большими потерями парусный флот вырвался. Шведские корабли уходили на юго-запад. За ними тянулась масса гребных судов. Строившиеся в боевую линию корабли Чичагова проходили вблизи шведской гребной флотилии, которая оказалась в полной власти русского флота. Чичагов приказал атаковать фрегатом и катером со стороны флота, а тремя фрегатами и двумя катерами отряда капитана Кроуна — от Питкопаса. Одни шведские суда при этом были потоплены и сожжены, а экипажи с них сняты; другие спускали флаги и сдавались. Их было так много, что оказалось невозможно все занять русскими командами. Когда со стороны Березового пролива появились гребные фрегаты Нассау-Зигена, адмирал решил, что российская гребная флотилия займется десятками сдававшихся судов; должна была выйти в море и флотилия Козлянинова. Их сил было вполне достаточно, чтобы полностью ликвидировать королевский армейский флот. Уверенный, что Нассау-Зиген не упустит возможности взять массу трофеев, В. Я. Чичагов отдал приказ гнаться за шведским флотом, оставив гребные суда их участи.
Козлянинов привел флотилию в боевую готовность после первых выстрелов и начал выходить около 8.00 из узостей Транзунда на Тейкасарский плес. Так как он, по мнению Головачева, не понял, что происходит, то не торопился преследовать уходящие в море парусники.
Не установивший вовремя связь с Чичаговым Нассау-Зиген также был удивлен происходящим, ибо рассчитывал участвовать в общей атаке. Теперь же ему оставалось преследовать арьергард шведской гребной флотилии. К 11.00 флотилия эта растянулась на десяток миль и была практически беззащитна. После того как Чичагов продолжил преследование парусников, ободренные его уходом шведы начали поднимать флаги и уходить к шхерам, сосредотачиваясь к Роченсальму.
Принц не оправдал надежд адмирала Чичагова, ибо не смог догнать шведов, бывших значительно впереди. Разыгравшаяся к вечеру непогода расстроила и разбросала его флотилию. Вечером принц писал Императрице, что назначает встречу судам у Аспэ. Там, в частности, удалось укрыться с легкими судами Слизову; поблизости собралось до 30 шведских судов, на которых, как позднее стало известно, находился сам Густав III. Слизов потребовал от шведов сдачи, но король, называвший себя подполковником Седерманом, отказался и грозил, что сам атакует. Бурное море исключало сражение, а когда стало стихать, Густав III предпочел увести свои суда в шхеры.
Оба отряда русского гребного флота упустили возможность довершить разгром шведской флотилии, и очень скоро, 28 июня, Нассау-Зигену и Козлянинову пришлось об этом пожалеть.
24 июня Слизов перевел свои суда к Фридрихсгаму на ремонт. Нассау-Зиген, с крупными судами отогнанный ветром за Гогланд, только 26 июня прибыл к Аспэ. Козлянинов с 45 судами, получив 23 июня предписание Нассау-Зигена следовать туда же, 24 июня был уже в виду Фридрихсгама, присоединив по пути рассеянные в шхерах суда, и привел их к сборному пункту ранее принца.
В письме 28 июня Потемкину Екатерина II на основании донесений считала, что принц направился за гребными судами. Она даже не могла подумать о том, что Нассау-Зиген сделает столь чудовищную ошибку, которая дорого обойдется гребному флоту.
27 июня принц получил высочайший рескрипт:
«По благополучном успехе над шведскими морскими силами одержанном, надлежит всемерно стараться пользоваться плодами сея победы и, распространяя военные действия, не дать отнюдь неприятелю ни времени, ни способов к его отдохновению. Мысли ваши в реляции вашей (от 25 июня) совершенно сходны с сими, и потому мы их с особым удовольствием приемлем. Уверены мы, что вы теперь первое и главное внимание ваше к тому устремите, чтобы нанести решительные и крайние удары гребному шведскому флоту, а тем и вятше облегчить средства к поискам, одним или другим образом учреждаемым. По доверенности, которую вам усердие к нам и отличные заслуги ваши приобрели, не скроем, что всего полезнейшим, и для прочного на будущее время сохранения покоя, надежнейшим, почитаем совершенное морских неприятельских сил истребление. Доброе уже положено тому начало. К совершению того потребны еще усиленные действия, не только обоих наших флотов, но и сухопутной армии. И так, если представляется вам удобность по разбитии гребным флотом, вами предводимым, шведского такового же, простерти действия ваши к стороне Свеаборга, вспомоществуемые армиею нашею, к Гельсингфорсу, в то самое время, когда корабельный наш флот будет иметь в виду, чтобы не выпустить неприятельские корабли в сей порт зашедшие, ища способов к их истреблению, то мы сие почитаем делом самой верховной важности и для нас выгодным. Предваряя вас о том, мы будем ожидать ваших разсуждений о разных распоряжениях для исполнения онаго потребных».
Рескрипт оказал возбуждающее воздействие на принца, который и так верил в свое воинское счастье и способности. Он только в полночь на 28 июня собрал свои суда к юго-восточному входу на Роченсальмский плес, где стоял весь шведский армейский флот, но уже вечером 27 июня писал Императрице:
«Я не успел еще узнать, какия имеются у шведов суда при Руоченсаольми. Но это ничего для меня не значит. Если они будут меня ожидать, то я иду их атаковать и разбить».
Разгром
Казалось, силы Густава III окончательно подорваны и война завершается Однако 28 июня Нассау- Зиген предпринял неподготовленное наступление на шведский гребной флот у Роченсальма и, естественно, потерпел поражение.
Принц намеревался занять позицию между островами Муссало и Лехма, построить батарею на острове Кутсало; 5 фрегатов, 5 шебек, 9 больших шхун, 2 полупрама, бомбардирский корабль он хотел расположить так, чтобы линия парусников стала равномерно сильной, галеры намеревался поставить во вторую линию, а канонерские лодки — на фланги. Командовать парусными судами был назначен Козлянинов.
Русская гребная флотилия насчитывала 31 крупное (преимущественно парусное) судно и 121 гребное с тысячей орудий и до 14 тысяч человек команды, тогда как шведы, занимая хорошую позицию, располагали 295 судами также с тысячей орудий и 18 тысячами человек. Если король при господстве русского флота на море не мог увести свои суда в другое место, то и русской гребной флотилии оказалось сложно разбить неприятеля.
Шведы расположили суда подобно тому, как было в прошлую кампанию. Между островами Кукуари и Варисари они развернули линию крупных судов; в интервалах между ними стояли галеры и канонерские лодки с орудиями на носу. За островками на флангах расположились бомбарды, а на самих островках — батареи. Длинные линии грибных судов (иол и канонерских лодок) протянулись от Кукуари до Муссало и от мели у Варисари до острова Лехма. Северный проход был загражден. Транспортные суда под прикрытием 20 военных стояли в тылу, на малом рейде.
У нашей армии была возможность установить батареи на островах, закрыть выходы крупными кораблями и постепенно действовать. Но Нассау-Зиген решил быстро добиться успеха, одним ударом, тем более что хотел отметить неминуемой, по его мнению, победой день восшествия на престол Екатерины II.
В ночь на 28 июня установился тихий попутный ветер, но зыбь предвещала изменение погоды. Тем не менее принц отдал около 3.00 ордер на сражение. Он рассчитывал на высокий порыв офицеров, стремившихся к решительному успеху.
По ордеру, 40 канонерских лодок и каиков под командованием Слизова строились между Вийкаром и Киркумом и должны были атаковать правый фланг шведов; для поддержки за ними шли 3 бомбарды и 3 плавучие батареи, вооруженные тяжелыми орудиями. За первой линией следовал правый фланг генерал- майора Буксгевдена (37 канонерских лодок). 23 галеры (граф Литта) образовывали на походе третью линию и должны были занять положение в центре. Четвертую линию составили парусники вице-адмирала Козлянинова (7 гребных фрегатов, 8 шебек, 2 полупрама, 1 бомбарда, 8 шхун, ибо прочие отстали). Построение боевой линии с судами в шахматном порядке было завершено к 4.00. Однако к этому времени
