проложил.
Спустились к нижней ступеньке лестницы, на которой лежали уже три «итальянки», похожие на какие-то диковинные ребристые абажуры, и три гранаты, которые, должно быть, вместо детонаторов к этим изначально нажимным минам употребляли.
— Так, — предупредил Ларев, когда миновали эту выставку трофеев Механика, — дистанция — пять шагов. Левой рукой держаться за леску, но на себя не тянуть, от себя не отталкивать, идти строго прямо. Светить только друг другу в спину. Если заметите что-то плавающее на воде — руками не трогать, ногами не цеплять и так далее. Я — головной, дальше Луза, Таран, Глеб. Вперед!
Ларев сошел в воду и побрел к «калитке», за ним, на глаз отмерив пять шагов
— своих личных, видимо, полутораметровых, — со вздохом отправился Луза. Таран спустился со ступеньки уже тогда, когда Ларев давно прошел «калитку», и двинулся вдоль лески, а Луза еще только- только пролезал через решетку.
Вот в этот момент Юрка услышал очень слабый, но все-таки неплохо различимый голос Полины:
— Теплее! Теплее!
— Вроде совпал пеленг, — пробормотал Глеб из-за спины Тарана. — Если мне лажуху не впаривают, она всего в двухстах метрах от нас. Но что же это, блин, за 79-й горизонт?!
Тарана это в данный момент не очень интересовало. Он пролез через решетку и пошел следом за Лузой, держась левой рукой за лесу. Конечно, он хорошо понял значение почти всех указаний, которые отдал Ларев. Механик проверил только узкую полосу пола посередине туннеля — метр-полтора, может, два для страховки. И натянул леску, которая на воде заменяла известные флажки-указки «Осторожно, мины!». Шаг вправо от лески, наверное, можно было сделать, особо не рискуя, может, даже два, но дальше «фирма» ничего не гарантировала, а шагов влево вообще не стоило делать. Именно по этой причине нельзя было ни тянуть к себе, ни отодвигать от себя леску — даже если сам не взлетишь, то идущий за тобой товарищ может пойти в неверном направлении и на что-то нарваться. Ну, а насчет плавающих предметов тоже ясно — фиг его знает, что к этим предметам может быть снизу привязано. Тем более на какой-нибудь леске со слабиной. Плавает эдакое безобидное бревнышко, волны, которые подняли впереди идущие товарищи, отгоняют его от стены туннеля на середину, поперек дороги. Ты его сгоряча отталкиваешь или отбрасываешь, леска натягивается, выдергивает чеку — и привет родителям! Единственное, что осталось непонятным для Юрки, так это почему надо светить только в спину впереди идущим. Но тем не менее он это указание тоже соблюдал, как и все остальные.
Хотя Таран так же, как и все прочие, немало поволновался, ничего страшного на всем протяжении пути до второй решетки не случилось. Никаких плавающих предметов на середине туннеля не появилось, никто не тянул леску ни вправо, ни влево, не спотыкался и не падал на пол.
Дверца в решетке уже была открыта, и Механик находился по другую сторону преграды. Его фонарь освещал впереди только зеленовато-коричневую поверхность воды да замшелые тюбинги. Дальше, казалось, находился тупик, но по тому, что эти тюбинги располагались наискось, а в правой стороне туннеля просматривалось полукруглое углубление, Таран догадался, что на самом деле это выход на затопленную лестницу, ведущую на горизонт 76.
— Володя, — сказал Механик с легкой издевочкой, — ты, говорят, хотел Лузу вперед пустить?
— Ну, хотел, а что?
— Думаю, что не стоит этого делать. Я тут погрузился малость, посветил маленько вперед на лестницу… и кое-что неприятное увидел.
— Что, и тут мины?
— Если бы только они… — печально вздохнул Еремин.
— Ну и что там? — сурово спросил Ларев.
— Труп там, на ступеньках, лежит. Кто-то из той группы, что на связь не вышла. Лица не разглядел, но гидрокостюм точно наш, без ихних фирменных полосок.
— Глубоко?
— Метрах в трех ниже нас. Предполагаю, что его кое-кто на неизвлекаемость поставил.
— В смысле? — пробормотал Луза.
— Мину ему под живот положили и взрыватель к поясу прицепили. Сейчас уже небольшое течение вниз отмечается, так сказать, прелюдия к отливу настоящему. Хоть и слабенькое, но оно бы его уже вниз начало стаскивать. А он, жмурик-то, хоть и телепается чуточку, но с места не сползает. Значит, лежит с солидным грузом. Начнешь поднимать — и взлетишь. А нам тут, наверху, гидроударом яйца поплющит и ноги отобьет.
— Ты что, видел эту мину? — нервно спросил Ларев.
— Нет, — мотнул головой Олег Федорович, — я просто знаю, что она там.
— Тоже, что ли, в телепаты записался? — сердито буркнул командир.
— Понимаешь, Володя, если человек с аквалангом или с ранцем на спине просто так помирает, тонет, задыхается и ложится на грунт, то делает это, как правило, спиной. Потому что спина у него заведомо тяжелее груди и живота. Поэтому подозреваю, что его на живот уже мертвого уложили. Чтобы мину получше прикрыть. Если б оставили на спине, то мина бы в ранец уперлась и ее было бы легче заметить.
— Еще что хорошего видел? — совсем помрачнел Ларев.
— А еще видел лесочки. Точнее, выражаясь по-рыбацки, переметы. К длинной леске привязано десятка два коротких, с крючками. Хорошие такие крючочки, не меньше чем на большого окуня. Всего этих переметов штук восемь или десять. Одни справа налево идут, другие — сверху вниз, а пара штук — по диагонали. Длинные лески натянуты хорошо, прямо как струны. Нагели в щели между тюбингами вбиты. Ну а внизу к ним мины прицеплены — так сказать «открытым текстом», без всякой маскировки. Дескать, ребятки, попробуйте снимите, если жизнь недорога. Тем более мины незнакомые, не то что тут, на 70-м… И хрен поймешь, к чему эти самые лески привязаны — к чеке, к ударнику или к тому и другому попеременно. Последнее, как ты должен догадаться, самое хреновое. Не считая того, что вот-вот отлив начнется и водичка нас потянет прямо на эти заграждения. Кстати, мертвячок, который с миной на пузе, от этого самого отлива запросто сработать может.
— Да, блин, удружили… — проворчал Владимир Васильевич. — И что предложишь?
— Покамест подумать, — ответил Механик.
СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ СЕРДИТСЯ
Шел уже пятый час утра, но профессор Баринов все еще не ложился спать. Он по-хозяйски сидел в кабинете Ларева, а в кресле, у включенной на прием рации, позевывал начальник СБ ЦТМО. Владимир Николаевич тоже глаз не сомкнул все это время.
— Сколько еще до связи? — нетерпеливо спросил Сергей Сергеевич. — У меня часы встали…
— Полчаса. Сейчас 4:30 ровно. Заведите свои.
— Ладно, будем ждать… Но Ларев все-икп чудак, если не сказать хуже. Кто его туда гнал, а?
— Не я, Сергей Сергеевич, одно могу сказать.
— Ты тоже хорош! — рявкнул Баринов. — Надо было запретить ему туда лезть! Моим именем, если он совсем упертый! Взлетит он там, или «джикеи» его подстрелят — как я Соньке буду в глаза смотреть?! Баба непредсказуемая, с большим понтом, а главное — все наше благоденствие в здешних краях на ее связях держится. По крайней мере, две трети его. Если поругаемся — нас в двадцать четыре часа отсюда выметут. Что, Ларев этого не знает?! Дитя малое на шестом десятке! Лучше 'бы сидел, оболтус, в Знаменском районе и бандитами командовал! Механик еще куда ни шло, без него там, под землей, конечно, не обойтись, раз заминировано. Хотя в принципе и ему, туберкулезнику бывшему, лезть в тамошнюю водичку не обязательно. Но Ларь совсем из ума выжил, похоже. Молодость в заднице заиграла! А ты, Володя, просто рохля, раз не смог его тормознуть!
— Сергей Сергеевич, Ларева в таких делах можно только пулей остановить, — сохраняя спокойствие, ответил Владимир Николаевич. — А на то, чтоб его пристрелить, вы санкции не давали.
— Еще не хватало! — буркнул профессор. — Ладно, будем считать, что это уже проехало. Все равно теперь вся надежда на него. Ну-ка, побеспокой тех, кто разбирается с этим 79-м горизонтом!
— Они бы сами позвонили, — вздохнул Владимир Николаевич. — Неужели вы думаете, что они позволили бы себе промедлить с информацией, если б что-то нашли? Не стоит их дергать, по-моему…
