Института.
30. Он приехал
Майор Мимикьянов шел по ночной Колосовке.
Из окружающей поселок степи в Колосовку вливался степной воздух, полный древних растительных запахов. Эти запахи что-то говорили клеткам кожи, легких и сердца. Иначе, почему бы по рукам пробегали толпы маленьких остроногих иголочек, в груди мятным холодком вспыхивала непонятное волнение, а сердце томительно сжималось? Но понимать этот древний язык человек давно разучился.
Проходя мимо вокзала, майор замедлил шаги.
От перрона уходила последняя электричка. Она загудела, рождая в ночном воздухе тяжелые вибрирующие волны.
Базарчик у входа на перрон, был пуст. Только с ближнего края стояла по-прежнему стояла баба Клава.
Ефим подошел к ней и поздоровался:
– Добрый вечер, баба Клава!
– И тебе добрый вечер, мил человек! Чего так поздно гуляешь, когда все люди уж по домам сидят?
– Вы, баба Клава, тоже вот дома не сидите.
– Так я минералводского поезда жду! Вдруг отпускникам все свои огурчики и продам! В прошлый раз, все как есть, продала! У меня – дело, вот и полуношничаю!
– Вот и у меня – дело. – вздохнул майор.
– Ну, что же! Ухажерство – дело хорошее! – одобрила баба Клава, по-своему поняв его слова. – Вот огурчика возьми! Уку-у-усные! – заулыбалась она, и морщинки побежали по ее полному лицу.
Огурцы бабы Клавы недаром славились по всей Колосовке. Поспорить с ними могли только соления Инны Лилипуц.
Ефим взял аккуратный огурчик, попробовал и остался доволен. Он расплатился, кивнул бабе Клаве: «Счастливо вам поторговать!», повернулся и двинулся по привокзальной площади. Но отошел недалеко.
Его взгляд остановился на спуске с виадука: ему показалось, что по ступеням идет женщина в светлой блузке, похожая на учительницу музыки Туровскую. Ефим не был в этом уверен. Июльская ночь была непроглядно черной, и он вполне мог ошибиться.
Майор остановился и решил подождать, пока женщина подойдет ближе.
Это, действительно, оказалась Ева Станиславовна.
Когда она еще была в десятке шагов, майора ощутил притягивающий аромат ее духов.
– Ефим, а я вас увидела сверху и бегу! – слегка задыхаясь, произнесла Туровская. – Я хочу сказать вам одну вещь…
– Что за вещь? – почувствовав беспокойство, спросил майор.
– Он, только что приехал! – выдохнула воздух Ева Станиславовна.
Ефим ощутил неприятный холодок в груди.
– Кто он?
– Источник странных колебаний. – широко раскрыла глаза Туровская.
– Почему вы решили, что он приехал?
– Когда я шла по виадуку, – начала объяснять Ева Станиславовна, – то неожиданно стала его чувствовать. И все сильнее и сильнее! Смотрю, – к вокзалу подходит электричка из города. Когда она остановилась, этот странный звук стал очень сильным. Потом электричка уехала, а звук остался… А примерно через минуту стал затихать. И скоро совсем замолк.
Глаза Туровской блестели в ночи стеклянными шариками.
– Интересно! – подергал себя за ухо Ефим. – Очень интересно! И чего это он в городе делал?..
– Не знаю, Фима. – пожала плечами женщина.
Мимикьянов подумал и сказал:
– Позвольте, я вас все-таки провожу, Ева Станиславовна!
– А вы не опоздаете? – спросила Туровская.
– Куда – не опоздаю?
– Так вы же куда-то шли! А тут на тебе – старую женщину провожай!
– Ну, какая же вы старая! Что вы на себя наговариваете, Ева Станиславовна! – льстил, не кривя душой, майор.
– Шучу! Я совсем молодая! И раз вы так считаете, провожайте меня, даже, если и опоздаете куда- нибудь!.. Надеюсь, это не свидание с дамой? – с женской ревностью поинтересовалась она.
– Совсем нет. – искренне заверил Ефим.
– Что ж, тогда, идемте. Все остальное терпит! – сказала Туровская и просунула свою теплую руку под его локоть.
Насчет того, что все остальное терпит, у майора было другое мнение. Но, разумеется, высказывать его вслух он не стал. Женщины имеют право на свою собственную картину мира.
Они пошли по неосвещенной улице под руку, как хорошая семейная пара.
Стояла ватная, совсем не городская тишина. Если бы не стук Евиных каблучков, она бы почти совсем не отличающаяся от той, что застыла громадным прозрачным телом в ночных полях, окружающих поселок.
Мбу-у-у… – загудел на подходе к стации электровоз, рождая в пространстве крутые, далеко разбегающиеся волны.
Мбу-у-у…
Электрический зверь замолк, и воздух прошила тонкая строчка вагонного перестука колес о рельсы.
– А чем там, в ресторане закончилось-то? – задал майор вертевшийся на языке вопрос.
– Да, ничем… – пожала плечами преподавательница музыки. – Подрались, да померились… У ресторанной публики так часто и бывает… Как в зале все закончилось, я не видела… Допела и переодеваться пошла… Но когда вышла на улицу, все эти драчуны уже вместе перед рестораном стояли, мирно разговаривали…
«Странно, как это они так быстро договорились! – удивился про себя майор. – Или заключили союз по поиску Контрибутова? А как же они, интересно, собрались после поимки? Спиридоновцам – имеющийся у инженера прибор по корректировке сознания, а представителям холдинга «Излучающие системы» – сам Контрибутов целиком, включая его гениальную голову? Так, что ли?…»
– Я даже не заметила, как ты ушел… – чуть заметно пожала руку майора Ева Станиславовна. – Когда со сцены увидела, что началась драка, подумала, как бы ты в это безобразие не влип… Ты же совсем рядом с драчунами сидел… Вдруг бы неприятности по службе из-за этого получил…
– И не говорите, Ева Станиславовна, у нас с этим очень строго. Не дай бог, еще бы в милицию попал! На службу сообщили! Начальство разбираться не будет, случайно ты рядом с дракой оказался или не случайно. Скажут, компрометируешь офицерское звание и все! Хорошо, если просто выговором отделаешься, а то могут и из органов наладить… Пришлось через кухню уйти.
– Ну, и правильно! Ты, Фима, молодец! Никогда головы не теряешь! Разве что… – демонстративно оборвала себя женщина, чтобы Ефим сам поинтересовался продолжением фразы.
– Разве что? – подыгрывая ей, задал вопрос майор.
Спутница искоса взглянула на него:
– Разве что с женщинами…
Ефим произнес что-то вроде:
– М-м-мда.
– Но я вас, Фима, прощаю! – рассмеялась Туровская. – Мужчина и должен терять голову от женщин. А то, какой же он мужчина?
– М-м-мда! – снова произнес Ефим, придя к выводу, что междометия являются прекрасной формой общения мужчины с противоположным полом.
Междометия создают у женщины реальное впечатление, что с ней разговаривают. И, в тоже время, будучи лишенными всякого содержания, дают возможность собеседнице понимать мужские ответы
