– А знаете, Хендрик, пожалуй, вы нам подойдете.
Среда (12)
На деревянной доске стояли белые и черные ониксовые фигуры. Санмартин разменял коня – он стремился упростить игру, поскорее достичь развязки.
– Ретт, признайся! Тебе это даже играть не дает, я же вижу! Ну чья была идея распустить Бонд? Такое трогательное воззвание!
Ретталья, раздувая ноздри, изучал создавшееся на доске положение.
– Полковника Линча. Он был совершенно захвачен ею.
В волосах у него пробивалась заметная седина.
– И как же мы это сделаем? Губы Реттальи искривились.
– Вот то-то и оно! Адмирал говорил Линчу, что в Йоханнесбурге тоже выпустили указ, запрещающий внебрачные связи?
– Может, и говорил. С чувством юмора у него плоховато, но закидоны случаются. Как Ханна?
Санмартин поморщился.
– Она догадалась, что в школе наемники?
– Ваньяу, единственный из всех, высказал мнение, что мы блестяще исполнили дурацкую затею. Видимо, он имел в виду, что нам следовало дождаться, пока наемники прикончат этих детишек.
– Варяг сказал адмиралу то же самое. Тому это сильно не понравилось. – Ретталья передвинул пешку, стоявшую перед конем, чтобы открыть слону дорогу. – Батальон Кимуры переводят в базовый лагерь. Их сделают постоянным гарнизоном. А нас, значит, отправят вместе в женами, детьми и скотиной. Батальон Хигути отбудет, когда прибудут козы.
– И где же мы будем?
– Пока что здесь. Санмартин двинул вперед пешку.
– Знаешь, кто мы такие? Банда бродячих киллеров, и больше ничего.
Ретталья с любопытством уставился на него.
– Чего это ты вдруг?
Санмартин снова поморщился.
– Наверно, после разговора с Солчавой.
– Я так понимаю, вы с Альбертом Бейерсом отправили ее в госпиталь в Претории.
– Ну да. Единственное место на этом задрипанном шарике, где есть хоть что-то похожее на приличную медицину. Наш любимый доктор Девуку перед отъездом просил меня ей помочь. Альберт и Ханна все утрясли, но одно время я подумывал, не отправить ли туда пол-отделения стрелков. Можешь себе представить, какого мнения об этом Солчава.
– Ну да. Братья на Земле отбирали докторов по тому же принципу, что проповедников. Как она там?
– Варяг пытается помочь ей вписаться, но все равно она чужая.
Да, у Варяга есть свой шарм. Санмартин вспомнил, как Солчава задумчиво сказала: «Все-таки подполковник Верещагин – очень неординарный офицер. Не правда ли?» И уставилась в пространство.
– Она из штатских. Это дает себя знать.
Да, в самом деле. Папаша Клод прошел тот же путь. Врачи, которые хотели переселиться на другие планеты, часто обнаруживали, что единственный способ сделать это – стать военным медиком.
Санмартин улыбнулся.
– Она не понимает, почему нам приходится полагаться на оружие.
– Оружие заставляет подчиняться. И стоит не слишком дорого. И пока это так, им будут пользоваться, – благодушно заметил Ретталья.
– Видимо, да. Что нового на нашем комке тины?
– Видимо, мы близки к тому, чтобы заключить договор с Бондом. Первые шаги уже предприняты. Комитет «ответственных граждан» изъявил желание сотрудничать с нами. – Ретталья пошел конем. – Контр-адмирал Ириэ, Гамлиэль и я представим им безусловные требования.
– Насколько я понимаю, воззвание полковника Линча повергло их в страх и трепет. Вы ведь этого и ждали?
– Честно говоря, нет. Предложение Стридома повергло в изумление половину Совета. Здесь пахло каким-то хитрым замыслом, а этот старый фанатик тонкостью не отличается.
– Разумно. Какова вероятность? Процента три?
– Ну, может, процентов пять. Санмартин поднял глаза к потолку.
– То-то у тебя такая похоронная физиономия!
– Да, отчасти из-за этого. В результате адмирал принял решение передать полицию имперской службы безопасности Донгу.
Видя, что друг его не понял, Ретталья пояснил:
– Не считая того, что Донг глуп как пробка, все вопросы с арестами мне придется улаживать через него и Гамлиэля. Брехливый Луис считает, что новые задержания могут повредить соглашению. Соответственно, новых арестов не будет.
Санмартин разинул рот.
– Они что там, все с ума посходили? Или только этот Сниман?
– Сниман как раз умнее всех. Вам его не достать, ни тебе, ни Варягу. Гамлиэль воображает, что управляет Сниманом и кое-кем еще.
– Ретт, ты что, всерьез думаешь, что те, кто старается разворошить этот муравейник, работают на нас? Младший Сниман – неплохой солдат, но его папаша – такая заноза…
– Я не говорил, что они работают на нас. Я сказал, что Гамлиэль воображает, будто управляет ими. Половина из тех, кто мне нужен, числятся у него в списках, получают от него плату и вешают лапшу на уши.
Санмартин сник.
Ретталья спокойно поправил ладью.
– Рауль, пощади! Праздники ведь на носу! Шестого вы справляли финский День независимости, шестнадцатого гуляют буры, потом Рождество…
– Все-таки тридцать четыре дня в декабре – это уже чересчур! – проворчал Санмартин и ненадолго задумался. – Слушай, Ретт! В эти шесть недель ты дергал за все ниточки, а дело почему-то не идет. Как так? Что, есть еще какая-то сила, о которой я не знаю?
Ретталья помолчал, держа на весу своего последнего слона. Быть может, в Бонде и в самом деле действуют некие тайные силы, неизвестные мелким сошкам, которые болтаются на виду? Или, быть может, внутри организации формируется какое-то секретное общество, о котором еще ничего не известно? Эта мысль уже не раз приходила ему в голову. Человек по имени Герцог однажды уже проделал нечто подобное.
Но улик не было. Не за что зацепиться. И все же его преследовало чувство, что, вместо того чтобы вырвать сердце у Бонда, он своими тайными усилиями лишь расчистил почву для чего-то очень паршивого и неизмеримо более опасного.
– Рауль, мы допросили двести человек, – сказал он, чтобы выиграть время.
– «Alitur vitium vivitque tegendo». Серьезно, Ретт. Когда я слушаю тебя, мне и впрямь кажется, что все дело в Брехливом Луисе. Но я чувствую, что за этим стоит кто-то еще.
– «Порок процветает благодаря скрытности». Вергилий, кажется. Да, ты прав. Я это тоже чувствую. – Ретталья отодвинул доску. – Слушай, Рауль, приходи в пятницу, а?
– Зачем?
– Ну, если хочешь, можешь считать это моей причудой. Я хочу поговорить с тобой после того, как встречусь с этой делегацией.
– Ты что-то становишься странным, совсем как Ханс. Ну что ж, до пятницы.
Он хлопнул Ретталью по плечу и вышел, оставив того сидеть посреди циновок и пустых стаканов, погрузившись в размышления.
Четверг (12)
– Но подумайте сами, – говорил Кольдеве, – какая-то горстка зенитных установок…
