Ему захотелось поцелуями разгладить маленькие морщинки, которые появились у нее на лбу после его слов.
— Мартин… — вздохнула Ниса.
— Не только.
Она повернулась и повела его в огромную, с высоченным — как в соборе — потолком, гостиную, отделанную в белых тонах. Комната выглядела очень впечатляюще, хоть и отдавала больничной чистотой.
При своем росте в шесть футов три дюйма Хэнк почувствовал себя здесь карликом.
— Не хочу показаться бестактным, но по-моему это жилье не слишком вам подходит.
— Согласна. — Ниса прошла к встроенному шкафу, где размещался бар. — Эта гостиная предназначалась для вечеринок сотрудников большой корпорации. — Хотите пить?
— Не откажусь.
Она протянула ему бокал с колой.
— Вы на меня сердитесь?
— Я? Сержусь?
— Похоже, сегодня днем мы разошлись во мнениях по поводу воспитания детей.
— На мой взгляд, главнее всего то, что мы оба хотим одного и того же — благополучия для Хэдвеев.
— Разве? — Она присела на краешек большого белого дивана.
— Думаю, да. Просто у нас разные подходы к воспитанию.
— Но мы им не родители.
— Не надо понимать так буквально. — Он сел в кресло напротив. Теперь их разделял стеклянный кофейный столик непомерных размеров, заваленный бумагами. Рядом лежал знакомый ноутбук. — Просто наше поведение с ними показывает, как бы мы вели себя, будучи родителями.
— Все это становится более сложным, чем мы с вами могли представить, — произнесла она, нервно потирая руки. — И вполне естественно, что мы оба привносим в дело свой личный опыт — деловой и эмоциональный.
— Да. — Чтобы не спугнуть ее и не заставить переменить тему, Хэнк не стал больше ничего говорить.
— Не возражаете, если мы это обсудим? — нерешительно спросила Ниса.
Хэнк кивнул.
— Я так поняла, что вы были со мной абсолютно откровенны. Вы сказали, что чувствуете готовность обзавестись семьей и собственными детьми. Это побуждает меня спросить, что в этом случае будет с Хэдвеями.
— Погодите. С чего вы взяли, что одно мешает другому?
— Вы не знаете, как ваша жена может отнестись к программе «Дети и животные».
Он широко улыбнулся ей и покачал головой.
— Вижу, вы невысокого мнения о моей способности выбрать себе жену. — Ах, если бы она проявила больше наблюдательности и внимания к тем знакам внимания, что он ей посылал!
Ниса покраснела, но выдержала его взгляд.
— Если бы вы знали, сколько я билась за то, чтобы пристроить этих детей хотя бы временно. Хотя бы не на полную неделю. Мне так хочется, чтобы эта программа сработала.
— И мне хочется. Почему вы так убеждены в провале?
Она не сразу отважилась поднять глаза. Ниса знала мнение Хэнка о кровных узах. Оно было почти таким же, как и у Мартина. Молодая женщина не собиралась оскорбить эти чувства или бороться с ними. Но судьба научила ее заглядывать и на обратную сторону медали. Если Хэнк действительно хочет честности, что ж, она будет честной.
— Я говорю о боли, которую испытывает тот, кого отвергли, — медленно произнесла она, не желая приближаться к скользкой теме своей неполноценности. Она не нуждалась в жалости этого человека. И одновременно очень боялась что он ее осудит.
— Вы говорите так, словно испытали это на собственном опыте, — донесся до нее его голос.
— Да, это так. — Она подняла на него взгляд. Посмотрела прямо в его глаза. — Мой муж оставил меня год назад.
— А от меня ушла невеста.
Ошеломленная его откровенностью, Ниса не знала, как реагировать на это признание.
— Я сказала вам это вовсе не для того, чтобы услышать: «Бедная Ниса!»
Он улыбнулся.
— За кого вы боитесь, Ниса? — он подался вперед в своем кресле. — За Хэдвеев или за себя?
— Я вовсе не боюсь. — Она посмотрела на него упорным взглядом, пытаясь сообразить, как все ему объяснить, не говоря самого главного. — Просто я хорошо понимаю, в каком ненадежном положении ощущают себя Хэдвеи. Я знаю, что значит быть покинутой, и я понимаю, как это трудно — начать доверять вновь.
— Я очень хотел бы, чтобы вы мне доверяли. — Она увидела тот взгляд, каким он смотрел на нее во время их первой встречи, на автобусной остановке. Тот, что проникал в самую глубину души.
— Вы о Хэдвеях?
— Да. А также о нас.
— О нас? — Да.
— Вы имеете в виду наше сотрудничество?
— Скорее, наши взаимоотношения. — Он поднялся, обошел вокруг стола и сел рядом с ней. — Похоже, у нас будет двойная повестка дня, Ниса.
— Я не ожидала…
— Я тоже не ожидал, но разве такое невозможно?
Она сидела с ним бок о бок, напряженно и скованно, каждую секунду собираясь встать и уйти. За последний год Ниса похоронила в себе много эмоций, не давая им выхода, не делясь даже с Клэр. Почему же сейчас она испытывает искушение открыться Хэнку Уиттейкеру? Человеку, который никогда не сможет стать для нее Единственным мужчиной.
Она ощутила на руке прикосновение его пальцев и поняла, что дрожит.
— Что-то не так? В чем дело? — Глаза его словно убеждали, что он все поймет.
— Когда Пол ушел от меня, — начала она осторожно, — у меня осталось ощущение, что я не совсем женщина. С тех пор у меня ни с кем не было близких отношений. — Она попыталась улыбнуться. — Видимо, я просто заржавела.
Он нежно провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Поверьте мне, женщина, которую я целовал в среду, была женщиной на все сто процентов.
Больше всего на свете хотелось ей в эту минуту дотронуться до него. Убедиться, что он настоящий. Не мечта, не фантазия, порожденная ее острой тоской и голодным желанием. Несмелым движением она положила ладонь ему на грудь и почувствовала его тепло. Ощутила мерные удары его сердца. В нем чувствовалась такая сила и такое непреодолимое притяжение…
— Скажите, что было не так с теми поцелуями в среду? Что испугало вас?
Ниса покачала головой. Она не могла придумать ни одного недостатка.
— А у меня они здорово распалили аппетит.
— Хэнк, но дети!.. — попыталась она воззвать к его здравому смыслу.
— Не вижу здесь никаких детей, — возразил он, целуя ее в кончик носа. — Здесь только ты да я.
Он притянул ее к себе и заключил в объятия. Его губы отыскали ее рот и властно прижались к ее губам. Поцелуй был наполнен страстью и желанием. Если тот поцелуй был похож на вопрос, то этот был обещанием. Он словно утверждал, что назад пути нет.
Перебирая пальцами волосы Хэнка, Ниса все крепче прижималась к нему. Из груди у него вырвался приглушенный звук, и несмотря на предостерегающие сигналы, что посылал ее рассудок, выходило, что этот человек — тот самый, и подходил он ей, как никто другой. Ее тело так точно и правильно отзывалось на малейшее его движение… На каждое прикосновение.
