Она покраснела. Он скользнул взглядом по ее телу. Молли, кроме шляпки, надела юбку для верховой езды и корсаж.
– Что ты еще успела переодеть? – поинтересовался Рубел.
– Подожди, увидишь в свое время!
Проезжая верхом мимо банка Эппл-Спринз, Рубел пробормотал:
– Ну, проклятий этого человека мне не избежать!
Молли повернулась и увидела коренастого мужчину в рабочей одежде лесоруба, он шагал по мостовой. Человек приветственно поднял руку, когда они проезжали мимо. Рубел поздоровался.
– Кто это?
– Виктор Хеслет, – Рубел видел, как лесоруб вошел в банк. – Я скажу, что у него намного больше нахальства, чем у все тех, кого я знавал раньше. Правда, я не очень многих преступников знал.
Темп, в котором они ехали по дороге, был таким же беспорядочным, как и биение их сердец: то они мчались галопом, то скакали рысью, то переходили на шаг, всегда ощущая при этом друг друга и думая о том, что ждет их впереди. Как много времени уже прошло с тех пор, когда они свободно наслаждались ласками! Их снедало отчаянное желание, и ежедневное! Они каждый день мечтали вернуться в лес и вновь пережить удовольствие несдерживаемой взаимной страсти.
Рубел попытался завести беседу.
– Что скажешь, если я отправлюсь в Орендж в этот понедельник?
Сердце Молли подпрыгнуло.
– В понедельник? Почему так скоро?
– Скорее уеду, скорее вернусь, – он посмотрел на нее, удерживая ее беспокойный взгляд. – Я вернусь к тебе, любимая.
Она поборола страх, по крайней мере, попыталась это сделать, но ее сердце продолжало отчаянно биться. Она сосредоточила внимание на красной полосе дороги, будучи не в состоянии вымолвить ни слова. Да и что тут скажешь? Она не могла умолять его остаться, работа важна для Рубела. Она не могла и просить его взять ее с собой, это было бы неприлично.
– Тогда почему ты не уехал сегодня? Ты бы вернулся еще быстрей.
– Я жду телеграмму, – сказал он. – От «Л и М».
Я не могу уехать, не убедившись, что у меня на руках все необходимые доказательства для возбуждения дела против Хеслета.
– Ты полагаешь, телеграмма придет в понедельник?
– Надеюсь… очень надеюсь.
– Значит, что-то не так?
– Трудно сказать, – он подмигнул ей. – Мы это узнаем чуть позже.
У Молли на душе стало теплее, она поняла: днем отъезда он выбрал понедельник, чтобы побыть наедине с ней еще раз, прежде чем уедет. Джубел был, без сомнения, самым заботливым мужчиной, которого она когда-либо знала. Ее мужчиной!
Сердце Молли пело. Но была одна вещь, которую они никогда не обсуждали.
– Джубел, ты, действительно, будешь счастлив жить в Эппл-Спринз?
– С тобой? Мы не будем жить в Эппл-Спринз, Молли, любимая! Мы будем жить в раю.
Она вздохнула.
– Не беспокойся обо мне. В то время, как я буду в Орендже, я обращусь с просьбой в «Л и М» поручить мне работу по уточнению карт для прокладки железнодорожного полотна.
– Как было бы здорово!
– Так как я проделал огромную работу по разоблачению мошенника, к моей просьбе, думаю, отнесутся с вниманием, – он пожал плечами. – Если бы я не выполнил задание, все было бы наоборот, я бы попал в немилость, и меня заслали бы в какое-нибудь дальнее и глухое местечко.
– Надеюсь, ты останешься в Эппл-Спринз, – она посмотрела пристально на него. – Но если даже нет… я имею в виду, если ты должен будешь уехать по работе куда-то еще, я поеду с тобой.
– Молли?..
– Действительно, не имеет значения, где я буду жить, если ты будешь рядом.
Попридержав Койота, Рубел потянулся и перехватил ее поводья, чтобы остановить лошадь. Наклонившись, он поцеловал ее долгим, страстным глубоким поцелуем. Он любил Молли, желал ее и нуждался в ней.
– Молли, Молли, я люблю тебя больше, чем когда-либо раньше представлял себе возможным кого-либо любить.
Она погладила его по щеке.
– Я тоже.
Он снова стал целовать ее, ей не хватало воздуха, она почувствовала слабость в теле. Молли со смехом отпрянула назад. Его горячий взгляд обжег ее до глубины души.
– Поедем-ка скорее, – предложил Рубел.
