места могла бы видеть его, а ей этого не хотелось.
Фэлкон вперил взгляд в закрытую дверь. Им было так хорошо вместе за обедом — и в постели.
Глубоко вздохнув, он потянулся к компьютеру. Экран мгновенно засветился. Удивительное устройство, с улыбкой подумал Фэлкон. За какие-то тысячные доли секунды доносит до тебя — если, конечно, знать, как пользоваться, — в мельчайших подробностях любую информацию, доступную человечеству. Курсы акций и соотношение валют на мировых биржах. Брокерские сообщения, общие сведения о состоянии банковских дел, расписание авиарейсов — да что там, если грамотно задать вопрос, тебе скажут, какая сейчас выставка в Лувре. Вот самый надежный его актив в Южном Национальном. Сотрудники банка, по крайней мере, те, с кем Эндрю успел познакомиться, просто слабоумные в сравнении с этой машиной.
Фэлкон поудобнее утроился в кожаном кресле, взятом сюда с прежней работы, и развернул «Файнэншиал кроникл». Подобно «Уолл-стрит джорнал», «Кроникл» заполняла полосы в основном новостями делового мира, но отличалась двумя существенными особенностями. Во-первых, здесь имелся большой спортивный отдел, а значит, бизнесменам, дабы просветиться по самым важным для них вопросам, незачем покупать две газеты. Во-вторых, в киосках «Кроникл» продают на треть дешевле, чем «Джорнал». Именно эти два обстоятельства позволили «Кроникл» в течение двух лет перехватить у «Джорнал» немалую долю читателей.
Немного разбираясь в издательской практике — работая у Уинтропа, он имел дело с некоторыми медийными организациями, — Фэлкон не понимал, как «Кроникл» удается удерживать розничные цены на таком низком уровне, но факт остается фактом: успех у издания колоссальный. Это представляется чистым абсурдом, но нельзя же все подвергать анализу, иначе закончишь жизнь в психушке. Это Фэлкон твердо усвоил еще в самом начале своей карьеры.
Зазвонил телефон, и Фэлкон нажал на кнопку усилителя звука.
— Эндрю Фэлкон.
— Мистер Фэлкон, это Эдди Мартинес из трансферного отдела. — Эдди говорил с сильным бруклинским акцентом.
— Привет.
Трансферный отдел банка следит за тем, чтобы проходящие через него ежедневно миллиардные суммы оседали на нужных счетах. В нем работали, как правило, педантичные ребята из низов среднего класса, чье детство прошло в Бруклине или Квинсе. Платили им немного, да и шансов продвинуться, получить в банке должность повыше они почти не имели. Фэлкон сочувствовал Мартинесу, но вряд ли мог что-то сделать для него.
— И ради Бога, Эдди, не называйте меня «мистером Фэлконом». Просто Эндрю.
— Как скажете. А звоню я, чтобы поблагодарить за пиво.
На прошлой неделе Фэлкон послал Мартинесу ящик пива — тот очень помог с переводом одного из счетов, которым занимался Эндрю. Электронная система дала сбой, и Мартинес быстро разобрался, в чем дело. Сумма была большая, и главный финансовый советник клиента чуть не взвился, узнав, что деньги пропали.
— Да не за что. А сработали вы тогда здорово. — Никогда не лишне сказать людям, как ценишь их работу.
— Всегда к вашим услугам.
— Спасибо, Эдди.
Фэлкон дал отбой, но телефон тут же зазвонил вновь.
— Эндрю Фэлкон.
— Привет, это я.
— Алексис?
— Ну да. — В ушах приятно зажурчал ее мягкий смех. — Знаешь, Фэлкон, ты иногда бываешь слишком строгим. Полегче, попроще.
— Постараюсь исправиться.
— Да уж пожалуйста.
Фэлкон улыбнулся. Этот отчетливый итальянский никогда ему не надоест.
Давно уж он так не увлекался. В тот раз они танцевали в клубе до пяти утра. Везти ее в свою мансарду в Квинсе ему было неловко, и Эндрю снял номер в «Уолдорфе», чего по тогдашним своим средствам позволить себе не мог. Но с того времени они стали почти неразлучны.
Эндрю вспомнил вчерашний вечер. По обыкновению, после знакомства с Алексис, это было время любви. Не то чтобы в постели она была чемпионкой — страсти у Дженни куда больше. Но что с того? Разве все дело в сексе? В Алексис полно энергии, она знает, как вести себя с теми, на кого он хочет произвести хорошее впечатление, и, судя по всему, по-настоящему предана ему. Не говоря уж о том, что с ней чертовски приятно появляться на людях.
Алексис нашла ему новую квартиру в Уэст-Сайде, помогла отделать ее, а потом заявила, что тоже будет здесь жить. Фэлкона это вполне устраивало. Она обожала танцевать, да и выпивала с удовольствием. И охотно брала на себя часть расходов, каких требовала жизнь в этой аристократической части Манхэттена. Деньги у Алексис были — она демонстрировала моду. Короче говоря, сплошной восторг.
К тому же Алексис оказалась первоклассным деловым партнером. На светских мероприятиях Южного Национального она легко находила общий язык с нужными Эндрю банкирами, чаруя их своей красотой, обаянием, умом. За несколько недель он заключил благодаря ей — хотя никогда бы в том не признался — не одну крупную сделку.
— Чем занята?
— Лежу в твоей кровати, раздетая. Скучно. Почему не разбудил меня, уходя?
Фэлкон быстро прижал трубку к уху. Никогда не знаешь, что Алексис скажет в следующую минуту. Она
