государства, формы народовластия'.[379] 4 октября 1993 г. прямой наводкой из танков был расстрелян Верховный Совет Российской Федерации, а в его лице-остальные Советы России. Никто не услышал взволнованный голос великого И. Смоктуновского: 'Не надо крови ни тех, ни других. Мы так настрадались во время Великой Отечественной войны. Мы так настрадались за эти 70 лет, что мы уже созрели до мирной жизни. Шанс договориться обязательно должен быть. Мы- православные, мы христиане по сути своей. Церковь предлагает посредничество. Это надо использовать. Мы получили прекрасную возможность, можем быть свободными. Почему же мы так неразумно используем эту свободу, эту возможность?! Неужели мы только на словах великая нация?! Ужасно! Чудовищно! Только мир! Пусть будет мир, мир и мир! Другого слова я не знаю!'.[380] Страстный призыв И. Смоктуновского ушел в пустоту. Президент Б. Н. Ельцин спокойно повествует: 'Ну, а как брали здание парламента, все знают. Вряд ли к этому можно что-то добавить. Программа СЫЫ вела репортаж о штурме Белого дома на весь мир, и повторять то, что отлично помнят, видели своими глазами, не имеет смысла. Были танки, были выстрелы, были автоматные очереди, зеваки, пришедшие смотреть на спектакль, в котором убивают не понарошку. Были убитые, много убитых.'. [381]
В момент ликвидации Советов можно было еще тешиться иллюзией, что, кончая с КПСС и Советами, кончают с наследием большевистской революции. Но события последних лет обнаруживают существование еще более далеко идущего плана. Это видно из того натиска, которому сейчас подвергаются русское православие и церковь. По убеждению митрополита Иоанна, православную веру пытаются ныне 'уничтожить хитростью, подлостью и лестью. И в этом новом дьявольском порыве соединились 'соловьи перестройки' и 'глашатаи гласности', тиражирующие со страниц газет и экранов телевизоров гнуснейшие пороки; 'учителя', 'чудотворцы' и 'пророки' бесчисленных ересей и сект, заполонивших всю страну, представители неправославных конфессий, пытающиеся использовать нынешнее положение в своих корыстных целях…'.[382] На нас налетели, как саранча, 'разномастные проповедники, пророки, вероучители, 'контактеры', экстрасенсы, парапсихологи и прочая публика того же сорта. В стране богатейшей христианской культуры, где весть о Христе прозвучала более тысячи лет назад, они бубнят что-то о 'просвещении' и 'миссионерстве', как будто попали к первобытным дикарям'.[383]
Угадать причину такого нашествия не составляет большого труда. Дело в том, что 'Церковь сегодня осталась последним оплотом истинной, неискаженной духовности, последним бастионом нравственного здоровья народа, последним выразителем русского самосознания, не изуродованного идолопоклонничеством перед фальшивыми 'общечеловеческими' ценностями'. Православная церковь- последняя скрепа, соединяющая русский народ в единое целое. Вот почему Вера и Церковь подвергаются столь мощному сатанинскому натиску. А что же государственная власть? Вместо того, чтобы помочь Церкви и защитить ее, она подыгрывает недругам православия.
Характерным примером здесь может служить прохождение Закона 'О свободе совести и религиозных объединениях', принятого Государственной Думой и одобренного Советом Федерации. 22 июля 1997 г. Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин отклонил этот Закон, уступив просьбам президента США Б. Клинтона, папы Иоанна Павла II, а также группы американских сенаторов и конгрессменов.
Б.Клинтон, обращаясь к Б.Н.Ельцину, писал: 'Одним из выдающихся достижений за время правления твоей администрации является возрождение религии в России. Как мною уже упоминалось во время наших бесед в Денвере, я озабочен по поводу законопроекта, недавно принятого в июне Думой, а за время, прошедшее после нашей последней встречи, и Советом Федерации, в соответствии с которым свобода вероисповедания будет ограничиваться для относительно новых религий и конфессий путем введения обременительных требований, касающихся регистрации. Благодаря тебе подобная инициатива не стала законом в 1993 году. Я вспоминаю, как ты смело выступил за свободу совести, несмотря на давление поступить иначе. Я уверен, что ты поступишь в защиту религиозных свобод также и сейчас'.[384]
В своем послании Б. Н. Ельцину папа очень сожалеет по поводу того, что в тексте Закона 'О свободе совести и религиозных объединениях' 'нет никакого упоминания о 'традиционных религиях', среди которых всегда фигурировал католицизм, и что католическая церковь ни разу не названа'.[385] Глава католической церкви выдает желаемое за действительное. Традиционным было не столько католичество в России, сколько упорное стремление 'святого престола' распространить 'папежскую', как говорили наши предки, веру в русском обществе. Но тщетно. Русские люди издревле отвергали ее.[386] Не изменило ситуации и стремительное расширение внешнеполитических и культурных контактов России и Западной Европы, наблюдаемое в середине и во второй половине XVI века. Иван Грозный порой сравнительно терпимо относился к протестантам, но к 'римской вере' был всегда непримирим. С. Ф. Платонов так объяснял эту терпимость: 'В отношении протестантских учений, для царя новых, возникших только в его эпоху, направленных против католичества (как и само православие было направлено против католичества), — Грозным могло руководить любопытство и желание узнать новое движение'.[387] Однако не следует преувеличивать эту терпимость, ибо царь Иван, по сравнению, скажем, с Петром I, был принципиальным противником не только католичества, но и протестантизма. Резкие выпады против протестантизма мы находим в 'посланиях Грозного иностранным государям. В 1560 г. в грамоте императору Фердинанду I, отвечая на его просьбу прекратить войну с Ливонией, Иван IV писал, что ливонцы 'нарушили наказ господень' и 'приняли учение Лютерово'. В 1573 г. в 'Послании' к шведскому королю Иоганну III Иван IV упрекал короля в том, что он 'безбожен', а в его государстве 'образы побили и быти священнику, яко людем''.[388] Не случайно война Руси против Ливонии и Литвы 'объявлялась войной за православную веру против 'люторской ереси''.[389] Не случайно и то, что 'в 60-80-е гг. XVI в. складывается целый корпус полемических антилатинских и антипротестантских сочинений, к созданию которых Иван Грозный имел самое непосредственное отношение'.[390]
В смутное время начала XVII века Лжедмитрий I 'открыл путь в Москву и католикам, которые для тогдашнего русского сознания были 'душепагубными волками''.[391] Но 'одним бурным взлетом народной волны опрокинута была попытка подчинить Москву католичеству'.[392]
В XVII веке отношение к католицизму в России не изменилось. Русские внимательно следили за ходом Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) и радовались каждой победе над католиками, воспринимая их 'как подлинное торжество своей собственной политики'.[393] По случаю Брейтенфельдской победы шведского короля Густава Адольфа над армией Католической лиги (1631 г.) в Москве состоялись церковный благовест и молебны, был произведен салют и устроен военный парад. В городе развернулось массовое народное гулянье, где участвовали, по некоторым данным, 60 тыс. человек.[394]
При Петре I отношение к католикам переменилось. 'Уже во времена Великого посольства и путешествия Петра по Европе в 1697–1698 гг. началось сближение России с католическим миром… Перемена была разительной: многие русские посетили папскую столицу, с благоговением поклонялись ее святыням; Б. П. Шереметьев привез папе царскую грамоту: в Москву был направлен папский нунций. Католики получили право свободного въезда в Россию и право строить католические храмы в русских городах'.[395] Первая католическая церковь в Санкт-Петербурге была построена в 1710 г.[396] Однако в 1719 г. из России изгоняются иезуиты, а в 1728 г. указом Петра II существенно ограничивается въезд в столицу католических священников. Императрица Анна Иоанновна несколько улучшила, положение католической церкви, но явное предпочтение среди иноверческих конфессий она отдавала протестантизму.[397]
Количество католиков в России увеличилось в связи с разделами Польши в последней четвертке XVIII века. Принятие же Павлом I 'звания гроссмейстера Мальтийского ордена повлекло за собой переселение в Россию многих мальтийских кавалеров, большей частью иезуитов. По повелению императора Павла I вблизи Невского проспекта на набережной Екатерининского канала для иезуитского коллегиума-пансиона был выстроен дом. В пансионе, который здесь разместился, получили воспитание дети многих русских
