золотая ванна и огромная кровать. В соседнем вагоне везли запас спиртного и еды всякой. Повар у него был, что до революции в шикарном ресторане в Ленинграде буржуев кормил. А теперь ему различные кушанья готовил… – Блохин внезапно замолчал, погрузившись в воспоминания о своей юности.
– А при чем тут дядя Троцкого? – нетерпеливо спросил я. – Родственник ведь за границу сбежал, а племянник здесь остался. Да и во время Гражданской войны особо и нечем было торговать. В стране голод и разруха царила. Есть было нечего. Что-то из вещей в деревне удавалось на продукты обменять.
– Слушай и не перебивай, – приказал собеседник. – Пока мы тут голодали, дядя Троцкого сумел закупить у буржуев военное снаряжение и продовольствие, что во время Империалистической войны (Первая мировая война. –
– При чем тут Троцкий? – не понял я. – Его дядя ведь в Париже сидел и еще до революции различные «гешефты» проделывал. Странно, если бы он не воспользовался такой возможностью.
– Эх, молодежь, всему вас учить надо. Знаешь, кто настоял на закупке именно этих товаров для нашей страны? Троцкий. Он даже вместе с дядей банк организовал, через который все расчеты велись. Банк советский государственный, но им руководили пособники Троцкого. У этого банка контора была в Париже. Знаешь, кто ее возглавлял? Дядя Троцкого. До середины тридцатых годов через этот банк Троцкий свою деятельность финансировал.
– Это как? – в очередной раз удивился я. – Если банк советский и государственный, то как живущий за границей Троцкий мог управлять его деятельностью? И разве никто не замечал, что деньги из него неизвестно куда исчезали?
– Махровые троцкисты там на руководящих постах сидели. Они деньги и воровали. А так как они одновременно и роль ревизоров выполняли, то очень легко скрывали факт недостачи. Это один из «гешефтов» Троцкого. Думаешь, он этим ограничивался? Нет, он еще в конце Гражданской войны отобранное у царской власти и буржуев золото вместо того, чтобы сдать советской власти, контрабандно вывозил за границу и там продавал по дешевке. Знал, что ворованное дорого не купят, да и стремился сбыть все быстрее, пока чекисты про его темные делишки не прознали…
Комментарий Александра Севера:
«Дядю (брата матери) Льва Троцкого звали Абрам Львович Животовский, и был он не мелким торговцем-посредником, а уважаемым и известным в Санкт-Петербурге бизнесменом – компаньоном Путилова и акционером «Русско-Азиатского банка». После революции он перебрался не в Париж, а в Стокгольм, где он стал бизнес-партнером шведского банкира Олофа Ашберга.
Как показали дальнейшие события, возвращение весной 1917 года Льва Троцкого в Российскую империю сначала создало его дяде проблему (пришлось эмигрировать на Запад), а потом позволило не только компенсировать потери, но и войти в элиту парижского «бизнес-сообщества».
Понятно, что и сам Лев Троцкий не упустил свой шанс заработать с помощью предприимчивых родственников. И вся его политическая карьера тесно переплелась с различными «бизнес-проектами». Блохин слышал о них, но не знал всех подробностей. Мы исправим этот недостаток. Начнем с эпизода, связанного с распродажей запасов военного снаряжения.
В 1919 году американское правительство оптом продало оставшиеся от Первой мировой войны гигантские военные склады во Франции и Бельгии Нью-Йоркскому банковскому консорциуму, который с огромной выгодой стал их распродавать. Эту финансовую структуру создал шведский банкир Олоф Ашберг. В молодости он увлекался социализмом, но дальше дискуссий с другими шведскими социал-демократами дело не пошло.
Ашберг наладил тесное сотрудничество с Троцким, его старшим братом Александром Бронштейном (по утверждению писателя Анатолия Рыбакова, расстрелянным в 1937 году в Курской тюрьме) и их парижским родственником. Один из совместных проектов – создание в августе 1922 года первого советского коммерческого банка, вошедшего в историю под названием «Российский коммерческий банк». Олоф Ашберг стал его первым директором. Позже контроль над банком перешел к Госбанку РСФСР. 7 апреля 1924 года банк был переименован в «Банк внешней торговли СССР» (Внешторгбанк СССР). В 1988 году банк был еще раз переименован и стал называться «Внешэкономбанк СССР»[30]. Другой, более ранний совместный проект – продажа золота Российской империи (не только принадлежащего государству, но и изъятого у частных лиц и организаций, а также церкви) на 20–30 % ниже его реальной рыночной стоимости. Какие комиссионные на этом заработали братья Бронштейны и их дядя – тема для отдельного разговора. А мы пока поговорим о другом коммерческом проекте – закупке американского военного снаряжения, обмундирования и подвижного состава.
Для прикрытия этой деятельности Максимом Литвиновым в Христиании (Осло) была создана подставная «Норвежско-русская торговая компания», а оплачивалось все золотом через банки Ревеля. В конце 1920-го – начале 1921 года в оплату обуви, одежды, консервов, а также 100 локомотивов и 1600 железнодорожных вагонов к ним было переведено через Ревель в кладовые нью-йоркских банков более 50 тонн золота на сумму 65 млн золотых рублей. Сколько заработали братья на этих поставках – опять-таки сказать сложно.
Лев Троцкий и его земляк Лев Каменев оказались замешанными в еще одной финансовой афере. До Октябрьской революции «Русский торгово-промышленный банк» входил в десятку крупнейших кредитно- финансовых учреждений Российской империи. После революции в Париже и Лондоне продолжали действовать два его филиала. Однажды руководство этих структур объявило себя владельцами бизнеса и отказалось подчиняться правлению банка. Разразился громкий скандал. Владельцам банка удалось через суд вернуть свой лондонский банк, а вот парижский они потеряли. Его директор, некто Кон, продал французскому банку особняк, а вырученную от сделки сумму, ну и еще активы «Русского торгово- промышленного банка» (свыше пяти миллионов франков) он передал в доверительное управление парижскому банкиру Животовскому, дяде по материнской линии Льва Троцкого и родственнику Льва Каменева. Предполагалось, что банкир, используя родственные связи, получит концессию на горно- промышленные предприятия Криворожского общества. Банкир два раза ездил в Москву, но сделка так и не была совершена.
Вот как об этом деле сообщила 18 декабря 1923 года эмигрантская газета «Накануне» в статье под громким заголовком «Первая французская концессия в России». Следует заметить, что она симпатизировала Советской России, поэтому пафосный стиль вас не должен удивлять.
«Общество криворожских рудников», основанное в 1881 году, с капиталом 5 млн франков (на самом деле оно называлось «Французское общество криворожских руд» и имело уставной капитал 6 млн франков. –
А далее в статье сообщалось, что одним из посредников при проведении переговоров был Абрам Львович Животовский – дядя Льва Троцкого.
Возможно, одна из причин неудачи предпринимателя – незнание им реальной обстановки в регионе. Еще в марте 1920 года было создано районное управление рудников Криворожского и Никопольского бассейнов («Райруда»), а в ноябре 1921 года заработали первые три восстановленных рудника. А в 1922 году начал функционировать техникум, где готовили специалистов. Так что иностранцы опоздали.
Была и другая причина провала миссии Абрама Животовского: в то время Лев Троцкий увлекся политической борьбой и осенью 1923 года возглавил левую оппозицию.
Возможно, этим объясняется и неудача другого проекта, где фигурирует «демон революции». В июне 1922 года на страницах издаваемой в Берлине (газета с точно таким же названием выходила и в Париже)
