Тело ее не поглотит бесконечность могильной глины, ее пепел унесут воды Вислы в Северное море.
На свободном пространстве перед бараками играет оркестр. Звук гитары смешивается со звуками скрипки, цитры и контрабаса. К ямам привозят срубленные деревья. Жаворонок взлетел и застыл в небе маленькой точкой. Колонна людей постепенно становится меньше. Но уже свистит локомотив следующего поезда, и колеса постукивают на стыках рельсов.
10
Время идет, но горечь воспоминаний не проходит. Боль скрывается во мне, как годичные кольца в стволе дерева. Годы уходят и не возвращаются.
Ян Вейс
Знаменитый пес
Прежде всего пес. По кличке Блиц. Наполовину рыжий, наполовину черный. Немецкая овчарка на высоких ногах, великолепная и горделивая. Пес не замечал людей, проходивших мимо него, его собачье лицо выражало презрение ко всему, что стояло на двух ногах.
И только потом — его воспитатель и проводник: без формы — господин Оскар Керн, в форме — эсэсовский унтер-офицер. Он не водил пса на поводке — овчарка всегда шла сама рядом с ним, справа. Казалось, Блиц презирает даже своего господина, с трудом терпит его рядом с собой, как если бы это он был псом-господином, а господин Керн — лишь жалким человеком-псом! Пес был личностью, а человек — тряпкой. Когда зевал пес, зевал и Оскар Керн. Когда пес чесал ногой за ухом, внезапный зуд ощущал и Керн. Вы могли бы подумать, что Керн останавливался с собакой у каждого столба, но это только потому, что вы не знаете эту овчарку! Блиц давно уже утратил сей атавизм кропления, но зато научился многим другим вещам, которые и отличали его от всех собак мира.
Овчарка была выдрессирована в псарне господина фон Букоя, а это была лучшая собачья школа в рейхе. Там Блица научили ненавидеть белых собачек, которых с этой целью свозили туда со всех концов страны. Вцепиться зубами, удавить, разорвать! Бог весть как и какими способами внедряли там в него эту кровожадную ненависть к белым трусливым тявкалкам, которых он вообще-то в глубине своей возвышенной собачьей души презирал.
Полгода провел он в условиях жесткой дисциплины и постоянных тренировок, прежде чем научился впиваться в горло коротконогим собачонкам; под треск пулеметов и взрывы снарядов он перекусывал им артерии.
А затем, на русском фронте, началась яростная охота на белошерстных сибирских карликов, бросавшихся под немецкие танки с целым ожерельем мин на шее. Они были недостижимы для немецких пуль благодаря своим коротким ножкам, и много танков подорвалось, прежде чем немцы пришли в себя после потрясения.
А потом они догадались на собаку напустить собаку, и послали против карликов немецких овчарок. Это была гонка не на живот, а на смерть в сокрушительном землетрясении от взрывов бомб и снарядов, и кровь овчарок и белых собачек смешивалась с кровью людей под стальными гусеницами танков. То были великолепные дни победных воплей, дни цезарских походов и форсирования рек, дни нероновских поджогов городов, дни, когда топот кованых сапог раздавался уже перед воротами советской столицы.
Однако Блиц выдержал! В его послужном списке было точно указано, сколько этих карликовых собачек он загрыз. Его черно-желтая шкура, которую лизал огонь и прочесывали пули, осталась совершенно невредимой. И из самой жестокой бойни кто-то выходит живым. Большую роль здесь, конечно, играет удача…
И вот теперь Блиц отдыхал, проводя свой отпуск в районе коттеджей «На Шетршилке». На его ошейнике из черного бархата блестела ленточка, цвета которой вызывали в памяти легенду о безумстве храбрых и обрученности со смертью, о славе железных крестов с бриллиантами!
Я очень ярко представляю себе торжественный момент, когда Блица из простой собаки произвели в собачьи рыцари, когда сам полковник фон Гельдер собственноручно вешал ему на шею сей предмет! Как мимо награжденных псов под звуки трескучего марша проходит почетный караул, как гремят барабаны и солнце сияет на отполированных барабанных палочках. Как губошлепые Греты и рыжие Хильды осыпают четвероногих героев цветами, а потом… ах, боже мой, угощение, во время которого дружески мешаются обе чистые расы: двуногих и четвероногих рыцарей.
Помимо прочих почестей Блиц получил звание «свободного гражданина Германской империи», со всеми привилегиями, записанными в его послужном списке.
И вот так однажды они появились здесь: господин Оскар Керн — сверхчеловек с лицом трефового валета, и Блиц — сверхпес с железным крестом, посредине которого красуется бриллиант! Они совершали совместные прогулки между заборами коттеджей, выходили в поле и к лесу. Блиц выбирал направление. Иной раз убежит куда-то и назад к хозяину не возвращается, ждет, когда Керн его догонит. Чтобы удержать пса возле себя, Керн разговаривает с ним, увещевает и упрекает.
— Блиц, — говорит он, — иди рядом и не убегай все время! Ведь ты солдат, да что я говорю, ты офицер! Именно таким ты и должен показать себя перед этими дерьмовыми чешскими штафирками! Ведь я же твой лучший друг, хотя и унтер!
Блиц скучающим взглядом обвел господина Керна и хвостом отогнал муху. Он уже хотел было отбежать в сторону, но Керн зашелестел кульком. Извлек конфету и подставил псу ладонь:
— На, Блиц, услади свою душу!
Пес слизнул конфету языком и захрустел ею. Господин Керн взял вторую конфету. Раскусил ее, и ромовая начинка растеклась по языку, приведя его в состояние тихого блаженства.
— Вот видишь, Блиц, я про тебя думаю, старина, а ты… Что ты против меня имеешь? Делаю тебе все, чего ты только не пожелаешь, люблю тебя, как родного сына, а ты все ворчишь, старина. Хоть я и ниже чином, нежели ты, а все-таки я человек, а в человеческом мире тебе нужен верный проводник среди этих мамелюков.
Из другого кулька господин Керн извлек малину в шоколаде и протянул ее на ладони Блицу, пытаясь подкупить его и расположить к себе. Пес принюхался и с недовольным видом отвернулся. Затем он понюхал воздух и затрусил в сторону, следуя указаниям, принесенным ему ветром.
Керн в темпе рванулся за ним. Отвергнутую конфету он положил в рот. Но его ожидало горькое разочарование: его зубы установили, что конфета не имеет начинки. Это разочарование отразилось и на его лице, когда он поспевал за Блицем, исчезнувшим где-то за поворотом.
— Все теперь — сплошное мошенничество. Раскусишь, а внутри нет ничего! И ты, Блиц, уже не тот, каким был раньше! Я тебя учил давить белых карликов — ведь это я зажег звезду твоей карьеры! А ты теперь пренебрегаешь своим верным проводником, а все потому, что стал офицером, попал в казино, обласкан штабом…
Внезапно Керн прервал свои сетования и ускорил шаг, потому что за углом раздалось странное повизгивание. Потом что-то заурчало — и конец! Затем он увидел белые клыки, впившиеся в горло лохматой собачонки. Он успел к началу и одновременно к концу события: все произошло скорее, чем вы произнесли бы слово «пес». Блиц погрузил морду в рану и жадно лакал кровь.
Господин Керн стоял над ним, широко расставив ноги в блестящих сапогах.
— Так вот какие конфеточки ты сосешь, вот какая начинка тебе надобна… Теперь я знаю, почему ты тоскуешь, отчего ты такой хмурый. Ладно, давай лакай, пока течет, — сказал он и полез в кулек за конфетой. Божественный вкус грильяжа наполнил его рот.
