типами связей, а энантиомеры — это зеркальные отражения.
— Что ж, спасибо, что заполнил брешь в моих знаниях по химии, — улыбнулся Ларс. — Но какое это имеет отношение к цене на колбасу в Братиславе?
Роберт медленно выдохнул.
— Мне стыдно в этом признаться, но я вроде как вторгся в твою личную жизнь.
Ларс наклонил голову и прищурился.
— Я все гадал, не генетическую ли причину имеет твоя потрясающая скорость. И я проанализировал в моей лаборатории твой пот… твою ДНК. — Он развел руки. — Я очень извиняюсь.
Ларс напрягся, и в его глазах мелькнул гнев. Но потом он улыбнулся:
— Ты разоблачил мои гены. Как это безнравственно звучит, верно?
— Слушай, я ведь извинился. Не знаю, о чем я тогда думал. Меня одолело такое любопытство…
— Я физик. И мне прекрасно знакомо состояние, когда любопытство забивает все остальное. Так что ты узнал?
Роберт все рассказал, а потом объяснил, как воспользовался этим знанием.
Ларс, похоже, на секунду смутился. Затем почти шепотом сказал:
— Так вот почему ты был таким дьявольски быстрым на дорожке. Роберт кивнул:
— Теперь понимаешь, почему меня одолевают сомнения насчет участия в Олимпийских играх?
Ларс сжал губы.
— Думаю, — сказал он, помолчав, — это вроде того случая, когда Иван Пушкин сделал операцию по смене пола и стал участвовать в соревнованиях саблисток.
Роберт стянул пропотевшую куртку.
— Многие тогда считали, что Иванну не следовало допускать к соревнованиям.
Ларс кивнул.
Роберт взглянул ему в глаза:
— Значит, ты думаешь, что мне не следует соревноваться на Олимпийских играх?
— Я этого не говорил. — Ларс расстегнул свою куртку. — И обратного тоже не говорил. Тут вопрос сложный.
Роберт кивнул:
— В любом случае я отзову свою кандидатуру в олимпийскую сборную.
Роберт слышал, как произнес эти слова, но не мог поверить, что сделал это. Как он смог так легко отказаться от мечты? Его затрясло.
— Ты в порядке? — спросил Ларс.
Роберт попытался взять себя в руки и сосредоточился, засовывая куртку в сумку.
— Во всяком случае, на эти Олимпийские игры. Ты прав. Мне надо поработать над техникой.
— Нет, — возразил Ларс. — Я не хотел сказать, что тебе следует…
— Все в порядке. — Роберт попытался найти оправдания для себя.
— Энантиомеры могут признать допингом, повышающим скорость реакции. — Он переобулся в шлепанцы для душа и встал. — Если бы они вырабатывались у меня в организме естественным путем, благодаря генам, тогда — никаких проблем. Но когда я их себе вколол, это в определенном смысле поставило меня на один уровень с бейсболистами, принимающими стероиды… с этими скользкими сволочами. — Не желая, чтобы Ларс увидел его лицо, он полез в шкафчик за мыльницей. — Фехтование — чистый спорт, и я хочу, чтобы так было и дальше. — Он провел рукой по главам. — Может быть, через несколько лет, — грустно произнес он, — все это уже не будет иметь значения. Ларс тоже встал.
— Не забывай, что фехтование — всего лишь хобби, — утешительно проговорил он. — Зато работа у тебя продвигается отлично. Кажется, твоя идея ускорения времени принесла реальные плоды.
— Ускорение времени дает горькие плоды, — вздохнул Роберт. — Скуку. — Он медленно покачал головой. — Я заплатил за более долгую жизнь, — негромко произнес он, словно для себя. — Что хорошего в долгой жизни, если она полна скуки?
Ларс хлопнул его по плечу:
— Добро пожаловать в наш клуб.
Роберт взял полотенце и направился в душ, но тут же остановился и сунул руку в сумку.
— Кстати, — сказал он, достав второе полотенце и протянув его Ларсу. — Это твое.
