– Константин Иванович, вы записались в отряд камикадзе? – спокойно осведомился Илья. – Или Мария Николаевна перестанет ломать комедию и все нам объяснит?
– Илья, ты не веришь мне? – Маша чуть не плакала.
– А ты сама-то веришь в то, что говоришь? Господин Корастылев готов лишиться работы, получить кучу неприятностей, вплоть до судимости. И все из-за твоих прекрасных глаз? И он набросился на тебя не в чаще лесной и не в темной подворотне, а у нас дома. На что он рассчитывал? Он вроде знает, что ты не глухонемая…
– Таким странным способом Мария Николаевна пытается узнать подробности смерти своих родителей, – признался Костя. – Я не могу ей в этом помочь. Но может быть, вы сможете?
– Похоже, придется. Иначе она выкинет что-нибудь еще. Возможно даже из окна, – вздохнул Илья. – Вам лучше уйти. Константин Иванович. Это семейное дело.
Костя тоже так считал. Он – наемник, а не психоаналитик.
Илья усадил сестру на кровать и взял за руку.
– Что же это такое, родная? Зачем тебе все это сейчас, через столько лет?
– Потому что это Корастылев заложил взрывчатку. Я его видела. Я его узнала.
– Девочка! – Илья обнял ее. – Даже если так, этот парень – только шестерка.
– Я не сомневаюсь. Поэтому я и хочу понять, кто заказчик.
– Она подозревает, что это вы, Илья, – подал голос Сергей.
– Маша, пожалуйста…
– Если это не так, почему вы не говорите мне?
– Потому что легче от этого не станет.
– Илья, я прошу тебя.
– Хорошо, я расскажу. Борис убил нашу Машу. Его отец предложил нам сделку. Он передает нам контрольный пакет акций завода, мы никому не рассказываем о настоящей убийце. Мой отец послал Анатолий Федоровича куда подальше и пошел в милицию. Он дал показания, что убийца Борис. А на следующий день взорвалась наша машина. По чистой случайности в ней оказались твои родители, а должны были быть мои. «Ты хочешь еще смертей?» – спросил Фроловский. И отец сдался. Силы оказались явно не равны: у Фроловского было много денег и много знакомых бандитов. Сделка была заключена…
– Нет! – проговорила Маша, уткнувшись в плечо брата. – Нет, нет, и нет! Я никогда не подозревала вас. Просто я хотела выяснить всё до конца. Это здорово, что вы у меня есть.
Сергей кашлянул:
– Я вообще-то тут тоже не для мебели стою! Уступи мне место, Илья. И, между прочим, у меня три неотвеченных вызова от парня, что присматривает за нашим посторонним человеком.
– Так перезванивай ему! – потребовал Илья.
Самому же господину Болотову вскоре пришлось звонить лично начальнику областного УВД.
Они стояли у дома на окраине. Освещение – один фонарь на всю улицу и полная луна – придавала пейзажу мрачный оттенок. Строение за высоким забором, на которое указал Вадим, было погружено во тьму и казалось нежилым.
– Она точно там? – спросил человек в камуфляже.
– Машина въехала и не выезжала. И никто не выходил, – доложил Сергей. – Соседи говорят: нехороший дом. Люди какие-то собираются. Никто не знает, чем занимаются. Вроде темно и нет никого, то вдруг какие-то огни, голоса и пение.
– Знаем мы их песни. Пойдем познакомимся с хозяевами…
– А, может, ордера дождемся?
– Нет, ждать нельзя, – сказал Илья. – Он вооружен и очень опасен.
– Не терпится вырвать из лап злодеев постороннего человека? – усмехнулся Сергей, которому тоже не терпелось наложить лапу, а лучше две, на красивую блондинку с грустными глазами.
Без ордера обошлись, окружив дом с четырех сторон. Строение выглядело необитаемым. Темные окна, зловещая тишина. Даже не лает никто. На звонок и стук им не ответили.
Похоже, они опоздали.
20.
Женя хотела изменить жизнь, но, кажется, изменила только смерть. Не высовывалась бы из-за своих стеллажей, не пересеклась бы с Борисом и не должна была умереть сегодня, в полнолуние. Правда, и с Ильей тоже не встретилась бы. Была бы такая же неудачница, как сейчас, только живая.
Наверное, мама права, когда говорит, что с мужем спокойнее. Был бы у Жени муж, они бы вдвоем ехали в машине, он бы скрутил убийцу и сдал его в милицию. И все бы закончилось, даже не начавшись. И Болотовы бы пожали ей и ее мужу руки, выразили бы благодарность за поимку особо опасного рецидивиста…
Почему она все время думает про эти «бы»? Случилось так, как случилось. Если ее некому спасать, значит, она и не заслуживает спасения. Где она видела, чтобы спасали упитанных дурнушек? Ее бы даже Кинг Конг съел без удовольствия.
Ладно, ей не будет очень больно. Это обещала та женщина в белой одежде и с добрым лицом. Она принесла какую-то жидкость в пластиковом стаканчике. Обезболивающее или одурманивающее? Женя выпила. Женщина смяла стакан и выбросила. Избавились от улики? Ей уже все равно.
