– А я так не думаю.
– Что?
– У тебя приближаются критические дни?
– Брендан…
– Ты ожидаешь их сейчас, да?
– Я не играю и игрушки.
– Миранда… – В его голосе прозвучали просительные нотки, будто я была испуганная лошадь, а он подходил ко мне с сахаром на вытянутой ладони. – Мы были слишком счастливы, чтобы ты могла покончить с этим именно так. Все эти замечательные дни и ночи…
– Восемь, – сказала я.
– Чего?
– Восемь раз мы встречались. Разве это много?
– Каждый раз был особенный.
Я не произнесла «не для меня», хотя это и была правда, В конце концов, неверно было бы сказать, что это на самом деле ничего не значит. Просто было то, что бывает обычно. Я пожала плечами. Не хотелось придавать этому какой-то особый смысл. Не хотелось ничего обсуждать. Лучше бы он ушел.
– Я договорился, что мы встретимся с приятелями и немного выпьем сегодня вечером. Я сказал им, что ты придешь.
– Что?
– Через полчаса.
Я пристально посмотрела на него. Он гнул свое:
– Просто немного выпьем.
– Ты действительно хочешь, чтобы мы пошли и сделали вид, что мы все еще вместе?
– Нужно, чтобы прошло хоть какое-то время, – сказал он.
Это звучало так нелепо (как если бы чиновник, проводящий бракосочетание, бойко давал советы паре, которая вместе уже в течение многих лет, имеет детей и общее имущество), что я не могла сдержаться. Я рассмеялась, затем заставила себя остановиться и почувствовала, что я веду себя жестоко. Ему удалось улыбнуться, но, в сущности, это была совсем не улыбка, скорее, гримаса, а выражение лица было злобным.
– Ты еще можешь смеяться, – наконец произнес он, – Ты можешь вытворить такое, а потом смеяться?
– Прости, – сказала я, мой голос еще дрожал. – Это нервный смех.
– Именно так ты вела себя со своей сестрой?
– Моей сестрой? – Казалось, воздух в комнате стал ледяным.
– Да. Кэрри. – Он мягко произнес имя, словно размышляя над ним. – Я прочитал об этом в твоем дневнике. Я знаю. Ну?..
Я подошла к двери и рывком распахнула ее. Небо по-прежнему было голубое, легкий ветер охладил мое пылающее лицо.
– Убирайся, – потребовала я.
– Миранда…
– Немедленно уходи!
Он ушел. Я тихо закрыла дверь, чтобы он не подумал, что я захлопнула ее за ним, потом неожиданно почувствовала тошноту. Я не посидела перед телевизором с едой, о чем так мечтала. Просто выпила стакан воды и легла в постель, но не спала.
Мои отношения с Бренданом были такими недолгими, что моя ближайшая подруга Лаура, которая была в отпуске, пока они продолжались, не имела о них никакого представления. Все было уже в прошлом, когда она вернулась и позвонила, чтобы рассказать мне, как чудесно они провели время вместе с Тони, ну и после этого я решила ничего не рассказывать ей о Брендане. Просто слушала, как она говорила об отдыхе, погоде и еде. Потом она спросила, видела ли я кого-нибудь, и я ответила, что нет. Она сказана, что это странно, поскольку она кое-что слышала, и я ответила, что ничего особенного, во всяком случае, все уже кончено. Она захихикала и сказала, что хочет услышать об этом все, а я сказала, что рассказывать нечего. Вообще ничего нет.
ГЛАВА 2
Прошло две недели с тех пор, как Брендан вышел из моих дверей. Было половина третьего пополудни, я стояла на стремянке и кистью, которую держала в вытянутой руке, старалась дотянуться до угла, когда зазвонил мой мобильник. Я поняла, что он лежит в кармане моей куртки и что на мне этой куртки нет. Мы работали в только что построенном доме в Блэкхите – все линии прямые, стекло зеркальное и массив сосны, Я красила дерево особой, почти прозрачной белой краской на масляной основе, которую импортируют из Швеции за огромные деньги. Я с трудом спустилась вниз и положила кисть на крышку банки.
– Алло?
– Миранда, это Кэрри.
Это было совсем необычно. Мы встречались достаточно регулярно, каждый месяц или около того, как правило, у родителей. Пожалуй, раз в неделю мы обязательно разговаривали по телефону; звонила всегда именно я. Она спросила, свободна ли я в тот вечер. Я почти договорилась о чем-то, но она сказала, что дело очень важное. Она бы не просила, если бы это не было так важно. Поэтому, конечно, я вынуждена была сказать «да». Я стала обсуждать, где мы можем встретиться, но Кэрри все уже продумала. Самый обычный французский ресторан, который только что открылся в Камдене, совсем близко от того места, где я жила, и Кэрри закажет столик на восемь персон. Если она не перезвонит, я должна понять, что все в порядке.
Я была в полном недоумении. Она никогда не предпринимала ничего подобного раньше. Энергично нанося краску на огромную сосновую стену, я пыталась догадаться, что же она должна сказать мне, и никак не могла найти никакого убедительного ответа даже на главный вопрос: будут это хорошие или плохие новости?
В кругу семьи вам присваивают какой-то образ, думая, что вы такая, независимо от того, кто вы есть на самом деле. Можно стать героем воины, но то, о чем будут разговаривать ваши родители, сведется к чему- то якобы забавному, что вы обычно делали, когда ходили в малышовую группу детского сада. Это может кончиться тем, что вы уедете в Австралию, чтобы оторваться от той персоны, которой, как думают родители, вы и являетесь, или вы думаете, что они думают, что вы такая. Все это напоминает комнату с зеркальными стенами, с отражениями и отражениями отражений, уходящими в бесконечность. Они вызывают головную боль.
Я не убежала в Австралию. Я жила меньше чем в миле от дома, в котором выросла, и работала на своего дядю Билла. Порой даже трудно себе представить его в качестве моего дяди, потому что он так не похож на моего отца. У него длинные волосы, которые он иногда завязывает «лошадиным хвостом», и едва ли он когда-нибудь бреется.
Однако многие богатые и ультрамодные люди стоят в очереди, чтобы нанять его. Мой отец до сих пор зовет его художником и маляром, еще с детских лет я помню, как он работал со всяким сбродом, разъезжая на невообразимом автофургоне, который он у кого-то одолжил. Ну а теперь у дяди Билла, как я никогда его не называю, огромный офис, компания, выгодный контракт с группой архитекторов и список очередников, в который вы едва ли сможете попасть.
Я добралась до ресторана «Ла Табль» приблизительно в одну минуту девятого, Кэрри была уже там. Она сидела за столиком со стаканом белого вина и бутылкой в ведерке рядом, и я сразу поняла, что это какая-то хорошая новость. Казалось, она светится изнутри, и такой же свет излучали ее глаза. Она изменила внешность после нашей последней встречи. У меня была короткая стрижка. Мне это нравилось и имело определенный смысл, учитывая условия моей работы. Волосы не попадут в клей и не намотаются на сверло. Кэрри была девушкой, во внешности которой не было ничего особенного: волосы средней длины, практичная одежда. Сейчас же она коротко подстригла волосы, и это шло ей. В ней изменилось почти все. Косметики было больше обычного, что подчеркивало величину глаз. И одежда также была новая: темные расклешенные брюки, белая льняная рубашка и, главное, жилет. У нее был удивительно привлекательный вид. Она помахала мне рукой над столиком и налила стакан вина для меня.
