Икшкиле во главе внушительного отряда. В земле эстов, сжигая и уничтожая деревни на своем пути, меченосец Бертольд из Вендена прослышал о бедственном положении Риги и приказал своим людям повернуть коней к Даугаве. Путь был не близкий, поэтому меченосцы и верные им латгалы достигли Риги только на третий день. Но помощь уже не требовалась. Курши, простояв лагерем три дня, оплакав своих погибших, уплыли в свои владения.

* * *

Итак, курши, восемь лет сохранявшие перемирие с Ригой, вдруг решили его нарушить. Так было положено начало одного из самых интересных событий в политической жизни Прибалтики, надолго определившей расстановку сил в крае, а где-то даже и сложение государственных и этнических границ, в которых впоследствии сформировались латышский и литовский народы. А ведь создавая первую коалицию против Риги и ордена, курши и не предполагали, что, не добившись сиюминутных задач, они своей дипломатической миссией напишут историю Прибалтийского края на века вперед. Вмешательство немцев только усилило возникшую в период полоцкой гегемонии вражду между народами, так как основной их политикой с самого начала стало правило «разделяй и властвуй». Казалось, безоблачные времена всеобщего мира забыты навсегда. Но 1210 год показал, что лишь только прибалтийские князья переставали оглядываться на сюзеренов и действовать в их интересах, а начинали делать то, что отвечало их собственным политическим чаяниям, они могли очень просто и быстро объединиться, как против общего врага, так и ради общего мира. Постоянные восстания в Ливонии и их подавления, походы немцев в Эстонию, падение Кокнесского княжества...

Вся Прибалтика к 1210 году была охвачена вспыхивающими то здесь, то там пожарами войн. Немцы, как вассалы епископа Альберта, так и братья ордена меченосцев были постоянными участниками любого конфликта, а иногда и открыто натравливали местные народы друг на друга. Конечно, рано или поздно, они должны были увидеть в немецких рыцарях и их главном городе Риге главное зло, мешающее им жить в мире и спокойствии. Вернуться к временам эпохи викингов, когда Прибалтика не была расколо-

та на враждебные лагеря — таков был призыв к участникам «первой коалиции». Это была первая исторически известная попытка выйти из-под влияния политической воли соседних держав. Зачинщиками ее создания стали курши — народ, как правило, державший нейтралитет в прибалтийских конфликтах, с участием, как русских, так и немцев. После успешной стычки куршей с крестоносцами у Зунда, к ним была прислана делегация ливов, готовящих очередное восстание. Заключив союз с ними, курши развивают небывалую дипломатическую деятельность. Их послы устремились в Эстонию, Земгале, Литву, Ерсику и Полоцк. Цели коалиции куршские князья не скрывали: разрушение Риги и полное изгнание немцев из Прибалтики. Нейтралитет куршей во всех предшествующих конфликтах стал залогом успеха дипломатической миссии.

Приблизительно весной 1210 года послы из Курземе прибыли в Тервете. Уже начавшие войну против немцев и заключившие союз с восставшими ливами, они искали соглашений с другими странами Прибалтики, призывая забыть прежнюю вражду и объединиться против общего врага, олицетворенного орденом меченосцев и «злым городом» Ригой. Так создавалась «первая коалиция» против немцев. Виестурсу речи куршских послов явно пришлись по нраву. Никогда он не доверял епископу Альберту, даже когда был с ним в союзе. Два года тот не пытался восстановить с ним прежних отношений, и у земгальского князя уже не было никаких обязательств перед ним. А к тому времени и сам Виестурс достаточно хорошо понял, какой опасности едва избежала его страна, находясь в союзе с Ригой. Ведь единственный договор, который готов соблюдать рижский епископ — это вассальная присяга ему самому. А с куршами они всегда были добрыми соседями, никогда не враждовали, и, наверняка уже имели какие-то договоры, конечно же, князь Земгале поддержит добрых друзей. Но послы говорят дальше и сообщают, что в союзе с ними уже состоят Даугерутис Литовский и Всеволод Ерсикский, и они уже вступили в войну: литовское войско осаждало Кокнесе.

Наверное, еще более тяжелое решение пришлось принять тогда Виестурсу, чем в 1202 году, когда его вынудили навсегда покинуть Земгальскую гавань. Но Виестурс разумный политик, он мыслит реалиями своего времени. В противостоянии дальнейшему натиску христиан без союза с Литвой не обойтись ни куршам, ни ему самому. Они — реальная сила, лучшие воины в Прибалтике, ведь вооружены они не хуже русских дружин, к тому же единственные из прибалтийских народов имеют сильную конницу. Виестурс это прекрасно знает, не раз сталкивался в битве. Да и союзники литовцы верные, столько лет уже верой и правдой служат полоцким сюзеренам, и на союз с немцами никогда не пойдут, так как не простят им Роденпойса. Сердце зем-гальского князя уже склонилось к тому, чтобы дать курш-ским послам положительный ответ.

Но Земгале не монархия, все самые важные решения принимаются только на всеобщем княжеском съезде. Можно только представить в каких жарких спорах проходил съезд, решавший судьбу присоединения Земгале к «первой коалиции». Против этого явно выступили князья из Межотне — другая ветвь земгальских князей, возможно соперничавшая с родом Виестурса. Старейший из них от их имени припомнил все обиды, нанесенные литовцами земгалам, даже простой мир с Литвой, по их мнению, — предательство страны и народа. Уж лучше вновь послать к епископу рижскому, может он согласится возобновить договор. Но слишком силен авторитет Виестурса, и съезд решает в его пользу. По его окончании куршскому посольству сообщают, что Земгале вступает в коалицию.

Довольные успехом своей дипломатии, курши уезжают на родину. Вскоре после этого по традиции варварской дипломатии Тервете должна была посетить делегация послов из Литвы. А может даже в каком- нибудь пограничном замке состоялась встреча Виестурса и Даугерутиса, которые подали друг другу руки. А потом договор был скреплен по языческим обычаям клятвой на обнаженном оружии и жертвоприношением животного, чтобы договаривающиеся стороны смогли разделить между собой и с богами священную трапезу. Такой союз считался нерушимым. «Тот, кто подаст другому руку, будет верен этой клятве, куда бы его не забросила судьба под страхом смертной казни» — так писала немецкая хроника о традиции варварских договоров. В отношении Земгале и Литвы эти слова оказались пророческими, хоть земгальскому войску и не довелось участвовать в войне 1210 года. Вражда сменилась союзом. Литовская армия еще не раз войдет в пределы Земгале. Но только по призыву земгалов, чтобы вместе бок о бок сражаться против натиска крестоносцев.

Принял ли участие в «первой коалиции» Владимир Полоцкий? Напрямую нет, полоцкие дружины в военных действиях не участвуют. Но, несомненно, он благословляет на войну своих оставшихся верными вассалов Даугерутиса и Всеволода Ерсикского. Направление удара на Кокнесе красноречиво свидетельствует, от кого исходила инициатива похода. Конечно же, это князь полоцкий, а возможно, и приютившийся у него кокнесский изгой Вячко, желали возвращения утраченного замка. К тому же новая Кокнесе стала уже «ловушкой и великим искусителем» для тех, кто желал причинять дальнейший вред полоцкой «конфедерации».

Неудача куршско-ливского похода на Ригу еще не решила судьбу коалиции. Напротив, у Владимира Полоцкого появился реальный шанс перехватить инициативу в антинемецком союзе у куршских князей. Но вновь сдерживаемый своими боярами полоцкий князь выбирает «худой мир вместо доброй ссоры». Хроника Генриха сообщает под тем же 1210 годом:

«Арнольд, брат-рыцарь, послан был с товарищами к королю полоцкому узнать, не согласится ли он на мир и не откроет ли рижским купцам доступ в свои владения. Тот принял их с выражением благоволения и, высказав (правда, из хитрости) радость по поводу мира и успокоения, послал с ними Лудольфа, разумного и богатого человека из Смоленска (Smalenceke), чтобы, по прибытии в Ригу, обсудить дела мира и справедливости. Когда они прибыли в Ригу и изложили желание короля, рижане согласились, и тогда в первый раз был заключен вечный мир между ними и королем, с тем однако, чтобы королю ежегодно платилась должная дань ливами или за них епископом. И рады были все, что теперь безопаснее могут воевать с эстами и другими языческими племенами».

Итак, князь Владимир в одностороннем порядке выходил из коалиции, фактически разрушая ее, так как за ним должны были последовать все его вассалы, прежде всего, Литва и Ерсика. Причины, побудившие Владимира начать переговоры о мире, понятны. Дальнейшее участие в коалиции не сулило ему никаких выгод, так как ее движущей силой были народы, не входившие в сферу полоцкого влияния — курши и эсты. В случае их успеха, никто из попавших под власть немцев бывших вассалов не вернулся бы под руку Полоцка. Владимира тяготила война за чужие интересы, наносившая значительный урон полоцкой торговле.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату