медсестра и социальный работник (консультант). В ЦПКБ она работала уже больше года.
— Она молодец. Представитель нового поколения консультантов, экспертов по старению, да. По этой теме защитила диплом.
— Я бы хотел поговорить с ней.
Вновь пауза, наконец Дехоивен произнес:
— Полагаю, это нормально. Могу я спросить почему?
Тол достал из брифкейса вопросник и показал доктору.
— Я статистик полицейского управления. Слежу за всеми смертями в округе и собираю о них информацию. Рутина, знаете ли.
— Ага, рутина. Но мы удостоены персонального визита. — В его глазах отражалось любопытство.
— Детали зачастую — самое важное.
— Да, конечно. — По голосу чувствовалось, что искренность Тола не показалась ему убедительной.
Он позвонил медсестре. Как выяснилось, Клер Маккаффри собиралась на встречу с новым пациентом, но могла уделить Толу пятнадцать-двадцать минут.
Дехоивен пояснил, как пройти к ее кабинету. Но Тол ушел не сразу.
— Еще несколько вопросов.
— Да, сэр?
— Вы здесь прописываете люминакс?
— Да, очень часто.
— Этот препарат выписывали Сэму? Мы не нашли в доме пузырька.
Дехоивен пробежался пальцами по клавиатуре компьютера.
— Да. Наши врачи несколько раз выписывали ему этот препарат. Он начал принимать люминакс месяц назад.
Тол рассказал Дехоивену о высоком содержании люминакса, обнаруженного в крови обоих Уитли.
— Как такое могло быть?
— В три раза больше нормы? — Он покачал головой. — Не знаю, что и сказать.
— Они также немного выпили. Но мне сообщили, что препарат не мог как-то повлиять на их смерть. Вы с этим согласны?
— Да-да, — быстро ответил Дехоивен. — Препарат не опасен. Может разве что вызвать сонливость и легкомысленность.
— Сонливость и легкомысленность одновременно? — переспросил Тол. — Странное сочетание. — Он в последнее время принимал только аспирин да таблетки против укачивания, которые на него совершенно не подействовали, что доказала недавняя экскурсия на небольшой яхте.
— Ничего странного. Люминакс снимает тревогу и позволяет человеку расслабиться, вот почему мы широко его применяем. Он одобрен Администрацией по контролю за продуктами питания и лекарствами. А нас это очень радует. Кардиологические больные могут принимать его без опаски усугубить проблемы с сердцем.
— Какая компания производит препарат?
Дехоивен взял с полки толстый том, пролистнул его.
— «Монтроз фармацевтик» в Парамасе, штат Нью-Джерси.
Тол записал название и адрес компании.
— Доктор, а был ли среди пациентов вашего центра… Дон Бенсон?
— Фамилия мне незнакома, но, как я вам и говорил, я знаю мало кого из пациентов. — Он мотнул головой в сторону окна, из-за которого доносился шум строительства нового здания ЦПКБ. Дехоивен вновь пробежался пальцами по клавиатуре. — Нет, у нас нет пациента по фамилии Бенсон.
— А в прошлом?
— В этом году не было. — Он кивнул на экран. — А почему вы спрашиваете?
Тол постучал пальцем по вопроснику.
— Статистика. — Убрал листок в брифкейс, пожал доктору руку и направился в кабинет медсестры, который находился в том же коридоре, через четыре двери от кабинета Дехоивена.
Клер Маккаффри оказалась стройной брюнеткой его возраста. Забранные в конский хвост волнистые волосы, открытое, симпатичное, в веснушках, но усталое лицо.
— Доктор Дехоивен звонил насчет вас. Детектив…
— Симмс. Зовите меня Тол.
— А я отзываюсь на Мак.
Они обменялись рукопожатиями, на запястье Клер зазвенели колечки браслета-амулета. Заметил он и золотое колечко на правой руке. А вот на левой драгоценностей не было.
Она предложила ему сесть. Места в просторном кабинете хватало для письменного стола, двух кресел, дивана и кофейного столика. Здесь было уютнее, чем в кабинете Дехоивена. Стены украшали фотографии и постеры с растениями, букетами цветов, морскими берегами, пустынями, лесами.
— Вас интересует Сэм Уитли, так? — В голосе слышалась тревога.
— Совершенно верно. И его жена.
Она кивнула, на лице отразилась печаль.
— Из-за этого я всю ночь не могла уснуть. Ужасно. Не могу поверить…
— У меня лишь несколько вопросов. Надеюсь, вас не затруднит ответить на них.
— Да, конечно.
— Вы виделись с ними в день, когда они умерли? — спросил Тол.
— Да. У нас была плановая встреча.
— И что вы делали?
— То же, что и с остальными пациентами. Следила, чтобы они соблюдали диету, помогала заполнять страховые формы, убеждалась в действенности препаратов, которые они принимали, помогала с тяжелой работой по дому… Возникли проблемы? Полиции что-то неясно?
Глядя в ее встревоженные глаза, Тол решил не прикрываться вопросником.
— Это необычная смерть. Она не укладывается в статистический профиль большинства самоубийств. По их разговорам у вас не возникло ощущения, что они намерены покончить с собой?
— Разумеется, нет, — быстро ответила она. — Я бы постаралась помешать этому. Естественно.
— Но?.. — Он почувствовал, что Клер выговорилась не до конца.
Клер смотрела на стол. Переложила какие-то бумаги, закрыла папку.
— Просто… понимаете, есть один нюанс. Последние два дня я только и думала о том, что они мне говорили, искала какие-то намеки. И вспомнила, как они сказали, что им очень нравилось работать со мной.
— А что тут странного?
— Сказали об этом в прошедшем времени. Не «нравится», а «нравилось» работать со мной. Тогда я тоже не распознала в этих словах ничего странного. А теперь… Мне следовало вслушаться в то, что они говорили.
Чувство вины. Похоже, у Клер Маккаффри, как у адвокатов двух покончивших с собой супружеских пар, как у их врачей, чувство это могло задержаться надолго.
Может, навсегда…
— Вы знали, что они приобрели книгу о самоубийствах? «Последнее путешествие»?
— Нет… — Клер нахмурилась.
За спиной Клер Маккаффри, Мак, висели фотографии обнявшейся пожилой пары, двух больших черных лабрадоров, ее самой с собаками.
А вот фотографий бойфренда, мужа или подруги не было. В округе Уэстбрук женатые или сожительствующие пары составляли семьдесят четыре процента взрослого населения, вдовы — семь процентов, вдовцы — два, остальные семнадцать процентов приходились на неженатых — незамужних — разведенных — несожительствующих. Из последней категории только четыре процента вписывались в
