– Командир Санмартин – любитель, но весьма хорошо разбирается в каури. И рота Рауля проявляет огромный интерес к его хобби, – продолжал пояснение Верещагин. Потом приказал: – Лейтенант Кольдеве, пожалуйста, попросите к нам присоединиться капитана Санмартина.
– Есть, сэр!
Кольдеве отдал честь и испарился. Линч и Верещагин остались ждать на ярком солнце.
– Верещагин, – начал Линч, – я никогда не видел, чтобы в роте в такой мере отсутствовали дисциплина и боевой дух…
Но тут появился Санмартин, причем подозрительно быстро.
– Командир Санмартин по вашему приказанию прибыл, сэр, – доложил Рауль, отдавая честь. – Мне сказали, что полковник проявил интерес к моей монографии.
– Командир Санмартин, ваши бойцы с минуты на минуту могут быть втянуты в тяжелые бои. Сделайте милость, объясните, как при таких обстоятельствах вы позволяете себе заниматься… эрозарией?
Последнее слово Линч произнес с явным отвращением.
– С сожалением должен сказать, сэр, что вы, похоже, неправильно информированы, – ответил Санмартин.
Полковник Линч захлебнулся от негодования.
– Моя монография посвящена раковинам Funbri-ata. А исследование, посвященное эрозарии, я закончил во время боев на Ашкрофте.
Линч открыл рот, но не смог сказать ни слова.
– Не угодно ли полковнику осмотреть мою коллекцию? – вежливо предложил Санмартин.
– Помню, в рапорте о ходе боевых действий вы упомянули о роли, которую сыграла тонкостенная каури. Правильно?
– Каириса, сэр. Отступающие рабы восприняли мои исследования во время затишья как оскорбление, что пагубно повлияло на их дисциплину и выдержку.
– Рауль, мы хотели бы проинспектировать ваше подразделение, – утрированно светским тоном оповестил его Верещагин. – У вас есть пять минут на подготовку, а мы пока с полковником Линчем пойдем прогуляемся и поговорим о медали, которую адмирал Накамура должен вам выдать за демонстрацию помешательства.
Полковник Линч не сопротивлялся, когда Верещагин повел его «на прогулку» и махнул окружению полковника.
– Идите в дом и попросите у Каши по чашечке чаю.
– Ну что, Ханс, – сказал Санмартин, потирая руки, – подготовимся к инспекции?
– Рауль, скажи Каше, когда полковник Линч придет смотреть наше меню, что он хочет чашечку хорошего горячего чая, – бросил Верещагин через плечо Санмартину.
– Ханс, а чего бы нам поесть? – обратился Санмартин к Кольдеве.
Кольдеве отрицательно покачал головой. Упали первые капли утреннего дождя.
– Пришлите Руди, а я пошел.
С этими словами Санмартин устремился мимо кучки прихлебателей полковника Линча внутрь фермерского дома и закрыл за собой дверь.
– Каша! Здрасьте, – объявил он по-русски. Каша засмеялась, под фартуком всколыхнулись полные груди.
– Хорошо у вас получается, капитан. Что там?
– Чего бы поесть? Тут у нас инспекция.
– Делать им нечего. Вроде как мне не доверяют…
– К нам пожаловал полковник, и Варяг хочет привести его сюда.
– Ладно. У нас нет рыбы. Батальонный сержант Малинин говорит, что, мол, надо использовать местные продукты, потому что у нас нехватка запасов. В общем, на ужин сделаем биточки, на обед – блинчики. А завтра, может быть, шашлык, у нас много мяса.
– Превосходно! Значит, готова к проверке? Каша весело кивнула.
Санмартин вспомнил Ханну Брувер. То, что она гДе-то близко, волновало его.
– Отлично. С минуты на минуту должны появиться пять штабных офицеров и их помощники. Напои их чаем, чтобы они не шастали вокруг.
Выйдя из помещения, он наткнулся на своего ротного сержанта.
– Руди, – спросил он шепотом Шееля, – что значит какие-то «биточки», «блинчики»? Что за русская диковина, а?
– Такую диковину я с удовольствием бы съел, – ответил Шеель, глядя на толпящихся штабников. – Биточки – такие лепешечки из мяса, а блинчики – это когда жарят тесто на сковороде, и сверху кладут что- нибудь.
– Ну, полковник Линч тоже не знает подобных блюд. Заложите-ка это в компьютер, – распорядился Санмартин, поглядывая на прогуливающихся «золотых мальчиков» из штаба.
– Уже сделано. Варяг распорядился тут по случаю.
– А-а…
Поздно вечером в дверь комнаты Верещагина тихо постучали. Он открыл. На пороге стоял Матти Харьяло. Он разминал пальцы, сгибая кусок толстой проволоки.
– Привет, Антон. Я подумал, что лучше тренироваться вот так, чем выломать дверь.
Голос его звучал весело.
– Заходи. Ты один или тут целая орава? – поинтересовался Верещагин.
– Разве только Хярконнена можно было взять, да он спит без задних ног. И мы с батальонным сержантом разыграли, кому идти. С помощью вот этой штуки.
Харьяло вынул бутылку, сел, разлил по стаканам спирт, поднял свою порцию, но подождал, пока Верещагин запрет дверь.
Антон опустился на стул, похожий на пластмассового паука, и чокнулся с Харьяло.
– Будем здоровы.
– Будем, – ответил тот и опрокинул стакан. После этого вытащил из другого кармана небольшой сверток и потряс им.
– Курица, что ли?
Несчастный куренок – кожа да кости – был приготовлен на скорую руку со специями и овощами. Верещагин вытянул руку и отрицательно помахал ею, показывая, что не хочет есть. Его гость еле заметно пожал плечами и, достав нож, стал быстро разделывать курицу. Антон равнодушно наблюдал за действиями Харьяло. Солнце ашк-рофтской пустыни словно вытопило из курицы весь жир, оставив мышцы и резко выделяющиеся сухожилия.
– Этот чертов Иван вечно недокладывает соли, – отметил Харьяло.
– Слишком много и слишком мало соли – опасно для здоровья. То же самое можно сказать и о многих других вещах, – назидательно заметил Верещагин.
– Ну? – спросил Харьяло, откладывая нож.
– Поехали?
– Поехали.
Верещагин отпил из своего стакана и скривился.
– Я иногда думаю, что мы убиваем людей с таким же безразличием, какое испытывает лесоруб. Разве что иногда проснется запоздалая жалость…
– Я не стану с тобой спорить на лирические темы, позови лучше для этого Кольдеве, – с улыбкой произнес Харьяло. – А в чем дело, Антон? Какое-то неприятное предчувствие?
– Возможно. Сегодня с этим новобранцем Новело…
– Новело заслужил свою участь.
– Такого не заслуживает никто, Матти. Растишь, учишь человека, а потом ему пулю в сердце? Это противно моей натуре… Нельзя так разбрасываться…
– Разбрасываться? По-моему, жалко лишь потраченных пуль. Когда Рауль собирал команду для расстрела, у него были проблемы?
– Думаю, ему пришлось отбиваться от толпы желающих. Это четвертый, кого нам пришлось
