– Точно нет? Или, кажется, нет?
– Ну, не помню я… По-моему, никого там не было. Рано же…
– Ну, хорошо… А вот скажите, гражданка Дорошенко, вы ничего рядом с телом не находили?
– Нет, не находила.
– Может быть, на самом теле?
– Да, что Вы такое говорите, Аркадий Михайлович? Чтоб я по покойнику руками лазила? Ну, уж нет. – Ольга Петровна обиженно вздернула напудренный нос к потолку.
– Ну, а, может быть где-нибудь рядом… Неподалеку, а?
– Ничего я не находила.
– Карманный калькулятор, например?
– Нет. У меня свой есть. И на работе два.
Аркадий было состроил пронизывающий следовательский взгляд, но быстро вернул ему обычное рассеянное выражение, здраво рассудив, что для человека двадцать лет проработавшего администратором гостиницы все эти игры в гляделки ничего не значат.
– Ну, ладно. Нет, так нет. Поверим Вам, гражданка Дорошенко. – сказал он и посмотрел в сторону хозяина кухни.
Павел Сергеевич, отвернувшись от гостей, резал на кухонном столе хлеб.
– Ну что, закончили детскими играми заниматься? – прогудел он из-за собственной горообразной спины.
Ольга Петровна сняла со сковородки тяжелую, как щит средневекового воина, чугунную крышку и кухню заполнила веселая армия запахов жареной рыбы, лаврового листа и горячего подсолнечного масла.
Аркадий уже предвкушал, как он опрокинет стопочку ледяной грушевой самогонки, отделит вилкой часть зажаристой карасиной спинки и положит в рот парящий теплом нежный кусочек, как вдруг услышал в своем внутреннем кармане неприятное пиликанье мобильного телефона.
– Слушаю. – покосившись на сотрапезников, сказал он в телефонную трубку.
– Аркадий? Это я. – отозвался голос его начальника, полковника Кондрашова. – Ты где сейчас?
– На Каланчевке. Свидетелей опрашиваю.
– Вот и хорошо. Обязательно поинтересуйся у них, не находили ли они на трупе или где-нибудь рядом такую вещицу, похожую на карманный калькулятор… Описание было в папке, что я тебе дал…
– Да, я уже поинтересовался…
– И что?
– Не находил никто никакого калькулятора… И даже не видел. А что это за калькулятор такой важный? Не из золота, случаем?
– Закончишь со свидетелями, приедешь в управление, расскажу. Не по телефону же о таких вещах говорить!
– Но мне еще здесь надо поработать! Много неясностей оказалось. Надо прояснить. Так что, я еще в Каланчевке побуду.
– Хорошо. – недовольно согласился полковник. – Только быстро. Тут такое творится! Генерал предварительные результаты требует…
– Ну, какие результаты, Олег? Я ж только начал работать… Пожарная команда по другому телефону.
– Аркадий, прекращай базар! Оперативно опросишь свидетелей и в управление. Все! Ты меня понял?
– Ну, к генералу же все равно тебе идти. – не сдавался Стеклов. – Мне-то что там делать?
– Мало ли что! Будешь на месте сидеть. Вдруг у генерала к тебе вопросы появятся.
– Так тебе же лучше, что меня на месте не будет. Скажешь генералу, что весь отдел в моем лице в поле землю роет, а не в кабинете штаны протирает. Работа по делу кипит…
– Аркадий, не учи меня! Я и без тебя знаю, что кому сказать! – зазвенела металлом пластмассовая трубка. – Закончишь опрос свидетелей, и чтоб сразу был в управлении!
– Есть. – суровым тоном дисциплинированного сотрудника сказал Аркадий в трубку и с радостью в голосе Папасу:
– Паша, что ж ты окоченел, как морковка во льдах? Доставай свою грушиловку!
Майор открыл дверцу холодильника.
– Слушай, Аркадий, а, может быть, этот калькулятор Иван Алексеевич взял? Он ведь тоже там был… – сказал он.
– Как был? – удивился Аркадий. – А почему милиция о нем не знает?
– Так он к трупу-то не подходил. Мы вместе с ним из подъезда вышли… Он первый тело и увидел… Но к нему не подходил. Я чуть впереди него шел, когда понял, что это не живой лежит, я сразу послал его в милицию звонить…
«Странно, – подумал Аркадий, – а в протоколе сказано, что в милицию позвонил Папас. Ну, работнички…»
– Оля, а ты тоже Ивана Алексеевича видела? – обратился Стеклов к раскладывающей вилки женщине.
– Конечно. Я же с ним столкнулась, когда из подъезда выходила. Он как раз и шел звонить в милицию.
– Он что, сам тебе об этом сказал?
– Ну, да…
– Тогда праздник откладывается. Мне надо встретиться с новым фигурантом по делу. – поднялся с табуретки Аркадий.
– Аркадий Михайлович, вы к Ивану Алексеевичу хотите зайти? – спросила Ольга Петровна.
– Естественно. – кивнул подполковник, рассматривая аппетитные, цвета жженого сахара карасиные спинки.
– А его дома нету…
– Откуда ты знаешь?
– Так я видела, как он с час назад вместе с Соней по лестнице на берег спускался…
– А что он там делает?
– Ну, как что… рыбу ловит… Или это…
– Что – «это»? – не понял подполковник.
– Как что?… Понятно что! Раз Коля-водопроводчик сразу вслед за ним мангал вниз потащил, а у Соньки, я заметила, кастрюлька в руках была… Отдыхают они там…
– Ну, тогда я пошел пока они не наотдыхались! – повернулся к двери подполковник.
– Ой, да кому там наотдыхиваться!.. – махнула рукой соседка. – Иван Алексеевич почти не пьет… Так, рюмочку для аппетита… Сонька тоже… Разве что, Колька? И то, он в последнее время в руках себя держит. Да, и он все равно тебе не нужен!…
– Ну, все равно… Лучше сразу работу сделать, чтобы освободиться и больше о ней не думать! – рассудительно произнес Аркадий.
– Ты быстро поговори и сразу возвращайся! – Мы тебя ждем! Без тебя начинать не будем! – крикнул ему вдогонку майор.
– Да, Аркаша, возвращайся! – присоединился к низкому майорскому мягкий голос Ольги Петровны.
– Непременно. – ответил им уже из прихожей Аркадий.
3. Теория профессора Вольпина
Улица Хлебная упиралась в крутой берег реки.
Его склон порос могучими деревьями с густыми, смыкающимися между собой кронами.
Сквозь этот лес едва просвечивала внизу желтая полоска прибрежного песка и стеклянная поверхность реки.
Аркадий шагнул на деревянную лестницу, ведущую на берег. Наверху, на Хлебной улице ярко светило солнце и выгоревший светло-серый асфальт дышал теплом, как радиатор квартирного отопления. Здесь же, на покрытом деревьями склоне, было свежо и сумрачно.
Держась за деревянные перила, отполированные поколениями жителей Хлебной улицы, он начал
