когда начнутся эти работы, было неизвестно. Прыжок вниз на сложенный внизу строительный материал означал в лучшем случае инвалидность. Впрочем, ненадолго. Через тридцать секунд Гришу добьют сверху из пистолетов Жидков со свитой. Бег по кругу был глупостью. Жулики разделятся на два равных по численности коллектива и спокойно замкнут движение с двух сторон. В этом случае все закончится не через тридцать секунд, а через минуту.
Гриша бросил взгляд вверх. Над его головой болтался крюк передвижного крана. Того, что ползает по потолку, имея возможность что-то поднять и опустить в любой точке цеха. Рядом висел и пульт его управления.
– Чубайс, сделай так, чтобы здесь было электричество! – усмехнулся Гриша и взял в руку пульт.
Преследователи покажутся в пяти метрах секунд через пять. Если ток в проводах есть – есть и шанс остаться некоторое время в живых. Если же его нет, то можно и не… Как там говорил юнец? «Не дергаться». Все правильно.
Уцепившись рукой за крюк и сжав между колен пульт, он нажал на кнопку. Кран загудел и понес Гришу в глубину цеха.
– Твою мать!.. Вот сука хитрый!.. – Это было вознаграждением за находчивость от появившегося Колобка. Опережая хозяина, он выскочил на лестницу первым.
– Где тут рубильник?! – заорал на весь «цех» Жидков. – Найдите мне рубильник!
После этих слов Гриша благоразумно снизил свой полет до двух метров. Он сейчас был как в тире. Только с обратной стороны огневого рубежа. Преследователи, тщательно прицеливаясь, расстреливали его, как бутафорского кабана. Раздражая Гришин слух, пули жужжали как осы, а за спиной он слышал хлопки и свист рикошетов. Поставленные в углу стекла осыпались целыми пластами. Кран отвез Гришу на расстояние, на котором уже бесполезно вести прицельную стрельбу из пистолета. Но менее опасно от этого не стало. Не отличающиеся точностью стрелки могли сбить его с крюка шальной пулей.
Все, зал закончился. Нажав кнопку, Гриша опустился на металлический пол. Преследователи находились этажом выше, под ногами ощущалась дрожь двигателей.
Гриша ринулся к двери. Уже вбежав в темный коридор, он почувствовал боль в левой руке. Но болели не пальцы, покалеченные о лоб бандита…
Он посмотрел на плечо…
Кто-то из стрелков оказался проворнее других. Рана на плече была неопасна. Пуля лишь скользнула, разорвав рукав рубашки и пройдясь по мягким тканям. Кровотечение было не больше, чем от пореза пальца ножом.
Погоня в зале продолжалась. Поняв, что не успевает отрезать дорогу Грише к выходу, Жидков решился на то, на что не решился несколько минут назад сам Гриша. Единственное различие заключалось в том, что у судовладельца была возможность выбрать площадку приземления. Повиснув на руках над нескончаемым коридором, он прицелился взглядом на чистый участок местности под собой и разжал пальцы.
Он лишь слегка подвернул ногу. Боль исчезла сразу же, как он побежал. Жидков и Гриша двигались параллельными коридорами к выходу. Евгений Петрович знал: на входе Гришу встретят. Метрах в двадцати позади него тяжело топали амбал и Колобок. Деваться беглецу было некуда.
В два прыжка преодолев последние метры, Гриша выскочил на нижнюю палубу и… нос к носу столкнулся со Славой.
– Ты как здесь оказался?! – выдохнул Гриша.
– Стреляли… Гриша, в следующий раз, когда пойдешь облегчиться, бери с собой кого-то из нас, лады? На горизонте два военных корабля, думаю, это турки реагируют. Но нам надо как-то продержаться!
– Хорошо сказал – «продержаться»! – усмехнулся, забегая за пристройку, Гриша. – Я тут секунды считаю, а он… Кстати, пистолетика лишнего не найдется?
Жидкову уже сообщили о приближении турок. Неожиданностью для него это не было. Уже несколько часов его люди в рубке перехватывали звонки в Стамбул пассажиров. Заглушить все разговоры не получилось. Время от времени нужно было обращаться к навигационной аппаратуре, звонить самому, и в эти короткие паузы, когда эфир был прозрачен и чист, пассажиры пробивались к абонентам. Так что турки будут, Жидков знал. И поэтому отдал приказ разобраться со всеми проблемами на корабле. Благо людей хватало. Наркотики, оружие, контрабандный змеиный яд – все должно было быть за бортом еще час назад. Но как ни прячь и как ни уничтожай, пограничники все равно что-то найдут. А потому нужно было избавляться от главного криминала – четверых неуловимых мерзавцев. Вчетвером они перевесят любой незаконный товар на корабле.
Он первым увидел, что их окружили. Не турки. Эти четверо. И выхода нет.
Трое идиотов рвались навстречу проблеме, а Жидков уже видел двоих с оружием, перекрывших вход. И одного с дробовиком сзади. Жидков остановился и вынул платок. Вытирая вспотевшие ладони, он своим волчьим чутьем угадывал беду. Как ему не хотелось выходить на палубу!.. Но Колобок уже открывал двери, ведущие к спальным отделениям. Евгений Петрович вошел и еще раз осмотрелся. Так и есть. Путь назад перекрыт, впереди – еще двое.
Сделав несколько шагов, Жидков чертыхнулся и наклонился:
– Колобок, давай вперед, я шнурок завяжу!
И Колобок дал. Как только он появился в главном коридоре, прогрохотал выстрел. А когда за спиной Жидкова загрохотали по лестнице ботинки, он понял все окончательно. Одним рывком забросил свое тело в угол, в нишу, в которой утопает дверь в каюту. И когда двое знакомых ему беглецов, которые за сутки превратились в преследователей, дыша, как легавые при гоне, пронеслись мимо, он вышел и бросился в противоположный их движению конец коридора. Выскакивать в такой ситуации наверх, в общество пассажиров, с высоты лайнера рассматривающих тонкую полоску на горизонте, обозначающую Турцию, ему не хотелось. Хотелось дождаться турков. Там видно будет, а сейчас кто поручится за его жизнь? Затянут в безлюдное место на лайнере, дадут по голове и скинут в море. Сам упал.
Он постучал в первую попавшуюся каюту.
– Кто там? – послышался детский голос.
– Обслуживание в номерах, мальчик! Мороженое заказывали? Открывай замочек, детка…
«Отмыкай быстрее, щенок!»
Жидков уже слышал топот ботинок внизу, когда замок наконец-то открылся. Перед ним стоял семилетний пацан и старательно выдувал из жвачки пузырь…
– Здравствуй, мальчик. – Мягко, но уверенно нажимая на дверь, Жидков быстро преодолел усилие детской руки и вошел в каюту. – Где мама? Где папа?
– Мама в ресторане, а папы у нас нет. – Мальчик не знал, что ему делать – бояться или разговаривать без опаски. Мама всегда запрещала открывать дверь незнакомым, но он об этом всегда забывал. – А тебе чего надо, чувак?
Закрыв дверь, Жидков взял мальчика за руку и повел в комнату.
– На палубе нехорошие люди, – объяснил он ситуацию. – Будь рядом, и я тебя не дам в обиду. У вас эти иллюминаторы куда выходят?
Зайдя в спальную, Жидков обомлел. Иллюминаторы в этих каютах не открывались.
– Что за херня?.. Какой кретин отдал команду иллюминаторы в стену вваривать?
– Мама то же самое говорит, – подтвердил мальчик.
– Мальчик… Блин!.. Ну почему вы не пожаловались!.. Хозяину корабля, например!
– Мама решила исковать после поездки.
– Чего делать?
– Иск на владельца судна подавать в суд.
– Этого мне только еще не хватало… – процедил Жидков и зашел в ванную, чтобы ополоснуть лицо.
Потом он прошелся по каюте и хмыкнул. Было еще два иллюминатора. И они тоже являлись просто стеклами. Но даже если бы они и открывались, толку от этого было мало. Они выходили на палубу, запруженную туристами. То есть туда, где появляться нельзя было ни в коем случае. Мышеловка, избранная собственным волеизъявлением.
