знала, кто они и где живут.
Ей удалось поднять Рэнсома и уложить на кровать. Все как тогда, только на этот раз без угрозы переохлаждения. Рэнсом был в сознании. Эйхо перевернула его на живот, повернув голову набок, чтоб поменьше было шансов ему захлебнуться собственной рвотой, если станет тошнить. Сайера, Эйхо знала, держала наготове таблетки от тошноты, которая порой накатывала на нее от жара плиты. Эйхо стремглав спустилась в кухню, схватила нюхательную соль, замотала лед в полотенце и бегом вернулась в спальню.
Услышала его легкое похрапывание. Должно быть, добрый знак. Эйхо осторожно обложила шишку льдом.
Надо же так по голове ударить. Дать ему поспать или будить все время? Эйхо вытерла слезы. Выбраться в деревню и стучать во все двери, пока не отыщется фельдшер? Но выходить под леденящий ветер во тьму было страшно. Страшно столкнуться с Тайей.
Тайя… Ставня стукнула, и страх кусачим морозцем пополз по спине, добираясь до корней волос. Джон сказал, что не сумел остановить ее. Убежала. Только почему она такое учинила, из-за чего они сражение устроили?
Эйхо вытащила из-под кровати молоток. Дошла до двери. Та оказалась не заперта. Эйхо подперла ее стулом, уперев спинку под ручку, потом опять поднялась к себе и забралась на кровать рядом с Джоном.
Надо считать у него пульс, записывать, помечать время. Каждые пятнадцать минут. И так всю ночь. Все время не спускать с него глаз. До тех пор пока не проснется или… но о том, что «или», Эйхо отказывалась думать.
На рассвете он заворочался и открыл глаза. Взглянул на Эйхо, явно не соображая, где он и почему.
— Бриджид?
— Я… Мэри Кэтрин, Джон.
— А-а… — Глаза у Рэнсома слегка просветлели. — Что со мной?
— Кажется, Тайя вас чем-то ударила. Нет-нет, не трогайте эту опухоль. — Она перехватила его руку.
— Надо же… Никогда раньше такого не делала. — По лицу его скользнуло выражение, близкое к ужасу. — Где она?
— Джон, я не знаю.
— В туалет.
— Вас тошнит?
— Нет. Не думаю.
Она помогла ему добраться до туалета и ждала у двери, опасаясь, как бы он снова не потерял сознание и не упал. Расслышала, как Рэнсом плеснул водой себе на лицо, тихонько постанывая. Когда вышел, держался на ногах тверже. Взглянул на нее.
— Я назвал вас Бриджид?
— Да.
— Она, будь жива, такой, как вы, не была бы.
— Ложитесь в постель, Джон.
— Должен…
— Что сделать?
Он покачал головой и пожалел об этом. Эйхо подхватила его и довела до кровати. Рэнсом улегся, прикрыл глаза.
— Побудете со мной?
— Непременно, Джон.
Она коснулась губами его сухих губ. Еще не поцелуй в общем-то. И легла рядом, глядя, как пробиваются в окно первые проблески солнца через сломанную ставню. Слегка обеспокоенная, немного растерянная, Эйхо несказанно радовалась тому, что у него, судя по всему, все обошлось.
А что до Тайи, то, когда он соберется с духом, они поговорят серьезно. Теперь она поняла, насколько глубок у Джона Рэнсома страх перед женщиной в черном.
И его страх уже стал ее страхом.
13
Внедорожник, которым правила Силки, принадлежал тридцатидвухлетнему архитектору Милгрену, проживающему в нескольких кварталах от Массачусетсского технологического университета в Кембридже. Питер позвонил Милгрену в офис и узнал, что тот отправился на свадьбу друга на Багамы и будет отсутствовать несколько дней. И на вопрос, есть ли у мистера Милгрена жена, получил отрицательный ответ.
За ночь снегу навалило выше щиколоток. Улицу, на которой жил Милгрен, расчищала снегоуборочная техника. Питер, убивая время, позавтракал, потом вернулся. По имеющемуся у него адресу располагался обновленный старинный дом с воротами для въезда по одну сторону, за которыми находилась стоянка для жильцов. Взятую внаем машину Питер оставил на улице, позади фургона какого-то маляра. Небо сияло голубизной, на ветках лишенных листвы деревьев искрились ледяные кристаллики. Снегопад ушел на запад.
Ворота на стоянку раскрылись, пропуская «вольво-универсал». Питер прошел следом и, свернув на парковку, нашел внедорожник «кадиллак» на предназначенном ему месте. Квартира четыре «в».
Четыре квартиры на четвертом этаже: по две с каждой стороны просторной, хорошо освещенной и выложенной мрамором лестничной площадки. С потолка по центру лились потоки дневного света. С одной стороны находился лифт, с другой — лестница.
Маляры, видимо, работали на полу, но на лесах, сооруженных для того, чтобы легче было добраться до почти пятиметрового потолка, никого не было. На лесах стояла перевернутая пятигаллоновая банка из- под краски. Под ней на мраморном полу расползалось пятно, напоминавшее растаявшее фисташковое мороженое. Из банки до сих пор капало.
Питер перевел взгляд с красочного пятна на дверь квартиры четыре «в», которая была приоткрыта. За дверью кричал телевизор — шел повторный показ шоу «По меркам Голливуда».
Питер подошел к двери и заглянул. В конце длинной комнаты стоял телевизор, на экране в вычурной декорации виднелись списанные в резерв знаменитости. Питер протиснулся в дверь. Шагах в трех-четырех от телевизора стояло кресло, в нем сидел мужчина в шапке маляра. Собственно, Питер и видел одну шапку да еще руку, вцепившуюся в подлокотник кресла, будто человек дожидался запуска в космос.
Питер тихонько постучал и заговорил с мужчиной, но тот и не думал оглядываться. Веселье на экране стихло, пошла реклама. Питер слышал, как дышит человек в кресле. Отрывистые, частые вздохи охваченного болью. Питер миновал короткий коридор и попал в гостиную. Старинного вида ставни закрыты. Лишь две маломощные лампочки горели в бра, по одной на каждой из стен. Вся квартира была погружена во мрак, особенно в сравнении с превосходным ярким днем снаружи.
— Я ищу Силки, — сказал Питер сидевшему в кресле. — Она ведь здесь живет, так?
Никакого ответа. Питер выждал, стоя в паре шагов от кожаного кресла. Человек сидел в нем, согнув ноги в коленях. Его заляпанный краской комбинезон был похож на импрессионистский шедевр. В голубоватом свете от телеэкрана казалось, что его широкое, с двойным подбородком, лицо покрыто потом. Человек жадно ловил воздух, стараясь наполнить им легкие.
— Вы в порядке?
Человек повел глазами в сторону Питера. Пальцами левой руки он расцарапал всю красную кожу на подлокотнике. Другая его рука почти вся ушла в какую-то мясистую массу над поясом. Питер учуял запах крови.
