В начале 1928 года органами ОГПУ была раскрыта вредительская организация среди инженерно- технических работников каменноугольной промышленности в Шахтинском районе на Северном Кавказе. В ходе следствия было установлено, что сфера действий вредительской организации выходила далеко за пределы Шахтинского района и что центр ее также находился вне территории этого района.
Конечные результаты следствия выявили, что организация вредителей:
«1. Охватывала собой не только наиболее крупные рудоуправления Донбасса и руководящий центр Донугля, но имела своих сторонников и активных членов среди высшего руководящего технического персонала каменноугольной промышленности в Москве.
2. Была связана с такими же организациями в других отраслях промышленности.
3. Одновременно была связана… с органами и деятелями иностранных держав, не имеющими никакого отношения к каменноугольной промышленности как таковой.
4. Ставила своей задачей не только экономическое вредительство, но и прямое оказание помощи неприятелю в момент грядущей подготовляемой капиталистическим миром интервенции».
Вредительская организация целиком состояла из инженеров и техников, работавших до революции в угольной промышленности (Матов, Калганов, Березовский и др.), и бывших шахтовладельцев и акционеров (Самойлов, Колодуб и др.). В среде вредителей нашли свое место и меньшевики: инженер Калнин, техник Васильев.
Возникновению и развитию вредительства в угольной промышленности способствовало то обстоятельство, что большинство инженерно-технического персонала после Гражданской войны возобновило свою работу на тех же шахтах и рудниках, где они работали до революции. Здесь сгруппировались старые служащие и бывшие собственники, объединенные общим мировоззрением, общими политическими взглядами, связанные между собой близким знакомством, давней дружбой, а иногда и родством.
Указания о начале вредительства были получены служащими от своих бывших хозяев на совместном совещании владельцев и инженеров в Ростове-на-Дону в 1920 году, во время последнего съезда совета горнопромышленников, который происходил вскоре после освобождения Донбасса от белых частями Красной Армии.
До 1924 года вредители действовали самостоятельно, не проводя совместных акций и не придерживаясь определенного плана. Они лишь старались исполнить полученные в 1920 году директивы. С 1922 года служащие, потерявшие связь со своими хозяевами, пытались восстановить ее путем переписки и получить указания, но попытки эти носили случайный и личный характер.
В конце 1922 года на отдельных рудниках оформляются местные вредительские организации. Первая такая организация возникла во второй половине 1922 года в донецко-грушевском рудоуправлении, затем – во власовском, несветаевском и других. К этому времени от бывших хозяев начинают поступать не только инструкции, но и деньги. Деньги распределялись среди членов организации, в зависимости от значимости того или иного участника, под видом вознаграждения… «со стороны хозяев за сохранение в порядке отобранных у них шахт, за переоборудование и улучшение их и, наконец, за сокрытие от соввласти наиболее ценных месторождений с тем, чтобы наиболее важные подземные богатства к моменту падения советской власти могли быть возвращены хозяевам нетронутыми и неистощенными» (из показаний Березовского). Как видно из этих данных, в тот момент вредительство еще носило пассивный характер.
По мере укрепления советской власти вредительские организации начинают переходить от саботажа к активному вредительству. Как выявило следствие, системы организованного вредительства, установившиеся затем на отдельных рудниках, мало чем отличались друг от друга.
Расстановка вредительских кадров производилась по следующему принципу: 1) шахта, 2) механизмы, дающие энергию, и 3) контроль. Вредители считали, что «только при сочетании этих трех элементов вредительскую работу можно построить планомерно, не боясь провалов». (Из показаний Березовского.) Свои вредительские действия технический персонал, как правило, объяснял «неполадками» производства, якобы вызванными «советской системой управления промышленностью».
Вредительство шло в направлении дезорганизации производства и создания условий, вызывавших искусственное недовольство рабочих советской властью. Выражалось вредительство в сокрытии ценных участков и пластов с одновременным пуском нерентабельных шахт; систематическом срыве добычи угля; неправильном использовании и несвоевременном ремонте механизмов; систематических авариях; срыве проводимой механизации добычи угля; неправильном ведении и задержке горных работ; неправильной проходке и в ряде других, более мелких вредительских действий. В области капитального строительства производились ненужные и дорогостоящие работы, а работы, носившие срочный характер, или не производились или выполнялись с большим опозданием, без смет и проектов. Умышленно нарушались самые элементарные правила техники безопасности, что влекло за собой несчастные и даже смертельные случаи. Заработок рабочих искусственно снижался. Задерживалась реализация заключенных коллективных договоров. Умышленно создавались тяжелые материально-бытовые условия.
Чтобы гарантировать себя от провала, вредители старались не допускать на шахты и в аппарат рудоуправления специалистов-коммунистов.
Более опытные и осторожные вредители (подобно инженеру Кузьме) проводили вредительство так тонко и осмотрительно, что не только не было заметно его следов, но, наоборот, внешне рудник (Власовский) производил весьма хорошее впечатление.
В течение 1924–1925 годов вредительские организации были созданы почти во всех рудоуправлениях Донбасса. Возник и оформился контрреволюционный центр в самом «Донугле». Он развивался аналогично организациям на рудниках, начиная от индивидуальных связей отдельных инженеров с их бывшими хозяевами и кончая созданием единой вредительской организации. Контрреволюционный центр был тесно связан со своей периферией и заграничными организациями бывших углепромышленников.
Финансирование вредительских организаций производилось бывшими углепромышленниками и иностранными капиталистическими кругами. Передаточными инстанциями служили официальные дипломатические представительства ряда иностранных держав в СССР. Деньги поступали от объединения бывших углепромышленников Юга России, французского объединения бывших владельцев предприятий в России, аналогичного польского объединения и ряда германских фирм (АЕГ, Эйкгофа, Костера, Сименс и Шуккерта и т. д.) и, наконец, от иностранных разведывательных органов. Передавались деньги через французские и польские официальные представительства в СССР или при поездке членов организации за границу. Деньги от немецких фирм получались в виде процентов за заказы и пересылались в СССР через представителей фирм, инженеров и монтажников, причем оборудование для нашей промышленности поставлялось заведомо негодное.
По далеко не полным подсчетам, общая сумма денежных средств, поступивших из-за границы только за три последних года (1925, 1926, 1927) существования вредительской организации, выразилась в 600– 700 тыс. рублей.
Особенно активную связь с вредительской организацией поддерживали француз Ремо (в прошлом – директор Берестово-Богодуховского рудника) и поляк Дворжанчик (бывший директор ряда рудников и копей, эмигрировавший в 1919 году в Польшу).
С созданием «Харьковского вредительского центра» вполне организованный характер приняла и пересылка «информационных» сведений за границу через ездивших туда по делам службы членов организации. В состав руководящей группы «Харьковского центра» вошли инженеры Матов, Бахтиаров, Братановский, Казаринов и др.
«Харьковский центр» не ограничивался только захватом руководящих постов в Донугле и в рудоуправлениях; он стремился проникнуть в инженерно-техническую секцию и в смежные с угольной отрасли промышленности. Следуя полученной из-за границы инструкции, «Харьковский центр» организовал антисоветскую пропаганду. Рекомендовалось два метода проведения ее в жизнь: пропаганда «сверху вниз», от высшего служащего до среднего и низшего, уже соприкасающегося с рабочей массой, и непосредственная контрреволюционная пропаганда среди рабочих путем широкой «общественной работы».
На случай войны намечались мероприятия, способствующие интервенции, в частности нарушение работы транспорта, организация забастовок рабочих и т. д.
