Так называемые «сотрудники» преимущественно вербуются из лиц, обращающихся в «Следственный комитет» за советом и помощью по различным правовым вопросам. Эти люди независимо от мотивов, побудивших их обратиться в «Следственный комитет», вольно или невольно вступают на путь преступлений. Кто не найдет в себе силы сразу же отойти от комитета, тот с каждым визитом к «свободным юристам» все больше и больше запутывается в сетях профессиональных шпионов, постоянно совершенствующих применяемые ими методы вербовки. Их грязное ремесло состоит в том, чтобы ложью, обманом и пустыми обещаниями, а затем путем вымогательства и шантажа впутать «клиентов» в темные делишки, толкнуть их на преступление и тем самым сделать несчастными.
Многие бывшие агенты «Следственного комитета» не раз подтверждали это на судебных процессах в ГДР, когда они держали ответ за свои преступления. Об этом свидетельствуют и информационные отчеты и документы «Следственного комитета», а также показания его бывших официальных сотрудников, которые отказались от деятельности, направленной на подрыв мира и взаимопонимания между народами, и порвали со «свободными юристами».
Показание бывшего агента Герберта Ритшеля из Виккерштедта дает представление о подлых методах вербовки агентов «Следственного комитета». На допросе в органах государственной безопасности ГДР Герберт Ритшель рассказал следующее:
«Примерно в августе 1954 года я нашел в Западном Берлине «Следственный комитет». Я явился туда, чтобы навести справки о своем отце, который с 1938 года проживал в Англии. Ни я, ни моя мать давно не получали от него никаких вестей. В «Следственном комитете» меня принял пожилой мужчина, фамилию которого не знаю. Я сообщил ему данные об отце. Мне было предложено прийти еще раз. Примерно через восемь дней я пришел снова. В этот раз меня познакомили с сотрудником «Следственного комитета» Ольбрихом. Он расспрашивал меня о железных дорогах ГДР. Я, как служащий железных дорог, имел возможность удовлетворить любопытство Ольбриха и сообщил интересующие его сведения. Кроме того, я должен был передавать Ольбриху служебные документы. Ольбрих отобрал у меня подписку о сотрудничестве со «свободными юристами», после чего я получил кличку Марта Герих». Таково показание агента Ритшеля. Сведений о своем отце он так и не получил, но зато стал шпионом.
Другой агент Ганс-Дитер Шмидт, до ареста инженер на металлургическом заводе в Хеннингсдорфе, поверил болтовне западных радиостанций и решил получить в «Следственном комитете» «юридическую консультацию». Он хотел выяснить вопросы, связанные с расторжением брака, и заодно узнать адрес знакомого адвоката, бежавшего в свое время из ГДР.
Бывший резидент Ханшман (он же Петере), «кормил» Шмидта обещаниями, не давая определенного ответа.
И Шмидт приходил в «Следственный комитет» несколько раз. Некоторое время спустя он обратился за «юридической помощью» к резиденту Калиновскому. На этот раз Шмидт хлопотал о снятии западноберлинскими властями ареста с текущего счета его матери в одной из сберегательных касс Западного Берлина. Калиновский использовал это для вербовки Шмидта. Он пообещал похлопотать об освобождении счета, а в качестве взаимной услуги потребовал от Шмидта обещания постоянно сотрудничать в «Следственном комитете». Шмидт согласился и стал агентом. Никакой помощи Калиновский ему, конечно, не оказал.
На допросе в органах государственной безопасности агент «Следственного комитета» Альфонс Мильц, работавший до ареста бригадиром на народном предприятии «Тифбау» в демократическом Берлине, показал:
«После восстановления концерна «УФА» меня, как бывшего служащего этой фирмы, вызвали в Западный Берлин за получением единовременного пособия в размере шестимесячного оклада. Но выплатили мне лишь половину этого. Тогда я обратился в «Следственный комитет» за советом, как получить остальную сумму. В «Следственном комитете» я познакомился с сотрудником, который представился как доктор Бергер. Он спросил меня, где и кем я работаю. Узнав, что я бригадир на народном предприятии «Тифбау», он предложил мне поддерживать связь со «Следственным комитетом» и информировать ею обо всем происходящем на «Тифбау». Я согласился. Позже, встречаясь с Бергером в Западном Берлине, я сообщал ему сведения о народном предприятии «Тифбау». Дом на Лимаштрассе — западня. Красноречивым доказательством этого могут служить случаи с Ритшелем, Шмидтом, Мильцем и многими другими лицами, которые, придя в «Следственный комитет», впервые переступили порог тюрьмы. Их показания разоблачают преступный характер деятельности «свободных юристов».
Теперь проследим за «обработкой клиентов» в «Следственном комитете».
Предъявив при входе в дом на Лимаштрассе, 29 паспорт ГДР, «клиент» получает от вахтера листок с определенным номером. С этого момента «клиент» теряет свое лицо: номер сопровождает его по всем кабинетам штаб-квартиры «Следственного комитета». Человек потерял свою фамилию и стал номером в механизме империалистической секретной службы. Посетителя, направляют в приемную. Там он ждет, пока не назовут его номер и не пригласят пройти в соответствующий кабинет. Как правило, «клиента» предварительно пропускают через «регистратуру», расположенную рядом с приемной. В регистратуре осведомляются о просьбе посетителя, а также о том, бывал ли он в «Следственном комитете» прежде. Затем на этого человека заполняется карточка, куда вносятся общие анкетные данные, цель, точная дата и время посещения. Попавший в эту западню человек из «регистратуры» направляется снова в приемную, а оттуда в зависимости от своей профессии — к официальному сотруднику комитета, который и займется его обработкой.
Агент Ганс-Дитер Юнге, инженер-физик, до ареста проживавший и работавший в Премнице, рассказал на допросе в органах госбезопасности ГДР о дальнейшей судьбе «клиентов» «Следственного комитета» следующее: «Сотрудники «регистратуры» заполняют карточку и знакомятся с данными посетителя. Затем последний возвращается в приемную.
Когда я пришел в «Следственный комитет», пришлось посидеть около 30 минут, прежде чем был вызван номер, стоявший на моем листке. Я должен был пройти в комнату № 22, на третьем, этаже. Туда со мной пошел мужчина, встретивший меня в дверях приемной.
В комнате № 22 мужчина положил листок на письменный стол, за которым сидел сотрудник по фамилии Ольбрих. Я изложил свою просьбу: помочь найти адрес моего сослуживца в прошлом, бежавшего в Западный Берлин. Ольбрих с готовностью пообещал узнать адрес, но до сих пор не сделал этого. Затем Ольбрих стал расспрашивать о моей работе, об обстановке, в которой я живу. Я рассказал о настроении моих сослуживцев, о положении со снабжением и т. п. На этом наша беседа закончилась, и я, сдав свой листок, вышел из дома «Следственного комитета». На листке, который получает от вахтера каждый, кто приходит в «Следственный комитет», напечатаны три буквы «А», «Б» и «Ф». Против них ставится порядковый номер «клиента», по которому его вызывают из приемной.
Буква «А» означает, что «клиент» желает получить консультацию. Следовательно, против этой буквы ставятся номера всех тех, кто пришел в «Следственный комитет» за юридической консультацией.
Буква «Б» означает, что данное лицо вызвано в «Следственный комитет» для опроса. В Западном Берлине многих жителей вызывают для того, чтобы получить от них сведения о других лицах.
Буква «Ф» означает, что «клиент» бежал из ГДР.
Однако далеко не каждый «клиент» сразу соглашается стать агентом «Следственного комитета». И чтобы вовлечь в шпионскую сеть ничего не подозревающего гражданина ГДР, «свободные юристы» подвергают его коварной обработке.
Обращается, например, в «Следственный комитет» молодой человек. С чего же начинается обработка? С получения, на первый взгляд, не имеющей значения информации о его работе. Это один из методов сделать «клиента» (в случае его отказа сотрудничать в «Следственном комитете») более податливым. Обещание, моральное давление, шантаж — вот средства вербовки, используемые «свободными юристами».
Посмотрим, как использовался этот метод при вербовке бывших агентов «Следственного комитета» Гейнца Маркоффа (он же Рейнгольд Гронвальд) и Гейнца Мюллера (он же Эрвин Реетц). Маркофф — транспортный рабочий народного предприятия «Альтштоффхандель» в Дрездене. Во время своей поездки к родственникам, проживающим в демократическом секторе Берлина, он попал в Западцый Берлин. В одной западноберлинской газете Маркофф прочитал о «юридической консультации» «Следственного комитета свободных юристов». А он недавно ввязался в Дрездене в драку и поэтому решил отыскать эту
