вовсе не я! — Несколько секунд он в упор смотрел на Энджелу, потом махнул рукой. — Впрочем, нет. Не сумасшедшая, а наивная.
Она усмехнулась.
— Ну да, конечно… Я наивная! Ладно, думай, что хочешь, это дело твое…
— Может, как учительница ты и хороша, но что касается реальной, а не школьной жизни, тут у тебя явный проигрыш. Ты попала под воздействие обаяния Кэтти, однако не представляешь, каково общаться с ней каждый день. Поэтому ты не вправе меня критиковать. К твоему сведению, сегодня я держался как чертов святоша!
— Чертов святоша? Тебе не кажется, что в этом определении присутствуют два взаимоисключающих понятия?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— Знаешь, в чем твоя главная беда? В том, что ты даже не догадываешься, как тебе повезло. У тебя такая чудесная мать! Попробовал бы ты пообщаться с моим отцом.
Алекс мгновенно насторожился.
— А что с ним такое? Он случайно не занимается рукоприкладством или чем-либо в этом роде?
— Нет, ничего такого. Многим мой отец даже нравится. Собственно, мне в первую очередь. Просто после смерти мамы отец и двое моих братьев принялись так меня опекать, что мне пришлось уехать от них сюда, в Ковентри, и только здесь я обрела возможность свободно дышать.
— Иными словами, они чересчур активно вмешивались в твою жизнь, — констатировал Алекс.
— Вот именно.
Он откинулся на спинку стула.
— Давай разберемся. По-твоему, я должен быть счастлив, что моя мать любит меня настолько, что постоянно вмешивается в мою жизнь, однако самой тебе не по душе твоя назойливая семейка. Правильно я понимаю?
Энджела качнула головой.
— Это не одно и то же.
Сложив руки на груди, Алекс хмыкнул.
— Ну да, разумеется. Само собой.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Энджеле не хотелось первой прерывать зрительный контакт.
— И что только нам делать с нашими родственниками… — вздохнул Алекс.
— Сдаться и позволить и дальше сводить нас с ума. А что еще остается? Ведь мы любим их.
— Верно. Любим.
Энджела допила остатки какао.
— Ну ладно. Как говорится, то, что вечером пугает, в свете дня нас…
— Что? — Алекс отнес пустые чашки в раковину и сполоснул под краном.
— Э-э… забыла. Не могу вспомнить.
— Выручает? — подсказал он. — Или, может, окрыляет?
— В свете дня нас выручает… — морща лоб, пробормотала Энджела. — Нет, там было какое-то другое слово. Но не «окрыляет», это точно.
Алекс хохотнул.
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты бы лучше выбросила из головы все банальные поговорки, если собираешься когда-нибудь выйти замуж и обзавестись детьми. Иначе со временем станешь похожа на большинство матерей, которые так и сыплют банальностями. Кстати, моя собственная мать в этом смысле абсолютный чемпион.
— Я буду хорошей матерью. А насчет пословицы… Там говорится о том, что текущие проблемы нужно решать сегодня, а о завтрашних беспокоиться, когда они придут. То есть завтра.
Алекс поставил чашки в шкаф.
— М-да… Сказать тебе, который час? Почти три. Утра. То есть завтра уже наступило. И скоро явится Кэтти, чтобы устроить в твоей квартире настоящий бедлам. Так что время беспокоиться пришло.
— Уверена, ты преувеличиваешь, — твердо произнесла Энджела. — Но так как нам просто необходимо немного поспать, я не собираюсь сейчас спорить с тобой. Кстати, у меня возникла идея. Схожу-ка я к себе. Вдруг там уже подсохли полы и можно улечься спать.
— Нет! — отрезал Алекс. — Хочешь, чтобы твой отец и братья прикончили меня за то, что я позволил тебе остаться в незапертой квартире? Не выдумывай. Побудешь до утра здесь, под моим присмотром.
— И для этого я уехала из родительского дома в другой город? Чтобы здесь угодить в лапы нового надсмотрщика? — пробормотала Энджела себе под нос. — Вот и попробуй угадай, чего ждать от жизни!
— Верно, попробуй угадай, — согласился Алекс. Затем он подтолкнул Энджелу в сторону спальни. — Ступай в постель, спящая красавица!
— Скорее бессонная, — возразила та. — Я не могу спать в твоей кровати. Она слишком большая.
— Бедняжка, — покачал Алекс головой.
Без всякого сочувствия, по мнению Энджелы.
— Знаешь что? Так как мне все равно придется спать здесь, то я займу диван, а ты — кровать. Тогда по крайней мере один из нас отдохнет.
Но Алекс тут же отмел и эту идею.
— Нет, так не пойдет. Просто при первой возможности я куплю другой диван. Этот давно пора заменить. Сегодня я почувствовал, что из него пружины выпирают. — Он на миг задумался. — Лучше мы поступим вот как: оба ляжем в кровать.
Энджела уставилась на него во все глаза.
— Ну нет! Я не согласна.
Словно угадав, о чем она думает, Алекс поднял ладонь, как перед клятвой на Библии.
— Я ничего не предприму в отношении тебя, обещаю. — Хотя бы потому, что этого очень хочется моей мамочке! Кроме того, у меня во всей квартире не сыщется ни единого презерватива, добавил он про себя.
Энджела посмотрела на короткий диван, затем перевела взгляд на Алекса, пытаясь прочесть выражение его глаз. Но в полумраке гостиной это трудно было сделать.
— Хорошо, — наконец кивнула она. — Я буду спать на одеяле, а ты под ним. Надеюсь, у тебя найдется какая-нибудь простыня, чтобы мне было чем укрыться.
Алекс взял ее за руку и повел в спальню.
— Мы с моей кроватью чудесно ладим. Я знаю ее, она знает меня. Я могу спать на ней любым способом, в том числе и на одеяле. Меня это ни капельки не беспокоит.
Несколько мгновений Энджела обдумывала его слова, ища возможные ловушки. Но ни одной не нашла.
— Хорошо. Ты будешь сверху.
Алекс на миг потерял дар речи. И она еще обижается, когда ее называют наивной? Ей хоть понятно, что она сказала?
А может, Энджела в совершенстве владеет искусством создания всякого рода двусмысленностей? — подумал он. Что, если в действительности она хочет, чтобы я…
Стиснув зубы, Алекс пропустил Энджелу вперед, вошел сам и ногой закрыл дверь спальни.
Да-да, парень, помечтай! — скептически усмехнулся он про себя.
— На какой стороне предпочитаешь спать? — спросила Энджела.
— Обычно я сплю на этой стороне, — кивком указал Алекс.
— Ладно, — не стала она спорить.
На самом деле Энджела сомневалась, что ей вообще удастся уснуть. В раннем детстве во время грозы она иногда забиралась в постель к старшему брату и испуганно прижималась к нему. В остальном ее опыт общения с противоположным полом был весьма ограничен. В студенческие годы она интенсивно занималась, а став школьной учительницей, лишилась большей части свободного времени.
Когда они улеглись, Энджела сразу повернулась на бок, спиной к Алексу.
Глядя на изящные очертания ее скрытой под одеялом фигуры, тот лишь стискивал кулаки, повторяя
