талию и тяжелую грудь. — Я не прошу тебя делать что-либо бесплатно, только потому, что мы из одной школы.
Не волноваться!
— Хорошо.
— У «Пьера и Магды» я лучше всех крашу волосы. Я нормально зарабатываю. Я знаю, что адвокаты дороги, но я могу платить в рассрочку. — Триш вытащила из большой черной сумки от Гуччи еще одну упаковку бумажных носовых платков. — Речь идет о моем бойфренде. Я должна от него уйти. Я больше не могу. Я его ненавижу. Я просто его ненавижу.
— Это ужасно, — сказала Мэри.
— Он меня оскорбляет.
Значит, ты знаешь, каково это!
— Мама раскусила его с первого же дня, «потому что отец ее поколачивал». Моим подругам он тоже не понравился, но я их не слушала. Да ты их помнишь — Джулия, Мисси и Йоланда.
— Конечно. — Честно говоря, Мэри не хотелось вспоминать этих Трудных-девочек. Джулия Палаццоло, Мисси Тухи и Йоланда Варлецки.
— Они его возненавидели инстинктивно. Они мне говорили, что надо от него уйти, но они не знают всего. Началось с того, что он стал на меня кричать. Он безумно ревнивый, и, хотя я ему не изменяю, он звонит мне на мобильный по тридцать раз в день. — Лицо Триш исказила боль. — И чем больше он пьет, тем становится хуже. Он называет меня свиньей, потаскухой и все такое.
Мэри почувствовала укол сострадания, а совсем не злорадства.
— Он не выпускает меня из дома никуда, только на работу. В доме все должно быть безукоризненно, обед на столе, его одежда в полном порядке. — Триш возбужденно выкрикивала слова, акцент, характерный для Южного Филли, становился слышнее. — А в прошлом году он меня ударил, и потом ему было стыдно. А теперь бьет все время.
— Бьет? — Мэри забыла о часе расплаты.
— Бьет, но так, чтобы не видно было. В живот, по спине. Маме и подругам я сказала, что он немного груб со мной, но на самом деле все гораздо серьезнее. На прошлой неделе он напился и вот что сделал. — Триш расстегнула ворот комбинезона. Над пышной грудью багровел страшный синяк. — Видишь? А во время секса он кусается. Это его заводит.
Мэри все это было глубоко отвратительно. Она не знала, куда деваться.
Триш застегнулась.
— На прошлой неделе он сказал, что убьет меня. — Голос Триш дрогнул, и она всхлипнула, прижав к носу платок.
У Мэри сердце выпрыгивало из груди.
— Ты фотографировала следы побоев?
— Да. И дневник вела.
— Хорошо. — Мэри уже набрасывала в уме план действий. — Ты обращалась в больницу или к частному врачу?
— Нет. Он сказал, что убьет меня, если я это сделаю.
— Когда он кричит, соседи, должно быть, слышат? — Мэри думала о потенциальных свидетелях.
— Наш дом рядом с магазином Филантонио на углу, только теперь это корейская бакалейная лавка, а корейцы плохо говорят по-английски. Помнишь, в школе это было мое место.
— Помню. — Мэри не болталась на улице, она учила латинские склонения. Но к делу. — Как ты думаешь, они там в магазине слышали, как он кричит?
— Нет, он кричит по ночам, когда магазин закрыт. У него есть пистолет. «Глок». Он с ним не расстается. — Триш подавила рыдания. — Он целится мне в лицо. Прикладывает к виску. Вчера вставил дуло мне в рот.
Мэри ахнула.
— Не волнуйся, у меня тоже есть пистолет, «беретта». Я его давно купила, для защиты. Вот только он знает, как стрелять, а я — нет. И помочь мне могут только Розовые сестры. — Печальная улыбка Триш как просвет в грозовых тучах озарила ее мрачное лицо.
Мэри тоже постаралась улыбнуться. Розовые сестры — это монахини из Фермонта, которые молятся за всех, кто просовывает листочек с просьбой под главные ворота монастыря. Их молитвами Мэри сдала экзамен на право заниматься адвокатской практикой, их молитвы поддерживали ее в день свадьбы и в день похорон мужа.
Триш в волнении наморщила лоб:
— Мар, это ужас. Я все время словно хожу по острию ножа. Вчера он сказал, что приготовил мне на день рождения большой сюрприз. Это сегодня.
Опаньки!
— С днем рождения!
Нижняя губа Триш задрожала, но она удержалась от слез.
— Вот почему я к тебе пришла. Я буквально схожу с ума. Я думаю, сюрприз — это предложение руки и сердца. А если я отвечу «нет», то он убьет меня. Сегодня вечером.
Мэри услышала достаточно.
— Триш, ты ни минуты дольше не должна так жить. Мы хоть сейчас можем получить ордер на арест. Для суда требуется обоснованный страх неминуемой опасности, мы можем пойти в суд…
— Нет, я не пойду в суд. — В глазах Триш сверкнул не страх — паника.
— Почему?
— Он связан с…
— С кем? С чем?
Триш презрительно фыркнула:
— Где ты выросла, а?
Ох! Мэри поняла. В Южном Филли каждый имел какие-либо отношения с местной мафией. Кто-то любил мафиози, в основном матери и девушки, но большинство ненавидели их. Мэри ненавидела мафию и… боялась.
— Он торгует наркотиками. Еще и отщипывает от пирога.
— Что это значит?
— Утаивает деньги. Если они узнают, то он труп. Я уже спать не могу. Все кажется, что они взломают дверь и застрелят нас обоих. И защитить нас некому. Он мне всю жизнь изгадил! Если не он меня убьет, то они! Я не знаю, что делать! — От страха голос Триш становился все тише и тише. — Я умираю. Что мне делать? Ты поняла, в чем моя проблема?
— Да. Как порвать с мафиозо.
Триш зарыдала. Мэри старалась хоть что-то придумать.
— Подожди. А как насчет того, чтобы пойти к копам? Я уверена, что у тебя есть информация, которой они могли бы воспользоваться, и мы тебя включим в программу защиты свидетелей…
— Ты с ума сошла? — закричала Триш. — Он меня убьет. Они меня убьют!
— Совершенно не обязательно.
— Обязательно, уж поверь. Ты что, дура?
Мэри не стала обращать внимания на «дуру». Ведь должно быть какое-то решение!
— Ты уверена, что не хочешь обратиться в суд? Мы можем выдать ордер на защиту и…
— Этот ордер не стоит бумаги, на которой напечатан.
— Но, может быть, он образумится, понимая, что ты собираешься привлечь его к суду. Ведь он, конечно, не захочет огласки.
— Да он убьет меня раньше, чем я что-либо сделаю, пойми ты! Ты не можешь помочь! — Триш буквально выла от горя.
— Успокойся. Мы что-нибудь придумаем. А если ты уедешь из города? Прямо сейчас.
— И что? Брошу мать, друзей, работу… Да у меня годы ушли на то, чтобы утвердиться на этой работе. Я не хочу расставаться со своей жизнью.
— Твоя жизнь продолжается, Триш.
