Что-то щелкнуло, на торце коробочки мигнул красный огонек, но других видимых эффектов Алексей заметить не сумел. Стараясь не отставать от начальника, он торопливо забежал на двенадцатый этаж, забирая протянутую ему глушилку и стараясь не раскачивать луч фонаря.
– Смотри, Леша, – приказал шеф, кивая в сторону нужной двери. – Что видишь?
– Дверь… – чувствуя неловкость, выдавил из себя Матвеев, ощущая полнейшую никчемность.
Он и впрямь не обнаруживал ничего особенного – лишь массивную железную дверь с матовыми цифрами номера, аккуратную кнопку звонка, влажное око видеокамеры и потертый коврик у порога.
– Э, брат, глубже зри! – поучительно, но без намека на издевку, прошептал Покрышкин. – Коврик видишь у двери? А чего это он, спрашивается, такой большой? А это, Леша, чтобы посетитель на него в любом случае наступил… Свети сюда.
С этими словами Павел аккуратно перевернул потертый половик, откладывая его в сторону. В полумраке подъезда блеснули датчики давления, равномерно распределенные по изнанке коврика. Алексей невольно сглотнул нервный комок.
Шеф тем временем уже был у двери. Присел на корточки, заглядывая в замки, махнул напарнику рукой. Тот приблизился, и Покрышкин на ощупь вынул из саквояжа кожаный чехольчик. Вытряхнув из него на ладонь десяток отмычек, он без тени смущения принялся подбирать нужные.
С замками Павел ковырялся на удивление недолго, будто заправский взломщик. Однако, когда те щелкнули, открываясь, распахивать дверь не стал. Сначала приклеил к краю косяка полоску фольги, напоминающую обертку от жевательной резинки. Когда сигнализация была блокирована, он осторожно, будто чего-то опасался, приоткрыл створку внутрь, оставив щель в ладонь шириной. Нашел в саквояже еще один прибор – небольшой экран с длинным гибким видеощупом. Просунув щуп в образовавшуюся щель, Покрышкин принялся внимательно осматривать дверь изнутри.
– Знаешь, Леша, в нашем деле главное – не упускать мелочи, – пробормотал он, не отрывая взгляда от экранчика. – А то вампиры обычно изобретательностью не отличаются. Привяжет такой вот умник с той стороны двустволку охотничью, а веревку на дверь накинет. Открываешь – ба-бах…
– Такое на самом деле бывает? – постарался не сильно побледнеть Матвеев.
– К сожалению, да, – помрачнел его шеф, смахнув каплю пота, выползшую на висок из-под шлема. – Я лично знавал охотника, которому из гарпуна чуть руку не отрезало… Но тут вроде чисто… ни ловушек, ни сторожевых собак…
Он поднялся на ноги, складывая приборы в саквояж и вынимая крохотный лазерный резак.
– Глаза прикрой, – посоветовал он ведомому, с легкостью перерубив массивную цепочку. – Ну, Леша, вот теперь входим…
И мягко толкнул дверь, открывая проход в логово вампира.
В квартире – типовой трехкомнатной, каких тысячи, – было темно, но уже через несколько секунд Алексей убедился, что тьма не была полной. Свет не горел ни в прихожей, ни в кухне, ни в ближайшей комнате, а шторы и жалюзи на окнах были глухо задраены. Однако из конца коридора, играя на светлых обоях призрачными переливами, доносилось приглушенное свечение. Там, именно там, и это понял даже Матвеев, находился гроб, освещая часть коридора мерцанием дисплеев.
Запах – спертый и застоявшийся запах помещения, не проветриваемого уже как минимум неделю, – вырвался в подъезд, обволакивая взломщиков неприятной волной. А еще к запаху застоя и пыли примешивался легкий душок, какой бывает в квартирах больных стариков – отталкивающая смесь человеческих выделений, туалета и медикаментов. И пусть Леша заранее готовил себя к подобному, невольный позыв рвоты был вынужден сдержать.
Мужчины осторожно и бесшумно вошли в квартиру, аккуратно прикрывая за собой дверь. Приложив палец к губам, Покрышкин выразительно зыркнул на ведомого, забрал фонарь, взглядом приказал двигаться следом, а затем медленно пошел по коридору.
Алексей, в этот миг ощущавший себя матерым медвежатником, заочно приговоренным к смерти, с ужасом услышал, как начальник расстегнул кобуры пистолетов. Прижимая мгновенно потяжелевший саквояж к груди, он постарался сдержать судорожный сиплый вздох. Взглянул на шефа – само воплощение уверенности, и приказал себе собраться.
Павел вновь преобразился. Из неторопливого и чуть расслабленного мужичка, прикуривавшего у подъезда, он вдруг превратился в четкий и отлаженный механизм, экономящий каждый жест. Не спеша проходя в комнату с клиентом, он быстро проверил все прилегающие помещения, заглянув даже в туалет.
Яркий лучик его фонарика выхватывал из темноты самые привычные предметы обихода – книжные полки, светильник, рулончик туалетной бумаги, телевизионные панели или АйПи-фон на стенах, напольные вентиляторы, кухонную электронику. Рассматривая эти вещи, что найдутся в любой квартире города, и прислушиваясь к электрическому фону из комнаты с вампиром, Леша закусил губу. В этот момент он искренне и честно пообещал себе провести с шефом самую детальную и информативную на свете беседу…
– Все чисто, – негромко пробасил Покрышкин, заставив стажера вздрогнуть. – Заходим в главную комнату. Я послежу за клиентом, а ты проверишь спальню, ясно? Если там кто-то есть, пулей летишь в коридор, понял меня? Саквояж поставь у порога.
Эти команды, в которых, словно щука в водорослях, ловко укрывалась необъяснимая угроза, заставили ладони Матвеева похолодеть. Покрышкин, к удивлению парня, его реакцию каким-то образом углядел.
– Да не дрейфь ты, – он ободряюще сжал предплечье Алексея, вкладывая в руку еще один крохотный фонарь, – всё нормально. Просто клиенты иногда оставляют дома жить прислугу. Иногда горничную или повара… иногда, конечно, и охранника, но это единицы, такие больше в коттеджах живут.
И вдруг, что было весьма неожиданно, Алексей действительно почти перестал волноваться. Словно одного слова, жеста или прикосновения этого странного и предельно любопытного человека было достаточно, чтобы подбодрить в трудную минуту. Испытывая чуть ли не зависть, Матвеев кивнул шефу, опуская саквояж к стенке.
Теперь они вплотную приблизились к комнате с гробом, и тусклого света на ее пороге стало предостаточно. Работали, судя по всему, сразу два или три экрана – сменяющиеся на них изображения создавали на стенах рябь, будто кто-то пытался смоделировать миниатюрное северное сияние. Гудели вентиляторы АйПи-станций, мерно тарахтел массивный радиатор, одновременно охлаждающий и приборы, и капсулу гроба.
Отсюда, с порога, Алексею ее не было видно – только самый краешек. Но и этого зрелища хватило, чтобы волнение вернулось: по стеклянному краю крышки скользили отражения с дисплеев, пучки проводов темнели переплетениями лиан. Павел, чуя замешательство напарника, легонько хлопнул того по плечу. Спохватившись, Леша скользнул вперед.
Комнату он рассмотрел совсем мельком, безотчетно не желая вдаваться в детали. Но все равно успел заметить плотно задернутые шторы, АйПи-станции на письменном столе, чехарду изображений на трех широких экранах и массивную, огромную и тяжелую пулю гроба, покоящуюся ровно посредине комнаты…
Пригнувшись, словно из спальни в него могли выстрелить, Матвеев толкнул дверную створку, направляя в темноту ярко-желтый луч. Зажмурился, будто ждал, что сейчас навстречу что-то метнется, но тут же заставил себя открыть глаза и медленно вошел.
В спальне не было ничего необычного – широкая кровать, шкафы и тумбы, выключенная панель телевизора на стене. Леша повел фонарем из стороны в сторону, а затем выглянул в комнату с гробом и собрался уверенно кивнуть шефу… И опешил, разглядывая его, стоящего возле гроба с пистолетом в руке и держащего капсулу на прицеле.
– Это… это обязательно? – против собственной воли прошептал Матвеев, пытаясь в полумраке рассмотреть, какой именно пистолет зажат в руке начальника.
– Не помешает, Леша, – терпеливо объяснил тот, обходя капсулу и становясь рядом с мониторами. Рука с оружием даже не вздрагивала, будто Павел был машиной. – Знаешь, они иногда излишне буйно реагируют на визиты… Давай, неси сюда наш волшебный чемоданчик.
Вернувшись в темный коридор, Матвеев забрал саквояж, опуская его на пол возле центральной АйПи- станции. Приготовившись выслушивать новые распоряжения начальника, он только теперь смог близко, в
