Внезапно мальчику на плечо легла чья-то шероховатая ладонь.
— Мужайтесь, лорд Маб. Это конец.
Ник вздрогнул, отстранился от сестры и, упрямо дернув плечом, сбросил руку настоятеля.
Губы мальчика задрожали, а глаза наполнились слезами, но он не заплакал. Он упорно продолжал считать, хотя так и не дождался нового вдоха…
Ник не выпускал руки сестры, даже когда дошел до ста, а потом и до двухсот. И даже тогда он продолжал стискивать пальцы Кестрел, хотя чувствовал, что ее кожа уже источает прохладу…
— Как печально, — пробормотал один из настоятелей голосом, напоминающим шуршание пергамента. — Уйти из жизни всего лишь за несколько мгновений до того, как солнце благословит землю своими лучами…
Кровь жаркой волной прилила к лицу Ника.
— Прочь, прочь отсюда, маловерные вы идиоты! — взбешенно закричал он.
Разумеется, никто из мужчин не шелохнулся, да Ник и сам прекрасно понимал, что ничего не добьется оскорблениями. Настоятели все равно останутся здесь — у них просто нет другого выбора… Они выполняют свои обязанности и будут оставаться рядом с сестрой до тех пор, пока ее душу не проводят в мир иной — иначе Кестрел обратится в ману и убьет всех обитателей дворца.
Через несколько минут Ник уже извивался, стиснутый железной хваткой, в руках старшего настоятеля. Двое других мужчин бесстрастно закрыли серебряными монетами невидящие глаза и рот Кестрел, а в руки ей вложили серебряный скипетр. Впрочем, особой нужды в подобных мерах предосторожности не было — все-таки Кестрел принадлежала к королевскому роду. Правящие семьи фей, в отличие от простого люда, всегда держали под рукой тех, кто поможет душе умершего покинуть тело.
Дверь спальни тихо открылась, и на пороге появился сабор — голубокожее существо, очень похожее на человека. Саборы издревле были связаны с родом Маб клятвами верности. Настоятели тут же отступили от ложа покойной и встали рядом со своим старшим товарищем и Ником, который перестал вырываться из стальных объятий мужчины.
Сабор произнес ритуальные слова, чтобы освободить душу умершей, и тихонько постучал костяшками пальцев по украшенной рубинами (как у всех членов династии Маб)
Сабор немного подождал, потом взял в руки распавшуюся на две части шевиль.
— Душа Кестрел Маб получила свободу, — медленно проговорил он.
Голос сабора звучал с той раздражающе спокойной интонацией, которая свойственна всем слугам рогатого бога смерти. Он уставился на Ника золотистыми глазами, и мальчику показалось, что на него смотрит замерший перед прыжком лев. Нику захотелось наброситься с кулаками на это бесстрастное голубокожее существо и потребовать, чтобы он возвратил в тело сестры ее душу, вернул на прежнее место шевиль и позволил силе камня снова соединить их с Кестрел внутренние сущности.
Вместо этого Ник опустил голову и принялся изучать собственную шевиль. Созданная искусными мастерами, она обладала способностью расти вместе с человеком. При свете камина рубиновый браслет излучал неестественно яркое сияние; Нику даже показалось, что камень укоряет его за безрассудные желания.
Конечно, саборы поклонялись рогатому богу смерти Кайну и имели власть над душами умерших, но даже они не могли оживлять мертвецов. Никто в Гнездовье не способен воскрешать мертвых, кроме, может быть, стреганов — самых могущественных из когда-либо существовавших оборотней. К сожалению, эта раса погибла в Смешанных войнах. Тогда были уничтожены все оборотни, кроме саборов, — точно так же, как яд убил почти все семейство Маб.
Ник крепко зажмурился, словно пытался укрыться от страшной правды.
Ник знал, что после смерти Кестрел он как единственный наследник станет главой династии Маб. Это бремя ему придется нести до последнего вдоха, а любимой сестры больше не будет рядом! Когда Ник станет Верховным Королем Гнездовья, он получит огромную власть, но даже короли недостаточно могущественны, чтобы управлять беспощадной волей судьбы.
Слово из языка королей, на котором говорили фей и люди, которые прошли обучение в Гильдии Иглы.
— Судьба делает поворот, — сказал Ник вслух, чтобы лучше понять значение горьких слов.
В полубессознательном состоянии открыл он глаза и вздрогнул, увидев перед собой сабора. Слуга Кайна стоял на коленях и протягивал Нику костлявую голубую руку, в которой держал разбитую шевиль сестры. Зрачки сабора — две золотистые точки на светло-желтом фоне — ярко горели в полумраке комнаты — сигнал того, что оборотень готов к любой опасности, даже к нападению.
Ник испуганно моргнул, и в этот миг державший его настоятель разжал объятия.
От этой мысли по спине Ника побежали мурашки.
Мальчик уже собирался взять у сабора красные обломки, но в последний момент отдернул руку.
— Отдайте их моей матери, — приказал он. — Они ей пригодятся…
Леди Маб присоединит их к остальным кусочкам разбитых шевиль, которые хранит в мешочке на поясе и которые без конца достает, перебирает и поглаживает.
Слуга Кайна покорно склонил голову и удалился, не проронив ни слова.
Через некоторое время сквозь обшитые тяжелыми деревянными панелями стены в опочивальню проникли душераздирающие стенания.
Ник болезненно поморщился.
Пронзительные вопли становились все громче — леди Маб приближалась к покоям Кестрел. Ник вздрогнул, представив, как мать будет визгливо причитать, укачивая в объятиях тело единственной дочери, и насылать проклятия на лорда Росса, которого считала виновным в умышленном убийстве наследников семьи Маб. Возможно, она не успокоится на этом и примется обвинять также глаз династий Брейлинг, Кобб и Алтар. В самом худшем случае порция злобных упреков достанется и начальнице Гильдии Иглы, и главе Гильдии Камня, и даже леди Ваграт. Ник не был уверен, что вынесет все это.
Да и какой смысл ему оставаться сейчас в спальне? Леди Маб, Верховная Королева шести династий Гнездовья, наверняка уже давно забыла о существовании младшего сына.
Ник Маб тихо покинул спальню и вслед за одетыми в черное настоятелями прошел по длинному коридору в огромную прихожую, а оттуда по длинной винтовой лестнице поднялся в самую высокую башню дворца. Мужчины разговаривали и не видели Ника, чему тот был только рад. Разумеется, он не мог стать невидимкой, но старался ступать и даже дышать как можно тише, хотя уже на первых ступеньках узенькой лестницы его одолела одышка.
Сквозь крохотные окошки виднелись лишь ветки деревьев, на которых держался замок. Наконец настоятели вышли на открытую площадку на верхушке башенки, а следом за ними туда вскарабкался и Ник. Мальчик впервые попал сюда (никто из его родственников не отваживался подвергать себя подобной опасности) и теперь наслаждался открывшимся видом. Небо на горизонте, все в розово-оранжевых сполохах, постепенно окрашивалось в нежно-голубой цвет… Здесь, на самом верху башни, на небольшой деревянной платформе располагались три маленьких квадратных домика с птицами.
Настоятели уже добрались до ближайшего домика, один из них оглянулся и заметил Ника. Мужчинам предстояла срочная и ответственная работа, поэтому времени на то, чтобы ругать Ника и провожать его обратно во дворец, не было. Нужно было оповестить жителей ближних и дальних городов Гнездовья о
