Александр Скрягин
Формула власти
Пролог
Человек смотрел себе под ноги.
Он смотрел так пристально, будто увидел на асфальте вокзального перрона маленького зеленого гнома. Воротник его рубашки был расстегнут, а полосатый красно-белый галстук зажат в большой ладони.
– Борис Петрович! – обратился подошедший к нему широкоплечий мужчина в строгом костюме.
Человек с галстуком в руке поднял свой взгляд и непонимающе посмотрел на широкоплечего.
– Борис Петрович, что с тобой? Тебе нехорошо? – спросил подошедший.
– Ты кто? – с трудом выдавил из себя человек с галстуком.
Широкоплечий растерялся.
– Борис Петрович, да ты что? – приблизил он к нему свое лицо. – Это же я – Виктор.
Человек в расстегнутой рубашке испуганно отшатнулся.
– Виктор? Какой Виктор? – забормотал он.
– Ну, Виктор Чечулин… – с удивлением ответил подошедший.
– Чечулин?… – человек с галстуком отступил еще на шаг. – Не знаю никакого Чечулина… Что тебе, мужик надо, а?
– Мы должны ехать в банк… – ошеломленно пробормотал Чечулин. – Ты же сам говорил… Срочно…
Тот, кого назвали Борисом Петровичем, посмотрел на длинную змею галстука в своей руке и с отвращением бросил ее под ноги. Потом затравленно оглянулся и сел прямо на асфальт.
– Кто я? – неизвестно у кого спросил он.
Над бетонной башней стоящего у путей элеватора неожиданно поднялась и пошла в синее небо стая черных птиц.
– Кто я? Я – кто? Кто? – бормотал сидящий на асфальте, держась обеими руками за голову, и раскачиваясь из стороны в сторону, словно выведенная из равновесия кукла Ванька-встанька.
1. Неплановая командировка
Начальник отдела смотрел в окно.
Майор Мимикьянов читал оперативную справку.
Из материалов первичной проверки обстоятельств происшествия сле-довало.
14 июля сего года в 16. 45. в больницу поселка Колосовка был доставлен Сабаталин Борис Петрович, председатель Совета директоров акционерного общества «Флора». Борис Петрович находился в состоянии шока.
В соответствии с принятой практикой, ему был сделан успокаивающий укол. Больной проспал остаток дня и всю следующую ночь, однако и наутро его состояние не улучшилось. В тот же день больного отправили в областной центр.
После обследования специалисты установили, что поступивший пациент утратил память.
Утрата являлась не полной. Больной мог обслуживать себя, владел как устной, так и письменной речью, и адекватно воспринимал обращенные к нему слова. Он представлял, в какой стране живет, и, в целом, обладал знаниями об окружающем мире в объеме, свойственном нормальному человеку. Но пациент совершенно не помнил, кто он такой, как его зовут, и, вообще, что было с ним до той минуты, когда он обнаружил себя стоящим на перроне железнодорожного вокзала станции Колосовка.
Что послужило непосредственной причиной столь серьезного нару-шения психической деятельности, установить не удалось. Никаких токсичных, либо нехарактерных химических соединений в организме больного обнаружено не было.
Сотрудники фирмы показали, что в день происшествия Борис Петрович выглядел вполне нормально, ничего необычного в его поведении замечено не было. Первую половину дня он провел в офисе, а сразу после обеда, примерно в четырнадцать двадцать, в сопровождении начальника службы безопасности Чечулина В.М. и двух сотрудников охраны отправился в городское отделение Сбербанка. По пути Сабаталин заехал в ресторан «Дагомыс», где пробыл около получаса.
У железнодорожного вокзала, Борис Петрович неожиданно велел шоферу остановить машину, хотя никаких дел на станции у Бориса Петровича, по сведениям сотрудников, не было. Выходя из машины, он в резкой форме приказал сопровождающим оставаться на месте, и один отправился в сторону перрона.
Там он пробыл около двадцати минут, как будто кого-то ожидая. Вел себя Борис Петрович спокойно. Один раз доставал мобильный телефон. Разговаривал не долго.
По расписанию в это время не один поезд через станцию «Колосовка» не проходил.
Какого-то особого беспокойства такое времяпровождение охраняемого лица ни у начальника службы безопасности, ни у охранников не вызвало: фигура прогуливающегося по перрону шефа хорошо просматривалась из окон «Мерседеса». Сопровождающие считали, что вполне успеют придти к нему на помощь в случае возникновения угрожающей ситуации. Разумеется, отметил Ефим, такое поведение охраны нельзя назвать профессиональным. Для того, чтобы нанести человеку вред или даже лишить жизни достаточно нескольких мгновений. Оправданием сотрудникам может служить лишь то, что тихая Колосовка, конечно, не способствовала воспитанию бдительности.
Однако, по утверждениям охранников, пока Сабаталин прогуливался по перрону, никто к нему не подходил, и сам он ни к кому не обращался.
Через некоторое время находящийся в машине начальник службы безопасности «Флоры» Виктор Михайлович Чечулин решил напомнить Сабаталину, что его ожидают в городском отделении Сбербанка. Подойдя к своему руководителю, он увидел, что тот стоит, словно в оцепенении, зажав в руке сорванный галстук. Выражение лица, Бориса Петровича показалось ему странным. После попыток заговорить с Сабаталиным, Чечулин понял: с шефом что-то не ладно. Он явно не понимал обращенные к нему слова, и в целом производил впечатление человека, утратившего ясность рассудка.
Чечулин принял решение отвезти Председателя Совета директоров в поселковую больницу.
В настоящее время Борис Петрович Сабаталин перевезен в город и помещен в областную клинику. С ним проводится соответствующее лечение. О перспективах возвращения памяти врачи ничего определенного сказать не могут.
Ефим закончил читать и поднял на начальника темно-сизые глаза.
Майор Мимикьянов носил короткую аккуратную прическу, в меру благоухал хорошим одеколоном и умудрялся сохранять на брюках острую стрелку. И все-таки было в его облике что-то тревожное. Сухим лицом, внимательными морскими глазами и острыми, прижатыми к голове ушами он напоминал волка. Ухоженного и научившегося ходить вертикально, но, в сущности, оставшегося диким лесным зверем.
Подполковник Георгий Пигот откинулся на спинку кресла и тоже внимательно посмотрел на своего подчиненного.
Был Георгий Иванович крепко сложен и уверен в себе. Он зачесывал назад длинные рыжеватые волосы и носил очки в тонкой золотистой оправе. Пигот по возрасту приходился Ефиму ровесником, и наедине они называли друг друга по именам. Но только наедине. Вольности в обращении с начальником майор хоть и позволял, но минимальные. Он знал, что обиды Гоша Пигот не прощает. Волк – зверь хоть и не слабый, но хитрый, и с медведем предпочитает не связываться.
Стукнув согнутым указательным пальцем по столу, Георгий Иванович внушительно произнес:
– Придется тебе, Ефим, в Колосовку съездить. Ты же там в свое время при Институте пять лет оттрубил. Все знаешь. Тебе и карты в руки.
– Гоша, у меня ведь со следующего понедельника отпуск. Ты не забыл? – мягко заметил майор.
– Все я помню. Эту неделю там поработаешь, может быть, что-то и накопаешь… За неделю – успеешь. А не успеешь – перенесем твой отпуск.
– Как это – перенесем? Может быть, я уже билеты на юг взял… – не особенно нажимая, возразил Ефим.
