пока знаю только, что радиосвязь с Землей с каждым днем ухудшается. Сигналы еле слышны, мешают многочисленные помехи. А тут еще это отклонение от курса!..
Во всем виноват, конечно, метеорит. Это из-за него мы летим сейчас не туда, куда следует. Как все это могло случиться, ума не приложу.
Ведь каждому известно, что это — редчайший случай во время межпланетного путешествия. Многие ученые считали, что при расчетах путешествия в космосе опасность столкновения с метеоритом можно просто не принимать во внимание. Мы разговаривали об этом самом нашем метеорите с Вадимом Сергеевичем и Ваном (наконец-то я назвала товарища Вана, как все!).
Вот как шла наша беседа:
— Помните, Вадим, как во время обсуждений будущего полета мы натолкнулись на одного-двух таких пессимистов? — спросил Ван. — Помните, как их тогда разгромили?
— Да, да, — отозвался Вадим Сергеевич. — Как же! Особенно того маленького кандидата наук в старомодном пенсне. Он еще сыпал цифрами о среднем количестве метеоритов, ежесекундно выбрасываемых космосом на Землю. Ну что ж, и от него была польза. Ведь после этого Институт межпланетных сообщений и Институт радиосвязи окончательно решили оборудовать астроплан противометеоритными радиолокационными установками. И очень хорошо сделали!
— И, несмотря на установки, метеорит всетаки врезался в нас, — хмуро отозвался Ван Лун.
— От этого тоже есть польза. Следующие астропланы будут оборудованы круговыми радиолокационными установками, вот увидите! Но скажу просто — нам здорово не повезло. Наскочить в мировом пространстве на метеорит! По подсчетам астрономов, даже в самых густых метеоритных потоках, так называемых Леонидах, ближайшие твердые частицы потока отдалены одна от другой на сто десять километров!
В микрофильмовой библиотеке нашего корабля, в книге профессора Оберта, я прочла:
Одна возможность на сто миллионов! Один шанс из ста миллионов — и этот единственный шанс выпал на нашу долю. Вот уж действительно необыкновенное «счастье»!
Ну, в общем все обошлось благополучно, если не считать того, что астроплан несколько отклонился от своего курса. Но и это скоро ликвидируется — так обещает Николай Петрович. Я буду очень рада, он хоть отдохнет немного…
…За эти трое суток я еще лучше познакомилась с нашим чудесным межпланетным кораблем, которым не перестаю восхищаться. И только теперь я поняла, какой огромный труд нужен был для его создания! Сколько ученых работало над его конструированием, как тщательно и продуманно сделаны все его детали и приспособления! И душа всего этого — наш дорогой и милый Николай Петрович.
Попробую сейчас описать астроплан и его конструкцию — так, как я успела понять.
«Венера-1» — гигантская, блестящая, заостренная спереди сигара. В длину она имеет свыше тридцати метров, а диаметром в самой широкой части — около семи метров. С обеих сторон у астроплана — маленькие крылышки, а на них — по небольшому ракетному двигателю. На хвосте астроплана — три стабилизатора, похожие на плавники рыбы; между ними расположено отверстие главного ракетного двигателя, так называемое сопло.
Оболочка корабля сделана из легчайшего сплава — супертитана. Этот металл легкий, но очень прочный и твердый. Шлифованный супертитан покрывает весь корпус астроплана. А отшлифован он для того, чтобы уменьшить трение астроплана в атмосфере во время полета или спуска. Под слоем супертитана проложены два слоя — искусственной минеральной шерсти и резины. Это — тепловая изоляция, так как при полете в атмосфере оболочка астроплана страшно разогревается от трения, а при полете в межпланетном пространстве с одной стороны, освещенной Солнцем, очень нагревается, а с другой, теневой, наоборот, сильно охлаждается. А возможно, резина еще может и смягчить удар, если мы при посадке стукнемся обо что-нибудь? Не знаю, это я сама придумала…
Ну, под слоями шерсти и резины есть еще слой свинца. Он как-то особенно обработан, чтобы пропускать поменьше космических лучей. Николай Петрович говорил мне, что он долго возражал против свинца; ведь это очень отяжелило корабль. Но ничего нельзя было сделать, и он согласился в конце концов, так как космическое излучение может оказаться в межпланетном пространстве опасным врагом.
Такова внешняя оболочка астроплана. На расстоянии около полуметра от нее идет вторая, внутренняя, оболочка. Обе оболочки соединены друг с другом прочными переборками, как делают обычно на морских кораблях и подводных лодках. И выходит как бы два корабля, вставленных один в другой. Это тоже важно на случай аварии. Только представить себе, что могло бы получиться, если бы на астроплане не было внутренней оболочки, сделанной тоже из прочного супертитана!.. Метеорит пробил бы тогда сразу обе стенки корабля, из каюты вышел бы весь воздух, и мы задохнулись бы, даже не успев надеть наши скафандры… Страшно и подумать об этом! Теперь в мировом пространстве летел бы мертвый, освещенный изнутри астроплан, а в нем, за пробитыми стенами, лежали бы замерзшие путешественники…
За внутренней стенкой начинаются наши владения. К слову сказать, две каюты — общая и навигаторская — занимают на астроплане меньше всего места. Потом я объясню, почему это так. Обе каюты размещены в носовой части. Их соединяет широкая герметически закрывающаяся дверь. Круглый люк в полу общей каюты ведет в помещение, где хранятся запасы пищи, воды, сжатого воздуха и прочее. Эти складские помещения куда больше обеих кают. А ближе к центру корабля хранятся огромные запасы горючего — атомита. Он служит для работы реактивных двигателей. Поблизости от этих помещений находится склад инструментов, запасных приборов и кладовая неприкосновенного запаса продовольствия.
Под этими складами и кладовой размещен машинный отдел корабля. Там же находятся и сложные аппараты, перерабатывающие испорченный воздух. Они забирают из него углекислоту и вредные газы, выделяемые человеком при дыхании, и обогащают свежим кислородом.
Какие это замечательные приборы! Главное, что они позволили нам взять с собой неимоверно мало воды.
Только представить себе: человеку нужно в сутки около двух с половиной килограммов воды! Сколько
