работой государственного аппарата, спецслужб основываются на, по крайней мере, очень спорном тезисе, что названные институты являются в наиболее полной мере выразителями и защитниками интересов государства и общества. Что касается парламента, то к высказанному можно только добавить: множество непомерных честолюбцев, собранных вместе сколь угодно большим числом, никак не смогут нейтрализовать ни один из изъянов, присущих каждому парламентарию. Никакой демонстративный, публичный патриотизм не в состоянии превратить политического лицедея в подвижника, способного пожертвовать ради государственного интереса хотя бы собственной карьерой, не говоря уже о чем-то большем.
Единицы, конечно, найдутся, но только не множества.
Так что этот институт государства о самом государстве в состоянии заботиться по настоящему только в случаях, когда интересам общественным полностью совпадают насущные личные интересы «слуг народа». Хотя бы в виде оплаты со стороны каких-либо корпораций, финансово-промышленных групп за тот или иной законопроект.
Немногое, в чем можно было бы положиться на парламентариев, так это в усилении, укреплении бюджетного процесса государства вопреки устремлениям правительственных чиновников и администрации регионов: управление всеми мыслимыми финансовыми потоками государства без изъятий — самая что ни на есть реальная власть парламента над всеми ведомствами, в том числе «силовиками», которую подрывают любые неучтенные «приработки» правительства и отдельных федеральных ведомств. Но сказать, что расширение бюджетных возможностей средств руками парламентариев эффективнее для государства и лучше для общества не повернется язык ни у одного специалиста в области экономики и финансов. Так что защитники интересов общества и государства из этого учреждения — не только весьма и весьма посредственные, но часто и очень сдержанные, охотно гасящие любые весьма полезные для нации инициативы коллег, если те принадлежат недружественной фракции.
Правительство, его глава практически каждым своим решением либо активизируют, инициируют либо глушат новые процессы в экономике, иных важнейших сферах жизнеобеспечения обеспечения, распределяя финансы, ресурсы нации и всегда при этом оглушительно возвещают о том, что действуют в интересах исключительно государства. Практически этого (защиты интересов всего общества) не происходит никогда: максимальные выгоды от любых «национальных» решений получают наиболее близкие к правительственным чинам и их главе финансовые, деловые структуры, получающие всегда упреждающую информацию о грядущих демаршах правительства. Со сменой состава правительства меняется и состав «приближенных» финансово-промышленных, банковских групп. Практически ни один премьер-министр, тем более ни один министр и приравненный к нему чин никогда не примет сколь угодно полезного государству решения, если оно сопряжено с риском для его карьеры, финансовых интересов. О жизни или здоровье — даже не речь! Ни один чиновный вельможа не предпримет кадровой перестановки, назначения сколь угодно полезного государству деятеля, если последний принадлежит к лагерю оппонентов, или при этом будут ущемлены интересы, представителей своего клана. Без пригляда спецслужб вообще эта публика в состоянии превратить любые правительственные учреждения в меняльные конторы: деньги против нужных решений, назначений. В наибольшей степени эта постыдная практика расцвела пышным цветом в России, потому-то качество управленческой деятельности наших управителей одно из самых никудышных среди всех стран современного мира. Но не из-за отсутствия надлежащего присмотра спецслужб — никто надлежаще не ориентирует их деятельность в данном направлении, не реализует их информацию.
Ну, а с хорошим погонялой и соответствующим надзором из правительства может получиться весьма продуктивный инструмент национальной политики.
Считается, что надежда и опора нации — глава государства (президент, король, Генеральный секретарь Политбюро). Среди всех прочих управителей страны носитель этого титула, бесспорно, является наилучшим выразителем государственных интересов. Но это далеко не означает, что блюдет он только и, прежде всего, государственный или общественный интерес. Иначе, иные главы государств не увозили бы с собой во время зарубежных вояжей золотой запас страны, или не ополовинивали бы бюджет и не прятали бы присвоенное на личных счетах зарубежных банков. Или не убивали бы кандидатов в президенты, способности и человеческие качества которых часто несоизмеримо выше тех, кто уже правит и хочет править еще и еще. В национальных интересах любого социума умерять потребительские аппетиты бюрократии и собственников, но этого никто из руководителей государств не делает, так как надо начинать со своих соратников и надо приводить в чувство социальный слой, который привел и удерживает тебя во власти. И дать волю (хотя бы в рамках существующих законов) правоохранителям, понуждая их действовать активно и так же неумолимо, как они действуют по отношению к социально незащищенным массовым группам населения. Такие главы государств в природе бывают, но в истории каждой страны если и случаются, то раз в триста — четыреста лет. Именно такие руководители нации опору с магнатов, высшей бюрократии всегда переносят на спецслужбы, правоохранителей и военных. Такого варианта больше всего боится любая элита, знать: служить придется не щадя жизни только за жалование, а спрос за упущения и нерадение — собственные головы. Отсюда — неистовые желания и устремления в демократические либеральные режимы, в создание открытых гражданских общество, в которых безраздельно господствует собственник со своими адвокатами и частной службой безопасности через политические партии, вскладчину содержащиеся банковским и прочим крупным капиталом. И здесь глава любого государства — и не глава вовсе — только временный наемный управитель по контракту, в котором категорически отсутствует действительная забота обо всем обществе, возможность одинаково строго спросить за надлежащее исполнение общественного долга действительно со всех социальных групп. Забота о неимущих и иных сирых — здесь всегда только за счет самих неимущих, но не за счет ущемления интересов собственников, особенно крупных. Иначе — импичмент, покушение, угроза уголовного преследования за корыстные злоупотребления после истечения президентского срока. Потому то одна из важнейших «государственных» задач современного главы государства — не дать разгуляться спецслужбам по именитым согражданам, живущим всегда только целесообразно, а не по законам. Способ выверен — через назначение управляемых и послушных руководителей спецслужб и их основных структурных подразделений. Но воспользоваться этим безотказным механизмом управления спецслужбами могут в государстве (через главу государства, естественно) очень немногие и только каждый раз по конкретным личным просьбам, а отнюдь не по определению для спецслужб главных направлений их деятельности. Так что, по сути — это и не канал, не технология управления спецслужбами, а способ их некоторого сдерживания, недопущения в запретные социальные зоны.
Предполагается (и всячески пропагандируется), что действительными выразителями интересов общества и самой его ценной части — интеллигенции — являются институты гражданского общества, которые, якобы, в состоянии осуществлять контроль деятельности спецслужб с позиций интересов всех. Эти легенды обрели статус аксиом, доказательств которым никаких не надобно. Но достаточно внимательно и трезво оценить природу этих спасительных институтов гражданского общества, чтобы придти к грустным выводам: создание жизнеспособных политических партий, общественных организаций, СМИ намертво зависит от наличия достаточного источника финансирования хотя бы технического аппарата и создания ему условий функционирования. Но здесь, как и везде: в «открытом» обществе кто платит, тот и определяет задачи для партии, общественной организации. Практически за каждой функционирующей такого рода структурой в современном мире стоит финансовый либо промышленный капитал со своими до боли знакомыми однообразными интересами, главный из которых здесь один: подготовка «своей» политической рассады, защита своих грядущих прибылей в грядущих парламентах, правительствах. Если в современных обществах такие структуры и пытаются оказать давление через СМИ на спецслужбы страны, то только по «просьбам и нуждам» своих «спонсоров». Сказать, что это вредно, противозаконно — нельзя. Это — ничуть не хуже всех ныне практикуемых способов и средств контроля спецслужб. Более того, это определенно предоставляет многим публицистам, иным представителям творческой и научной интеллигенции время от
