уголок рта чуть-чуть оттянулся, хотя, конечно, улыбкой это не назовешь. Значит, поняла и вспомнила. Только вот сумеет ли?!
Именно в этот момент за дверью послышалось сперва бряцанье ключей на связке, потом скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, затем один щелчок замка и, наконец, второй — дверь была заперта на два оборота. На дверь нажали — чтобы ее отворить, немалое усилие требовалось! — и она стала медленно, очень медленно, как казалось Юрке, открываться внутрь подвальной камеры… А холодный ствол автомата так и свербил голую спину, хотя и не касался ее.
Дверь открылась. Таран только мельком успел увидеть багрово-загорелую морду Вовы и тут же во всю глотку заорал:
— А-тя!!!
В ту же секунду Тараны одновременно вскочили на ноги, рывком повернув на ребро топчан, и, приподняв его на метр от пола, буквально швырнули назад. Они на какие-то доли секунды опередили головорезов, прятавшихся за их спинами. Те собирались выставить стволы автоматов из-за своего живого прикрытия и чуть-чуть приподняли их вверх. Поэтому хоть они и нажали на спусковые крючки, но чисто инстинктивно. Очереди пошли не в Таранов и не в Вову с его подручными, а в стены, потолок и лампу. Камера мгновенно погрузилась в темноту и заполнилась диким мяуканьем рикошетирующих пуль. Юрка с Надькой нырнули на мокрый и холодный пол, куда-то вперед и влево. Со стороны двери в этот момент гулко протарахтела очередь из «стечкина» — Таран чисто по звуку узнал знакомую волынку. Вообще-то она прошла всего в полуметре от их пяток, а по высоте — всего сантиметрах в двадцати. Но тем не менее не пропала даром. Там, где ворочались головорезы, придавленные опрокинутым топчаном, послышался вой, состоявший из хорошо знакомых постсоветским людям по американской кинопродукции «факов» и «шитов». Как видно, кого-то хорошо зацепило, и, поскольку огня с той стороны не последовало, должно быть, крепко.
На звук со стороны двери дали еще пару очередей, которые прошли совсем близко от Таранов, но опять же их не задели. Инстинктивно Юрка и Надька, обдирая кожу о шероховатый цемент, прянули вперед и неожиданно наткнулись на второй топчан, под которым засел тип с «видеокамерой». Причем как раз в тот момент, когда русскоговорящий злодей пытался выдернуть из кобуры пистолет. Топчан, резко скрежетнув по цементу, ножкой долбанул типа в скулу, и тот от резкой боли обронил уже выхваченное оружие. Таран, ни черта не видя в темноте, чисто случайно сумел левой рукой цапнуть «пушку» за рукоять, в то время как ее законный хозяин, сдавленно чертыхаясь, пытался нашарить ствол в темноте и одновременно перевернуть топчан, сковывавший его движения.
Топчан этот тип перевернул, но как раз в этот момент со стороны двери в камеру ворвался луч яркого фонаря, осветив все «поле битвы» и заодно на время ослепив детину, который успел только встать на четвереньки. Таран, не дожидаясь, пока противник очухается и выдернет нож, с размаху долбанул его пистолетом по затылку. Тот так и ткнулся носом в пол.
В следующее мгновение цемент вздрогнул от слоновьего топота, и сразу несколько человек с фонарями вломились в подвал. Таран в этот момент боялся не столько того, что его намеренно или по ошибке пристрелят, сколько того, что на них с Надькой попросту наступят и раздавят как клопов. Однако света было уже больше чем достаточно, и слонопотамы с Володей во главе сумели разглядеть, как говорится, «где свои, а где чужие».
— Как там в углу? — спросил Ларев у одного из подручных, осматривающего поверженных головорезов, которые прятались за спиной у пленников.
— Один промеж глаз схлопотал — нулевой вариант, — констатировал подручный,
— а второй вроде дышит, но кровищей исходит. В бедро достали.
— Ясно, — сказал Владимир Васильевич. — Детишки целы?
— По-моему, целы, — ответил Таран, отдавая Лареву пистолет. В том, что Надьку не задело, он только что убедился.
— С меня бутылка, товарищ боец! — торжественно объявил Вова. — Гляньте, он этому козлу мозги не вышиб?
— Нормально, — успокоили его. — Уже глазами лупает…
— Так, — распорядился Ларев, — того, раненого, проконтролируйте. Лечить некогда.
Через пару секунд грохнул выстрел. Надька ойкнула, будто это в нее попали, а затем в голос заревела, повиснув у Юрки на шее.
— Это у нее отходняк от нервного шока, — успокоил Тарана Ларев. — Луза, проводи их отсюда, замерзли небось.
— Куда проводить-то? — пробасило какое-то трудноразличимое в темноте чудовище. Судя по голосу, это был тот детина, что несколько часов назад конвоировал в подвал Надьку.
— В пятый флигель. И пусть там им пожрать дадут от пуза. Отведешь, убедишься в том, что они накормлены и спать уложены, а потом топай сюда.
— А они убегать не станут? — опасливо спросил Луза.
— Не станут, не станут, — отмахнулся Владимир Васильевич. — Это свои ребята.
— Своих, между прочим, по три часа в тюряге не держат, — нахально заметил Юрка.
— И голодом не морят, — шмыгнула носом Надька, заканчивая рев.
— Милые мои, — вздохнул Ларев, — в жизни всякое бывает. В тридцать седьмом, между прочим, «своим» по десять лет без права переписки давали, и то ничего. А вы из-за каких-то трех,часов переживаете. Ладно, идите греться.
— Пошли, — прогудел Луза, которому Таран со своими 186 сантиметрами был по плечо, а Надька вообще по подмышку.
Тем не менее он довольно вежливо взял их за локти и вывел в коридор.
Уже в коридоре оказалось намного теплее, чем в подвале, а когда поднялись на свежий воздух, то создалось впечатление, будто угодили в сауну. И это несмотря на то, что уже стемнело и на парковых аллеях горели светильники.
С верхней террасы, оттуда, где находилось главное здание виллы, доносилась музыка, неясный гомон голосов.
— Весело живете, — осторожно заметил Таран, — тут, блин, в подвале стреляют, а наверху гуляют.
— Как везде, — философски отозвался Луза, — в России ж то же самое… Если я вам локти отпущу, вы бежать не захотите?
— А стоит нам бежать-то? — спросил Таран.
— Вам виднее, — добродушно заметил конвоир.
— Ну да, — сказала Надька, — мы побежим, а вы нас застрелите.
— Не-а, — мотнул головой Луза, — я просто по рации сообщу, что вы придурками оказались. Отсюда сбежать труднее, чем с особого режима.
— А ты что, на особом сидел? — полюбопытствовал Таран.
— Не-а, у меня всего два года общего было по старой 206-2. — Луза не стал особо темнить насчет проклятого прошлого и приписывать себе лишние заслуги.
— Тоже фигово, между прочим. И тоже хрен убежишь, если не совсем отчаянный. Я лично так от звонка до звонка и просидел. А ты сам-то как, не сподобился на зону?
— Не взяли, — притворно вздохнул Юрка, — говорят, сперва до двух метров подрасти надо.
— Хэ-хэ! — Великан, видать, юмор понимал. — Нормально! И отпустил локти Таранов, даже не получив словесной гарантии насчет того, что они не убегут.
НОЧЬ В ПЯТОМ ФЛИГЕЛЕ
Впрочем, ни Юрка, ни Надька бежать не собирались. Они, конечно, ни на особом, ни даже на общем режиме не бывали, но понимали, что ежели этот Луза говорит, что не убежишь, значит, так оно и есть. Одно им было точно известно: убивать, по крайней мере в ближайшее время, их не собираются. Это было удобнее сделать там же, на месте, в восьмом флигеле. А раз повели куда-то, то скорее всего и впрямь решили переселить. Может, и правда туда, где потеплее.
— Направо. — Луза показал на небольшую аллейку, в конце которой светились неяркие огоньки.
Через пару минут подошли к небольшому двухэтажному дому, обнесенному стеной из дикого камня,
