средства массовой информации, в которых они будут проходить практику. Никто не изъявил желания работать на радио, в районной газете «Наше дело» и в бульварной «КРАЙней мере». Так что выбор у вас невелик.
Кажется, восторг, отразившийся на моем лице, заставил Ирину Викторовну усомниться в моем душевном здоровье. Просияв как новая монета, я выбрала «КРАЙнюю меру». Судя по взгляду Ирины Викторовны, такой выбор только укрепил ее в сомнениях по поводу моего состояния.
— Вера, а вы знаете, какой там главный редактор?
— Нет, а что? — удивилась я.
— Он просто зверь, — шепотом сообщила Ирина Викторовна. — В прошлом году он Машу Протопопову довел До нервного срыва. Может, все же в «Наше дело» пойдете?
Я настояла на «КРАЙней мере». Пробормотав «Умываю руки», Ирина Викторовна выдала мне направление.
Счастливая оттого, что в ближайшее время буду работать вместе с неотразимым Романом Коваленко, я вылетела из корпуса и на крыльце столкнулась с тем самым блондином, Макаром. Он морщился и зажимал левой рукой правую, с которой капала кровь.
— Простите, — обратился он ко мне. — У вас не найдется чего-нибудь, чтобы перевязать рану?
— А что произошло? — поинтересовалась я.
— Порезался, — скривился от боли Макар. — Если срочно не перевязать, истеку кровью.
К стыду своему, я вспомнила, что носового платка у меня с собой нет. Бинта, естественно, тоже. Я предложила парню единственный подходящий предмет гардероба — легкий шелковый шарфик, который я утром повязала на шею, чтобы немного оживить довольно унылую блузку. Макар с восторгом ухватился за шарфик и пообещал всенепременно вернуть его. Пришлось дать блондину свой адрес. В припадке милосердия и человеколюбия я даже вознамерилась помочь ему перевязать руку. Но от моих услуг Макар отказался и куда-то побежал.
Ждать возвращения демона долго не пришлось. Он явился мне в тот же день. Дома я решила подновить макияж. Уже докрашивала ресницы, когда мое отражение в зеркале стало мутнеть и на его месте появилась знакомая морда Буратино. Я как-то не особо удивилась. Кажется, общение с потусторонним типом вошло в привычку. Только заметила:
— Что-то вы бледно выглядите, гражданин демон.
Он выглядел не то что бледно — прозрачно. Напоминал обрывок утреннего тумана: дунешь — рассеется. Каюсь, украдкой даже подула — не рассеялся.
— Я сделал то, что обещал, — устало, но гордо возгласил демон. — Я нашел Камень. Я нашел тех, кто проводит тебя к Камню. Следуй за серым волком. И не вздумай обмануть меня, иначе я сделаю твою жизнь невыносимой.
Демон стал медленно таять, но напоследок еще раз повторил:
— Следуй за серым волком…
— А почему не за белым кроликом? — усмехнулась я и показала зеркалу язык.
Хотя мне было совсем не весело. Если Буратино начнет выскакивать каждый раз, когда я буду смотреться в зеркало, то жизнь моя действительно станет невыносимой. Это ж не умыться, не накраситься, волосы не уложить — кошмар просто.
Грустные размышления прервал звонок в дверь. Я на всякий случай прихватила на кухне нож, готовясь встретить кого угодно — хоть серого волка. Но совсем не подготовилась к тому, что произошло: на пороге стоял Роман Коваленко. Он с опаской глянул на нож в моей руке и тоном, каким говорят, успокаивая маленьких детей, произнес:
— Верочка, дорогая моя, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но того, что случилось, не исправишь. Я не враг тебе. Можно войти?
Я решила, что и Роман умом тронулся. Жалко, красивый ведь парень, талантливый. Был. Но проводила его в гостиную и на всякий случай поинтересовалась:
— А что, собственно, случилось?
— Как, ты еще ничего не знаешь? — подскочил в кресле Роман. — И к тебе никто не приходил?
— Никто, — теряя терпение, прошипела я. — Да что произошло-то, в конце концов?
— У тебя валерьянка есть? — нервно спросил Роман.
— Есть.
— Принеси. И стакан воды.
Что ж, не может человек быть идеалом. Красив, талантлив, но истерик. У всех свои недостатки. Я вернулась с водой и валерьянкой. Роман, казалось, принял какое-то серьезное решение. Он усадил меня в кресло и попросил:
— Вера, выслушай меня, не перебивая. Мне не по себе оттого, что именно я сообщу тебе об этом, но… Кто-то должен. Вчера ночью Марина Новикова была убита.
Смысл сказанного не сразу дошел до меня.
— Труп Марины обнаружила сегодня днем одна из ее клиенток. Пришла, а дверь не заперта. А хозяйка квартиры мертва. У меня свои связи в правоохранительных органах, поэтому я узнал о случившемся. Приехал на место преступления. Осмотрелся. Потом поговорил с сыщиками и решил поехать к тебе. Не думал, что успею раньше милиции.
Я залпом выпила воду с валерьянкой. Теперь я поняла, для чего Роман просил ее принести. Снова раздался звонок в дверь.
— Вера, если ты не возражаешь, я пойду открою, — и Роман кинулся к двери.
Вернулся он со стриженным под «ежик» типом совершенно бандитского вида. Гость представился:
— Табаков Николай Сергеевич, начальник уголовного розыска ГУВД…
Потом была милиция, какие-то люди в форме и в штатском. Всех интересовало только одно: не было ли у Марины врагов? Не угрожал ли ей кто-нибудь? Из врагов я вспомнила только Генку Филашкина. Но убить? Нет, убить он не мог. А вот Серега мог. И даже обещал…
История о бурных взаимоотношениях Марины с бойфрендом, их разрыве и об обещании Сереги убить бывшую подружку вызвала у Николая Сергеевича бурю восторга:
— Ну все, преступление раскрыто. Осталось только задержать Сергея Туркина, известного в криминальных кругах под кличкой Турок.
— А вдруг не он ее убил? — вяло поинтересовалась я.
— Конечно, он. Больше некому, — убежденно произнес Табаков.
— А вдруг он не признается?
— Признается, — пообещал Николай Сергеевич. — У нас все признаются… А уж с таким-то мотивом, таким-то прошлым и таким-то характером, как у Турка. Ой, да мы ж его лет на пятнадцать закроем!
Когда меня наконец отпустили, был уже поздний вечер. К моему удивлению, у кабинета начальника уголовного розыска меня ждал Роман Коваленко. Странно, сейчас не хотелось видеть даже его. Никого не хотелось видеть.
Он, кажется, понял это. Мы вместе вышли на улицу, и только тогда Роман заговорил:
— Вера, поверь мне, я понимаю, что значит потерять близкого человека. Тебе сейчас нельзя оставаться одной. Надо с кем-то поговорить. Если не возражаешь, я подвезу тебя до дома.
Я отказалась, сообщив, что пойду пешком. Но Роман не отстал и после этого. Он поплелся за мной, бросив машину у здания милиции. Мы свернули с центральной улицы во дворы и шагали молча. Роман не делал попыток завязать беседу, и я была ему за это благодарна. Мне надо было собраться с мыслями, поверить в реальность происходящего. До сих пор меня не покидало ощущение, что смерть Марины — глупый розыгрыш. Или очередной кошмарный сон.
Марина… Застрелена отвергнутым любовником… Это похоже на сцену из глупого сериала. Я никогда бы не подумала, что Серега способен на такую страсть. Он всегда был таким спокойным, таким невозмутимым. И казалось, не испытывал к Марине особых чувств. Внезапно я вспомнила наш с ней вчерашний телефонный разговор, и почувствовала, как защемило сердце. Вчера я в последний раз слышала ее голос. Больше ее не будет. Никогда. От этой мысли из глаз покатились слезы. Я утирала их ребром ладони, пока Роман не протянул мне платок.
— Вера, — произнес мой спутник, — сейчас любые слова и утешения будут бессмысленны. Но нельзя
