огонь с береговых батарей. Первые выстрелы турецкого флагманского фрегата «Ауни?Аллах» прозвучали после полудня; вслед за тем на приближающиеся русские корабли обрушился град ядер и книпелей. Передовые корабли серьезно пострадали. На головной «Императрице Марии» снаряды перебили большую часть такелажа. Поэтому корабль и следовавший за ним «Великий князь Константин» встали на шпринг тем курсом, каким шли; затем заняли свои места «Чесма», «Париж», «Три Святителя» и «Ростислав», повернувшись носом к ветру.
Русская боевая линия располагалась в 320–380 метрах от неприятеля. Корабли эскадры открыли огонь после того, как два передовых встали на шпринг. В отличие от турок, они сразу сосредоточили огневую мощь для стрельбы по корпусам и палубам бомбами, ядрами и картечью, нанося противнику крупные повреждения и потери. За 4 часа русские корабли артиллерийским огнем истребили либо заставили выброситься на берег неприятельские суда.
Пока русские корабли громили турецкие парусники и батареи, пароходофрегат «Таиф» бежал. Благодаря преимуществу в скорости, он легко ушел как от маневрировавших у входа в бухту фрегатов, так и от 3 пароходов вице?адмирала Корнилова, которые спешили на помощь Нахимову. Это был единственный турецкий корабль, спасшийся от гибели. Остальные горели и взрывались, засыпая обломками город. Корнилов сделал попытку спасти некоторые корабли противника, чтобы доставить в Севастополь, но все получили большие повреждения, и пришлось их сжечь, сняв уцелевших турецких моряков. Среди них оказался сам Осман?паша. Часть пленных, в основном раненых, свезли на берег, что вызвало благодарность турок.
В результате сражения турки потеряли 10 боевых кораблей, 1 пароход, 2 транспорта; были потоплены также 2 торговых судна и шхуна. Потери личного состава определяли в 3000 человек. В плен попали, кроме вице?адмирала и трех командиров кораблей, еще 180 нижних чинов.
Потери русской эскадры в людях составили 38 убитых и 210 раненых. На кораблях было подбито 13 орудий и 10 станков. Повреждения кораблей, особенно в рангоуте и такелаже, оказались серьезнее. Сразу же после боя моряки приступили к заделке подводных пробоин, ремонту парусов и рангоута. Часть кораблей не была в состоянии идти самостоятельно, а лишь на буксире пароходов. В 16 часов 19 ноября к Синопу прибыл пароход «Громоносец». Его приход облегчал буксировку поврежденных кораблей. 20 ноября ремонт завершили. Эскадра направилась в море и 22 ноября прибыла к Севастополю.
За Синоп Нахимова удостоили ордена Святого Георгия 2?й степени. Награды получили другие участники сражения, победу широко отмечала вся Россия. Но вице?адмирала не радовала награда: он переживал тот факт, что становился виновником грядущей войны. И его опасения имели вполне прочные основы. Получив предлог для вмешательства и поддержку возбужденного общественного мнения, правительства Англии и Франции отдали приказы, и 23 декабря англо?французская эскадра вступила на Черное море.
С декабря 1853 года Нахимов командовал судами на рейде и в бухтах Севастополя. Ожидая нападения, он почти не сходил на берег. Тем временем Англия и Франция 12 марта заключили военный договор с Турцией и 15 марта объявили войну России. Вместе с Корниловым вице?адмирал принимал меры к обороне главной базы с моря и суши.
Высадка союзников, Альминское сражение и уход армии создали критическое положение в Севастополе. Только задержка движения неприятельских войск позволила защитить город с суши орудиями и моряками, занявшими наскоро построенные укрепления. Чтобы преградить путь противнику в бухту, 11 сентября между Константиновской и Александровской батареями были затоплены 5 старых кораблей и 2 фрегата. В тот же день Меншиков поручил Корнилову оборону Северной, а Нахимову — Южной стороны. Начиналась героическая оборона Севастополя, в которой вице?адмирал сначала командовал эскадрой, а затем стал душой обороны, фактическим ее руководителем после гибели в первой бомбардировке Севастополя 5 октября 1854 года В.А. Корнилова. Он принимал меры к усилению сухопутных бастионов, однако не забывал и о флоте, всемерно добиваясь активных умелых действий от командиров пароходов, ставших единственной боеспособной силой флота.
Только 25 февраля 1855 года Нахимов официально был назначен командиром Севастопольского порта и военным губернатором Севастополя. 27 марта моряка произвели в адмиралы за отличие при обороне Севастополя. Получив разрешение сдать эскадру, он сосредоточил внимание на сухопутной обороне.
Флагман заботился о людях, стремился, как только возможно в тех условиях, избавить армию от лишних потерь. Сам же Нахимов продолжал в сюртуке с хорошо заметными эполетами появляться в самых опасных местах. 28 июня, как обычно, с утра Павел Степанович объезжал позиции. Когда Нахимов с Малахова кургана наблюдал за противником, высунувшись из?за укрытия, он был смертельно ранен в голову пулей. 30 июня 1855 года адмирал скончался. Похоронили флотоводца во Владимирском соборе с другими выдающимися адмиралами.
Смерть Нахимова поставила последнюю точку в обороне Севастополя. Когда союзникам в результате очередного штурма удалось ворваться на Малахов курган, русские полки оставили Южную сторону, взорвав склады, укрепления и уничтожив последние корабли.
Смерть П.С. Нахимова и других моряков лазаревской школы наряду с условиями Парижского мира 1856 года явились гораздо большей причиной упадка Черноморского флота на ближайшие десятилетия, чем гибель устаревших деревянных парусников. Но Бутаков, Аркас и другие воспитанники лазаревской морской школы стали преемниками погибших замечательных российских моряков.
В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, когда жизнь заставила обратиться к боевым традициям прошлого, были учреждены орден Нахимова и медаль Нахимова для награждения достойных моряков.
ДЭВИД ГЛАЗГО ФАРРАГУТ
Дэвид Глазго был вторым сыном Георга Фаррагута, испанского выходца с острова Менорки, который в 1776 году эмигрировал в Америку, служил майором кавалерии в Теннесси, а затем командовал канонерской лодкой в дельте Миссисипи. Морскую службу десятилетний мальчик начал под покровительством моряка Дэвида Портера. Тот взял будущего флотоводца на борт своей канонерской лодки. После возвращения из плавания он представил мальчика секретарю флота Гамильтону, который 17 декабря 1810 года выдал мальчику, которому было всего 10 с половиной лет, патент на чин мичмана. Некоторое время Дэвид Глазго учился в школе, ожидая выхода в море. В 1811 году он поступил на корвет «Эссекс», которым командовал Портер. После начала войны с Великобританией в 1812–1813 годах «Эссекс» захватил несколько призов в Атлантике и на Тихом океане. Фаррагуту Портер поручил командование матросами на одном из 5 судов? призов, которые следовало доставить в Вальпараисо. Мичман блестяще справился с первым командованием. Однако 28 февраля 1814 года английский фрегат атаковал на рейде Вальпараисо корвет, который после 2?часового боя спустил флаг. Это был самый кровопролитный бой за всю жизнь Фаррагута. Поведение Фаррагута в бою заслуживало особой похвалы.
После возвращения в США Фаррагут некоторое время обучался в школе, в 1814–1819 годах участвовал в крейсерстве по Средиземному морю на различных кораблях, был произведен в лейтенанты. Через год он вернулся в США и выдержал экзамен на этот чин. В 1822–1823 годах молодой офицер служил в Мексиканском заливе на эскадре малых судов, которая была создана по предложению Портера для борьбы с пиратством. Вернувшись в США, лейтенант женился и два года лечился от последствий длительных плаваний.
В 1825 году моряк ходил на Средиземное море на фрегате «Брэндивайн», отвозившем во Францию Лафайета. Два года затем он учился в Йельском колледже. В 1828 году лейтенант командиром корвета крейсировал у берегов Бразилии, после чего три года на берегу лечился от болезни глаз. В 1832–1834 годах он вновь ходил у берегов Северной Америки и Бразилии, из?за болезни жены четыре года провел на берегу. В 1838 году его назначили командиром корвета «Эри». Наблюдая за действиями французской эскадры в войне с Мексикой, Фаррагут представил подробный отчет о виденном. В частности, он отметил важность
