– Мне представляется, что весь дом на ваших плечах, верно, Раскин? – обратился к нему Спаркс.
– Я дворецкий, сэр. Отвечаю за кладовую, а также за посуду, – потупился Раскин. – Начинал когда-то, подметая… на кухне… Мне было четырнадцать, когда меня взяли работать в дом. Можно сказать, хозяин и я выросли вместе.
– А почему вы чистите серебро, Раскин? – так же мягко спросил Дойл.
– Должен же это кто-то делать, правда, сэр? – несколько обескураженно проговорил Раскин. – Больше некому.
– Разумеется, не повару, – подтвердил Спаркс.
– Нет, конечно, сэр. Наш повар, он лентяй и человек, прямо скажем, дрянной. Pa-re-e-si-an… – явно передразнивая кого-то, произнес Раскин, будто больших объяснений и не требовалось. – И у него никакого чувства ответственности, сэр. Углы только обтирал. Я так думаю, он ни единого денечка честно не проработал, а денежки получал. Без него гораздо лучше, да, гораздо. Сказать откровенно, сэр, от таких никудышных людишек лучше всего вовремя избавляться.
– Следовательно, обязанности повара также легли на ваши плечи? – заметил Спаркс, бросив многозначительный взгляд на Дойла, начинавшего наконец понимать причину отчаяния дворецкого.
– Вот именно, сэр. За меню, которое утвердили несколько недель назад, отвечаю тоже я. Меню отпечатано, все как полагается, сэр. – Раскин погладил себя по карманам, измазавшись жидкостью, которой он натирал серебро. – Экземпляр у меня тут спрятан.
– Не беспокойтесь, Раскин, все в порядке, – сказал Спаркс.
– Да, сэр. Обед должен быть великолепным, – проговорил дворецкий, неестественно оживившись; Дойл понял, что этот человек наверняка давно не ел, да и с психикой у него далеко не все в порядке.
– Но с обедом возникли какие-то трудности, так? – спросил Спаркс.
– Видите ли, в настоящий момент запасы продовольствия поистощились, а из-за того, что мы лишились повара, справиться со всем мне одному не по силам…
– Ну еще бы. Чтобы приготовить обед, требуется время, – пришел на помощь Раскину Дойл.
– Так точно, сэр. Я начну готовить сразу после того, как закончу остальные дела. Времени на приготовление обеда уйдет уйма, а потому я постарался запомнить меню наизусть, чтобы ничего не перепутать, – проговорил рассеянно Раскин, снова поглаживая себя по карманам. – О господи ты боже мой! Господи, куда я подевал часы?
– Сейчас без четверти девять, – подсказал Дойл.
– Без четверти девять? Вот как. Без четверти девять, – повторял дворецкий, словно само понятие времени никак не укладывалось у него в голове. – А гости прибывают… О боже, джентльмены, вы ведь приглашены на обед?
– Да. Но сказать по правде, мы прибыли несколько рановато, так что не волнуйтесь, Раскин, – успокоил дворецкого Спаркс.
– Стало быть, вы первые. Добро пожаловать, добро пожаловать. О господи, прошу покорно меня простить, джентльмены, я даже не приказал внести ваши чемоданы.
И толстяк попытался встать со стула.
– Все в порядке, Раскин, наши слуги за всем проследят, – сказал Спаркс.
– Вы уверены? Пусть экипаж поставят в конюшню…
– Спасибо, Раскин, о нем уже позаботились.
– Спасибо вам, сэр.
Раскин заерзал на стуле. Тело его обмякло, лицо стало серым.
– С вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Дойл.
– Я, конечно, сильно притомился, сэр, – ответил Раскин. – По правде сказать, мне бы полежать минуту-другую, прежде чем начнут съезжаться гости. Всего каких-нибудь несколько минут. Но столько дел, столько дел, – задыхаясь, выдавил из себя Раскин, вытирая грязной салфеткой пот со лба.
– Сколько гостей приглашено к обеду, Раскин? – спросил Спаркс.
– Человек пятьдесят, сэр. Настоящий прием. Скажу прямо, сэр, в этом году хозяин себя совсем не жалеет.
– А он дома? Ваш хозяин дома?
– Да, сэр, – тяжко вздохнув, проговорил Раскин, и на его глаза опять навернулись слезы. – Но он не в себе, сэр. Совсем не в себе. Из комнат не выходит, кричит на меня из-за двери. Даже не завтракает.
– А вы не могли бы проводить нас к нему? – спросил Спаркс.
Раскин заволновался.
– Не уверен, что хозяину это понравится, сэр. Со всем к вам уважением, но он скверно себя чувствует. Да, сэр, очень скверно.
– Понимаю ваше беспокойство, Раскин, – сказал Спаркс. – Со мной доктор Дойл, который приехал как раз для того, чтобы взглянуть на вашего хозяина.
– Так вы доктор, сэр! – не веря своим ушам, воскликнул Раскин, словно надеяться на такое не было никакой возможности.
– Да-да, – проговорил Дойл, поднимая с пола саквояж.
– Если бы вы объяснили, где найти вашего хозяина, Раскин, – сказал Спаркс, – мы бы вас больше не беспокоили.
Дворецкий снова попытался подняться, Спаркс остановил его:
– Нет никакой необходимости сопровождать нас. Скажите только, на каком этаже расположены его покои.
– На этом, сэр. В конце коридора. Последняя дверь направо. Но постучите сначала, сэр. Обязательно постучите.
– Спасибо, Раскин. Вычищенное вами серебро просто сверкает.
– Правда, сэр? – радостно произнес Раскин, не зная, как выразить свою признательность.
– Уверен, что обед удастся на славу, – ответил Спаркс, жестом приглашая Дойла следовать за ним.
– А для чего возведена стена, Раскин? – внезапно спросил Дойл.
На лице дворецкого было написано недоумение.
– Какая стена, сэр?
– Стена снаружи.
– Боюсь, что я не знаю, о чем вы говорите, сэр, – с некоторым беспокойством проговорил Раскин.
Спаркс выразительно покачал головой, и Дойл замолчал, осторожно перешагивая через разложенное на полу серебро. Только сейчас он обратил внимание, что искусанные губы дворецкого воспалены и покрыты лихорадкой, а белки глаз покраснели. Приложив руку к его горячему лбу, Дойл улыбнулся, заметив, что Раскин смотрит на него с немым обожанием, будто дворняга, которую неожиданно приласкали.
– Вы не очень хорошо себя чувствуете, Раскин? – мягко спросил Дойл.
– Да, сэр. Не очень хорошо, сэр, – слабым голосом пробормотал слуга.
Вытащив из кармана носовой платок, Дойл смочил его в тазике и осторожно стер грязь с пылающего лба Раскина. Тот с жадностью слизывал капли воды, попадавшие ему на губы.
– Думаю, вам надо отлежаться, дружище, – сказал Дойл. – На вашем месте, Раскин, до прихода гостей я бы часок-другой отдохнул.
– А как же все приготовления, сэр? – попробовал возразить дворецкий.
– Не волнуйтесь. Мы поговорим с вашим хозяином, и, я уверен, он разрешит вам немного отдохнуть.
– Да, сэр, похоже, я действительно притомился, – невнятно пробормотал Раскин, и его подбородок снова задрожал от всхлипываний.
– Давайте руку, Раскин, я помогу вам. Вот так, поднимайтесь.
Дойл подхватил совсем больного Раскина под локоть. Дворецкого шатало из стороны в сторону так, будто его огрели по голове чем-то тяжелым. 'Интересно, сколько он просидел на этом стуле, не двигаясь с места?' – подумал Дойл, доставая из кармана пузырек с лекарством и высыпая на пухлую ладонь Раскина несколько пилюль.
– Запейте их водой, Раскин. Это поможет вам уснуть. Обещайте, что сделаете это, – сказал Дойл.
– Обещаю, сэр, – покорно, как ребенок, ответил слуга.
