Я чуть не расхохоталась:
— Ты права. Но это его проблема, а не твоя. Твоя — собираешься ли ты принять положение вещей, как оно есть, или убраться из его жизни. Видишь ли, я пока не компостирую тебе билетик, потому что Кости ты действительно дорога. Бедолага совершенно не разбирается в женщинах, верно? Если ты сумеешь быть рядом с ним чисто платонически, я не стану вспарывать тебе сердце, хотя мне очень хочется. Что скажешь? Договорились?
Внезапно ее глаза встревоженно открылись.
— Пожалуйста, слезь с меня, он подъезжает! Боже, он меня выбранит!
Я захлопала глазами: сижу на ней верхом и держу нож в ее сердце, а она боится получить выволочку от Кости? Что-то у нее напутано с приоритетами!
— Договорились? — настаивала я.
Она раздраженно глянула на меня:
— Господи, да, только дай мне встать! Мне надо привести себя в порядок. Проклятие, он уже рядом!
Я взвела глаза к небу и осторожно извлекла клинок. Она тут же вскочила, однако и не подумала нападать на меня, а с бешеной скоростью заметалась по комнатам, словно Марта Стюарт после дозы крэка.
Через секунду хлопнула автомобильная дверца, а потом распахнулась парадная дверь. Кости бросил на Аннет такой свирепый взгляд, что я прониклась к ней жалостью.
— А это, Аннет, называется «пилатес», — сказала я, старательно изображая упражнение на растяжку.
— Очень интересно, — поспешно согласилась она, обращая к нему невинный взгляд. — О Криспин, как ты быстро добрался…
— Можешь не стараться! — рявкнул он. Вздернув бровь, подошел ко мне, протянул руку мне за спину и вытащил окровавленный нож, в спешке сунутый мной за пояс брюк. Потом мягко шагнул к Аннет и поболтал ножом у нее перед носом. — Если пилатес не стал вдруг боевым искусством, я бы сказал, что вы тут дрались. Причем так шумно, что я услышал вас за много миль.
В его голосе звенела угроза. Атмосфера накалялась. Кто-то заглянул в дверь.
— Родни!
Я бросилась на шею удивленному вурдалаку, похоже не ожидавшему такой горячей встречи. Тэйт и Хуан с Купером замешкались у машины, но я пригласила их в дом. Все, что угодно, лишь бы разрядить тикающую бомбу. Я совсем не хотела скандала.
В это время по дорожке подкатил другой автомобиль с логотипом итальянского ресторана на дверце.
— Смотрите-ка! — Я выдавила широкую улыбку. — Вот и наш ужин. Кто здесь голодный?
31
Аннет, вежливо извинившись, пошла переодеваться, я тоже. Родни без комментариев собирал обломки мебели, а Кости отправился за мной в спальню.
— Не сейчас, — предупредила я, прежде чем он открыл рот. — Мы все уладили. Здесь мои парни и ужин тоже. Давайте сядем на то, что осталось от мебели, и поедим. Остальное подождет.
Он поджал губы:
— Хорошо. Но ничего еще не улажено. Ты, как я чую, источаешь злость. Разберемся после ужина.
Кости кинул свою куртку на кровать и бросил напоследок:
— Лучше надень что-нибудь с длинными рукавами. Ты вся в царапинах.
Ужин оказался испытанием на выносливость. Аннет без труда очаровала мою троицу. Она и не думала смущаться. Конечно, масло у нее во рту не растаяло бы, но ведь она сама была комнатной температуры. Хуан открыто флиртовал с ней, и даже от Тэйта она раз-другой добилась улыбки. Кости между тем откровенно хмурился; его молчание граничило с грубостью.
Я вовлекла Родни в разговор, стараясь не замечать карих глаз, буравивших меня сбоку. Неужели Кости сердится, что я проткнула Аннет? Господи, вот же она — болтает как ни в чем не бывало! К тому же, вопреки моим уверениям, ее слова задели за живое.
«По многу женщин за раз. Теплая живая плоть. Десятки тысяч».
Неужели правда? Я, конечно, знала, что до меня Кости не был монахом (бывший жиголо!). Я знала о его беспорядочной половой жизни, но принять такую историю было нелегко. Да, следовало ожидать, что появятся «бывшие». Вероятно, множество, но я не думала, что число зарубок у него на поясе сравняется с показаниями одометра моего автомобиля! От этой мысли одновременно захотелось убить Кости и свернуться в комочек где-нибудь в уголке. К моменту, когда тарелки опустели, меня раздирали противоречивые эмоции.
— Карты, джентльмены? — предложила Аннет.
Среди множества своих пожитков она отыскала колоду и опытной рукой тасовала ее. У Тэйта и Хуана заблестели глаза. Они мало что любили так, как хорошую партию в покер.
Кости встал:
— Мы двое не играем. Аннет, играй на здоровье. Потом можешь отвезти обратно ее друзей. Родни тебя проводит и покажет дорогу. После этого на удачу не надейся.
Среди четверых мужчин дураков не было. Каждый понял, что произошла ссора, и нетрудно было догадаться из-за чего. Черт, Родни, скорее всего, тоже слышал. Он с сочувствием поглядывал на Аннет.
— Это называется — вежливость? — прошипела я, поднимаясь по лестнице. Кости закрыл за нами дверь спальни. — Можешь не закрывать, все равно услышат.
— Всякий, настолько невоспитанный, чтобы подслушивать, когда можно не слушать, пусть пеняет на себя, — ответил Кости, откровенно предупреждая оставшихся внизу. И прислонился к закрытой двери. — Ужин был пустой тратой времени — ты ничего не ела. Рассказывай, что случилась.
Я честно старалась забыть, потому что червячки сомнения все еще копошились во мне. Неудивительно, что я потеряла аппетит.
— Кошачья драка, игра слов — непреднамеренная. Аннет наговорила гадостей, и я ее проткнула для большей доходчивости.
Кости не улыбнулся.
— Это все? Все в порядке и никаких обид?
Я неловко кивнула. Он мгновенно, без предупреждения оказался в нескольких дюймах от меня. Нагнулся, чтобы поцеловать, и я отпрянула.
Он выпрямился.
— Вот именно. Теперь так: у меня есть два способа узнать до последнего проклятого слова все, что наговорила Аннет. Первый — от тебя, по моей просьбе. Второй — выбить из нее. Хотя мой эгоизм внушает надежду, что ты промолчишь, но ради большего блага я готов о нем забыть. Котенок, сколько раз тебе говорить: ты можешь рассказывать мне все. Абсолютно все. Вопрос в том, захочешь ли.
На тумбочке стояла полупустая бутылка джина. Я села на кровать и осушила ее, прежде чем ответить:
— Ладно! Аннет сказала, что ты — буйный извращенец, который любит женщин минимум по две, особенно живых, ради тепла их тел. Что оттраханных тобой женщин хватит на население штата и мне никогда тебя не удержать… — Я перевела дыхание. — Что, судя по звукам, тебе было скучно со мной в постели и что мне никогда не выдержать того, что тебе на самом деле нравится. Еще, что ты половине своих женщин говорил, будто их любишь, и давно бы меня бросил, если бы я первая не сбежала… И что это ее ты облизывал пару месяцев назад.
— Я с нее шкуру спущу! — тихо и яростно проговорил Кости. — На твоем месте я бы ее убил. Черт!
