После выздоровления он выходил на улицу с опасением, что каждый знакомый отвернется от него. Но ничего такого он не заметил. Тогда Нюхов отважился спросить в киоске эту газету. Продавец с удивлением посмотрел на него и ответил, что ее получают непосредственно из Берлина только немецкие чины.
Нюхов немного успокоился. Когда освободили город, он с облегчением убедился, что никто не знает о злополучном снимке. Алексей Иванович начал работать, и жизнь потекла нормально.
И вот теперь, когда минуло столько лет, и прошлое, казалось, полностью забыто, появился этот шофер с фотографией.
— Вы, понятно, догадываетесь, что не ради привета я прибыл сюда… — Жесткий смысл этих слов вернул Нюхова к действительности. — Приступим же к делу… От вас требуется пустяковая услуга, — продолжал сидевший за рулем человек. — Но с самого начала твердо запомните: или мы сейчас договоримся полюбовно, или… Не шарахайтесь, я руки пачкать о вас не собираюсь. Вами займутся советские органы. Уж об этом я позабочусь. А Кригер…
Трясущимися руками Алексей Иванович достал платок и вытер градом катившийся пот.
— Что вам от меня нужно? — спросил Нюхов и не узнал свой, ставший каким-то чужим, голос.
— Всего только автомашина. В машинах вы толк знаете, Кригер очень ценил это… Вы купите машину… для себя.
— Я?.. Но откуда?..
— Слушайте внимательно и вам все станет ясно… Машина, в которой вы находитесь, продается. Завтра, в девятнадцать часов, пойдете по адресу: Казанский переулок, дом девять. Спросите Никудышина. Для виду пару дней поторгуетесь, затем покупайте. Гараж, насколько мне известно, у вас сохранился. Освободите его от хлама. Вторую пару ключей от ворот и гаража передадите человеку, который явится к вам завтра с деньгами. Он косит и слегка хромает. Машиной можете пользоваться сколько угодно, но только до одиннадцати часов ночи. Остальное время она должна быть на месте, всегда в полной исправности и заправлена. Если в одно прекрасное утро вдруг не обнаружите ее в гараже — не удивляйтесь. Жене скажете, что купили машину вдвоем с товарищем: он дал деньги, а вы отремонтировали.
Завтра после работы отправляйтесь в городской парк. Войдете с центральною входа и сядете на первую скамейку справа. К вам подсядет описанный мной человек. Уходя, он «забудет» на скамейке папку для бумаг. В папке — деньги. На второй день после «покупки» машины оставьте ключи от «Победы» и гаража в том же месте, только уйдете первым вы.
— Как мне сообщить вам… об этой покупке? — сдавленным голосом спросил Нюхов.
— Пусть это вас не тревожит. Да, через некоторое время машина нам не понадобится и останется вам в полную собственность. Кроме того, получите денежное вознаграждение…
— Не нужны мне деньги! Обещайте, что… что больше ничего от меня не потребуете…
— Прикажете отвезти вас домой? — не отвечая, с усмешкой осведомился «шофер».
ГЛАВА XIV
Михаил Дроздов рано лишился родителей. Его приютил Степан Круглов, брат матери. Дядя работал лесничим в тридцати пяти километрах от города. Он жил бобылем и был даже доволен, что есть с кем коротать длинные зимние вечера в одиноко стоявшей на опушке леса избе. Степан воспитывал племянника по-своему, прививал ему свои взгляды и понятия о чести и совести.
Когда Михаилу исполнилось восемь лет, его взяла к себе тетка, старшая сестра отца, проживавшая в том же городе, где раньше жили родители Михаила. Мальчику пора было посещать школу. «Лесное» воспитание дяди не замедлило сказаться. В школе Миша вел себя плохо, его несколько раз исключали. Тетка не находила сладу с племянником, и Степан охотно вернул его к себе.
Когда кончилась война, Михаилу было шестнадцать лет. А год спустя он по настоянию дяди принял участие в убийстве. Степан втолковал племяннику, что убийство есть якобы справедливая месть за какую- то кровную обиду. Михаил и не подозревал, что действует заодно с врагами своей Родины. После этого преступления дядя отсиживался в лесу, точно зверь в берлоге. Под страхом разоблачения было запрещено и Михаилу отлучаться из лесу. По ночам Степан тайком исчезал куда-то. Михаил догадывался, что в лесу есть потайное место, куда прятался дядя, но проследить его не сумел.
Полгода спустя, по настоянию того же дяди, Михаил вместе с другими тремя парнями покушался на жизнь неизвестного ему человека, но попался и был осужден.
Только на следствии узнал Михаил, что принимал участие во вражеских диверсиях. После отбытия срока наказания он к Степану не вернулся, а поселился у тетки. Специальность шофера, которую он успел приобрести, дала ему возможность начать честную самостоятельную жизнь.
В коллективе вскоре заметили, что Михаил Дроздов перестал по всякому пустяку лезть в драку, стал прилежным работником, подтянулся, внимательнее относился к своей внешности. Виновницей таких перемен оказалась хорошенькая табельщица Галя. Совершенно не подозревая об этом, она с любопытством наблюдала за интересным парнем, который как бы невзначай часто попадался ей на глаза.
Однажды он решился пригласить ее в кино, а спустя две недели все в гараже уже знали, что Михаил и Галя — влюбленная пара. Никто не подозревал, что этот крепко сколоченный парень невыносимо страдал. Его терзали воспоминания о прошлом, о котором Галя ничего не знала. Как-то вечером, не в силах больше сносить гнет этих страшных мыслей, он рассказал подруге все. Девушка погрустнела, не стало слышно ее беззаботного смеха. Она не избегала Михаила, но больше молчала и слушала горячие заверения Михаила в том, что с прошлым покончено навсегда… Наконец, по-видимому, Галя поверила Михаилу, снова стала веселой, и счастье их не омрачалось сомнениями.
В это-то время появился посыльный от Степана. Дядя требовал, чтобы Михаил в этот же вечер был у него, Михаил хотел прежде повидаться с Галей, он заявил посыльному — огромного роста человеку, воровато посматривающему на дверь, — что придет утром, благо завтра воскресенье.
Вечером Михаил всё не решался сказать подруге о неприятной вести и подавленно молчал. Галя старалась развеселить его и говорила за двоих. Но Михаила угнетало предстоящее свидание с дядей и томило чувство какой-то еще не осознанной им своей вины перед Галей. Хорошее настроение не приходило.
…Угрюмо встретил племянника Степан Круглое. С минуту они молча смотрели друг на друга.
— Зачем звал, дядя Степа? — нарушил молчание Михаил.
Лицо Степана, заросшее небольшой бородкой, вдруг перекосилось от злобы. Темные безбровые глаза подозрительно сощурились. Вместо ответа Степан, размахнувшись, занес над Михаилом кулак. Племянник перехватил его руку и сжал, как в тисках. Степан рванулся. Михаил подался вперед, но руки не выпускал. Степан покраснел от натуги. Вдруг левой рукой он нанес Михаилу сильный удар в живот. От резкой боли тот вскрикнул, выпустил руку дяди и в ту же минуту очутился на полу. Здоровенный мужик, что приходил за Михаилом, легко отстранил дядю, помог Михаилу подняться и усадил на стул.
— Напрасно, Степа, горячишься, — вполголоса сказал он, — племянник все же. Молод еще. Было время, и мы с тобой шалили.
Все еще тяжело дыша, Степан зло косился на Михаила.
— Почитать старших перестал, — прохрипел он. — Про мою хлеб-соль, стервец, забыл?..
— Не забыл, дядя, а драться не позволю, не маленький уже.
— Да что ты! Самостоятельным, значит, стал? С каких это пор? Не с тех ли, как арестантского хлеба попробовал?
— С тех самых, дядя. А своим хлебом вам попрекать нечего. Кровью и потерей совести оплатил я ваш кусок. Но больше ни на какие уговоры не пойду. Баста! Честно жить буду!
— Это ты-то? Да кабы не Дашка, так голодранцем и ходил бы. Даром, дурная, смотрит за тобой, вот ты и перебиваешься на свои-то жалованные.
— Вы тетю Дашу не трогайте! Она одна у меня на свете.
— О тебе же, дураке, забочусь, — уже мягче заговорил Степан. — Со мной большие тысячи заработать можешь. И горб гнуть не надо.
