Икшкиле, Леневардене и Метсеполе, и к тому же не заплатил 125 марок. В свою очередь, епископ жаловался на самоуправство ордена, который несколько лет неправомерно собирал налоги с двух третей латгальских земель и, таким образом, должен епископу 600 марок. В эти распри пришлось вникать папскому легату Вильгельму Моденскому. А вопросы раздела территории были весьма сложными. В данном случае, например, одним из пунктов решения по данному делу был следующим: из завоеванных в Латгалии земель орден может, не делясь с епископом, присоединить к своему государству точно такую же территорию, какую епископ Альберт отдал в лен в Варке (Вараклянах) рыцарю Теодориху из Кокнесе[81].
Для сбора податей у ордена, по-видимому, были ответственные чиновники, которые следили за наполнением замковых амбаров. К сожалению, не сохранилось документов, рассказывающих о том, как меченосцы собирали свои налоги.
Возможно также, что меченосцы начали хозяйственное освоение земель в непосредственной близости от своих замков. Поместья ордена могли служить источником для покрытия многочисленных расходов. К сожалению, никаких документов на этот счет не сохранилось. Тем не менее, вспомнив конфликт в Аутине, когда меченосцы отобрали луга и пустоши у латгалов, можно предположить, что эти земли нужны были меченосцам для собственных хозяйственных нужд.
Таким образом, военная добыча, сбор налогов и, возможно, доходы от использования собственных угодий полностью покрывали нужды воюющих братьев. Сведений о каких-либо других источниках дохода ордена не сохранилось.
Денежное обращение
0 том, что в государстве меченосцев чеканили собственную монету, никаких сведений нет. Вообще, описываемый период в Балтии и соседних землях был безмонетным. В Средневековье денежное исчисление не было жестко связано с денежными платежами. Как справедливо замечает Жак Ле Гофф, деньги были лишь отношением, «они служили мерой стоимости», были оценкой — apreciadura, как сказано в одном месте «Песни о Сиде» по поводу расчетов в товарах[82]. Тем не менее, Ливония как центр торговли должна была иметь оживленное денежное обращение.
Основной единицей расчетов в Ливонии в начале XIII века была Рижская марка (по латыни — marca Rigensis). В документе, датированном 1211 годом, епископ Альберт жалует купцам из Готланда, приезжающим в гавань Риги, различные привилегии. Среди прочего, он отмечает: «Четыре с половиной рижских марки в пфеннигах должны весить столько же, сколько готландская серебряная марка, а у рижских пфеннигов (Rigensis denarii) должна быть такая же стоимость, что и у готландских, но они должны быть другой формы. Из отчеканенных денег кузнецу причитается [83] эре»:. Таким образом, рижский кузнец, чеканивший пфенниги из каждой весовой марки, получал 2 эре. Эре — скандинавская мера, равная восьмой части марки. Эре подразделялась на три артига (arto, artig). Епископ упоминал также пфенниги (denarius, penning) — самая мелкая единица в весовой марке — это были монеты (288 в одной марке). Сами марки существовали в виде слитков, стоимость которых определялась на вес. Поэтому важнейшим инструментом при расчетах в Ливонии были специальные весы, которые археологи находят во многих местах на территории Латвии. И. Штерне в своем исследовании подробно рассматривает денежные единицы Ливонии с расчетом их теоретической массы.
Нет сомнения, что орден меченосцев, главная резиденция которого находилась в Риге, использовал в качестве основной денежной единицы рижскую весовую марку. Что касается чеканки собственных монет (пфеннигов), то историки считают, что до 1226 года в Риге собственных пфеннигов не чеканили. Только в 1225 году папский легат подтвердил права епископа на чеканку собственной монеты. В ходе раскопок, проводимых латвийским историком Эвалдом Мугуревичем на острове Мартыньсала (Гольм) в 1968 году, были найдены двадцать бракеатов (серебряных выпукло-вогнутых монет), на которых изображен епископ в митре с крестом в правой и жезлом — в левой руке. Диаметр монет — 14,5 мм, масса — от 0,14 до 0,18 г, что, в общем, соответствует описанию, указанному Альбертом в привилегиях для купцов в 1211 году. Э. Мугуревич предположил, что данные монеты могут быть отчеканенными в Риге в первой половине XIII века[84].
Другими распространенными денежными единицами Ливонии были озеринги. В Хронике Генриха есть эпизод, в котором после восстания ливов в Сатезеле епископ вместе с магистром меченосцев требуют компенсации от покоренных ливов:
«Мы требуем со всей вашей области небольшую сумму серебра, а именно: сто озерингов или пятьдесят марок серебра».
'Как легко заметить, один озеринг равен половине серебряной марки. В качестве платежного средства озеринги были известны ливам, латгалам, эзельцам, земгалам, куршам и литовцам. И. Штерне полагает, что озеринги были местными деньгами Балтии, поэтому сумма штрафа называется и в озерингах, и в марках[85]. Известно, что озеринг весил около 100 г серебра. Никаких сведений о том, как выглядели эти деньги, не сохранилось. На территории Латвии найдены клады серебряных слитков, которые, по мнению нумизмата Рауля Шноре[86], можно идентифицировать с упоминаемыми в источниках озерингами. Их прототипы следует искать в разломанных или разрубленных серебряных слитках X—XI вв. Таким образом, меченосцы использовали в расчетах и местную серебряную «валюту»— озеринги.
Военная техника крестоносцев
Итак, поля покрылись шатрами, началась осада замка. Стали строить малые осадные машины и пате-рэллы, наготовили множество военных орудий, подняли крепкую осадную башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уровень с замком, затем надвинули поверх рва, а внизу тотчас начали вести подкоп.
Генрих Латвийский, «Хроника Ливонии»
Февраль 1220 года. Наконец установилась морозная погода. До этого много дней в Ливонии дули теплые ветры, неся с собой тучи, проливавшиеся бесконечными дождями, которые чередовались с мокрыми метелями. Снег смешивался с грязью. Все пути развезло до чрезвычайности. Но вот капризная зима исправила свою оплошность. Подморозило, и дороги стали пригодны для передвижения. Этим воспользовались властители Ливонии, чтобы отправиться в поход на земгальский замок Межотне. Тамошние земгалы сначала приняли крещение от самого епископа, а затем под напором энергичного князя Виеструрса снова сделались язычниками, отринув господство чужеземцев. Этого завоеватели не могли потерпеть. Как обычно, войско состояло из четырех частей: рыцарей епископа, светские рыцарей- пилигримов, братьев ордена меченосцев и полков ливов и латгалов. Во главе собравшейся рати стали сам епископ Альберт, магистр ордена Фольквин и племянник датского короля Вальдемара II, саксонский герцог Альберт.
Если бы мы могли взглянуть на лесной замок Межотне с высоты, нашему взору предстали деревянные стены и башни замка, выгоревшие дома поселения, расположенного у подножия стен и захваченного крестоносцами. Вокруг замка выросли палатки и шатры осаждающих. Всего в объединенном войске насчитывалось порядка восьми тысяч человек. А земгалов в замке было несколько сотен. Ожесточенный бой шел уже не первый день.
Вокруг валов и бревенчатых стенземгальского замка кипела разрушительная работа. Повсюду копошились воины и работники, повсюду высились груды камней, предназначенные для метания во врагов.
