постоянный характер должности тысяцкого, с одной стороны, и на весьма высокий социальный статус его — с другой. Действительно, тысяцкий играл важную роль в административном управлении города- государства. Не случайно Русская Правда составлялась при непосредственном участии тысяцких как представителей городских общин{159}.
Одним из звеньев военной организации киевской городской общины были сотские{160}. Сотни — это военные единицы, которые охватывали не только город, но и сельскую местность{161}.Следовательно, киевская тысяча, состоявшая из сотен, — это войско, включавшее в себя и горожан и селян. Понятны тогда летописные выражения: «вся сила Киевской земли», «сила киевская»{162} . Не случайно и один из Суздальских бояр говорил: «Княже, Юрьи и Ярославе, не было того ни при прадедах, ни при дедах, ни при отце вашем, оже бы кто вшел ратью и сильную землю в Суздальскую, оже вышел цел, хотя бы и вся Руская земля, и Галичьская, и Киевская, и Смоленская, и Черниговская, и Новгородская и Рязаньская»{163}.
Есть основания считать, что к началу XII в. оформилась военно-политическая организация киевской волости, т. е. киевского города-государства.
Те же сотни-округа являлись не только военными, но и территориально-административными образованиями. Их существование в качестве структурных подразделений тысячи свидетельствует о социальной нерасторжимости города и села{164}. О том же говорит и кончанское устройство, чьи следы обнаруживаются в Киеве{165} .
По всей видимости, в киевском городе-государстве суд над людьми, жившими в сельской местности, нередко осуществлялся в главном городе. Патерик Киево-Печерского монастыря рассказывает о неких «разбойниках», которых связанными вели в город на суд и расправу{166} . Подобные судебные порядки вырисовываются и в Русской Правде {167}.
Киевский город-государство, как и другие древнерусские города-государства, состоял из главного города и зависимых от него пригородов. Надо сказать, что Киевская земля была, пожалуй, самой насыщенной городами. Общее количество городов здесь, по подсчетам А. В. Кузы, достигало 79{168}. Конечно, среди них было немало крепостных сооружений, имевших преимущественно военно-оборонительное значение. Вместе с тем в Киевской земле поднимались города, ставшие социальными средоточиями тех или иных ее районов и подчиненные Киеву как главному городу. Наиболее заметными из них были Туров, Белгород и Вышгород.
Туров, вероятно, оказался в составе Киевской волости в результате аннексии. Во всяком случае, первоначально на страницах летописи этот город представлял собой независимое от Киева княжение. В нем сидел какой-то Туры, «от него же и туровци прозвашася»{169} Вскоре Туров наряду с другими племенными центрами был покорен полянской общиной и вошел в межплеменной союз, возглавляемый Киевом. С установлением киевского господства над Туровом здесь ликвидировали и туземных князей. Поэтому на туровском княжении встречаем Святополка — сына великого князя киевского Владимира{170}. Позднее, когда сложилась территория Киевской волости, Туров стал одним из пригородов днепровской столицы{171}. Сюда на княжение киевские князья отправляли свою «молодшую братию»{172}.
Наличие княжения в Турове говорит прежде всего о возросшей консолидации местных социальных сил. На это указывает и учреждение здесь епископии. М. Н. Тихомиров справедливо усматривал в данном факте относительно крупное значение Турова{173}.
Ярким штрихом социально-политической жизни Турова служит известие проложного жития Кирилла Туровского, согласно которому Кирилл «умоленьем князя и людей того града возведен был на стол епископьи»{174}. Перед нами вечевое избрание епископа{175}. Оно является подтверждением большой политической мобильности туровской общины. Понятно, почему Туров в конце концов вырвался из цепких рук Киева, выделившись во второй половине XII в. в самостоятельную волость{176} . Его обособлению способствовала также отдаленность от «матери градов русских». Так произошло рождение нового города-государства, зародившегося в границах Киевской волости и отпавшего от Киева. Процесс дробления крупных городов-государств на более мелкие наблюдается и в других областях Руси XII в.{177} Однако образование города-государства в Турове — единственный, кажется, случай отпочкования от Киева суверенной волости. Остальные киевские пригороды не смогли преодолеть притяжения главного города. Впрочем, некоторые из них оказывали заметное влияние на историю Киевщины. Назовем для примера Вышгород и Белгород.
Крупная роль Вышгорода в городской системе Киевской земли проявилась еще в середине X в. Как явствует из Повести временных лет, вышгородская община пользовалась правом получения трети дани, которая поступала в Киев от древлян, «примученных» княгиней Ольгой{178} . В начале XI в., по наблюдениям А. Н. Насонова, в Вышгороде существовала своя военно- судебная политическая организация. «Здесь мы видим „властелина градского“, имеющего своих отроков или „старейшину града“, производящих суд»{179}. Смена князей в Киеве не обходилась без участия вышгородцев. Иначе трудно понять тактику Святополка, который перед тем, как занять киевский стол, старался заручиться «приязньством» вышгородских мужей, возглавляемых неким Путшей{180}. С помощью вышгородцев занял киевский стол Всеволод Ольгович{181}. Из Вышгорода он, будучи смертельно болен, пытался передать Киев брату своему Игорю{182}.
Во второй половине XI в. вышгородская община настолько окрепла, что обзаводится, хотя и зависимым от Киева, но все ж таки собственным княжеским столом: «Седящю Святополку Новегороде, сыну Изяславлю, Ярополку седящю Вышегороде…»{183}, «Мстиславичь Всеволод, Володимерь… приде к стрыеви своему Ярополку Кыеву. И да ему Вышегород, и ту седе лето одино»{184}; «Гюргеви же послушавшю боляр, вывед из Вышгорода сына своего Андрея и да и Вячеславу»{185}; «…вниде в Кыев и седе на дедни и на отни столе. Тогды же сед, роздан волости детем своим: Андрея посади Вышегороде…»{186}.
Наличие княжения в Вышгороде говорит, безусловно, об известной зрелости местной общины. Пребывание в нем князя следует рассматривать как приобретение вышгородцами некоторой автономии по отношению к общине главного города. Правда, не всегда вышгородцы получали из Киева князей. Иногда в Вышгороде правил тот или иной выходец из киевского боярства. Летопись под 1072 г. упоминает боярина Чудина, который «держа Вышегород». Однако все более типичной фигурой вышгородского правителя, присылаемого из Киева, становится князь, что свидетельствует об усилении местной общины. На это указывает и существование в Вышгороде должности тысяцкого: в летописных известиях фигурирует тысяцкий Радила{187}. Но если в городе был тысяцкий, — значит была и тысяча, т. е. местная военная организация, устроенная по десятичной системе и, следовательно, охватывающая как городское, так и близживущее сельское население. Имея свою военную организацию, вышгородцы успешнее могли бороться за ослабление зависимости от киевской общины и ее князей. Летописец знает случаи военных конфликтов Вышгорода с Киевом. Так, в походе на Киев, организованном Андреем Боголюбским, участвовал и «Давыд Вышегородскыи»{188}. В 1169 г. князь Мстислав из Киева «поиде к Вышегороду». Осадив город, воины Мстислава «начаша битися ездяча к городу и из города выходяще бьяхуться крепко»{189}. Вышгородцы, следовательно, оказали упорное сопротивление киевскому князю. И все-таки Вышгород, несмотря на возросшую самостоятельность, не сумел освободиться от власти Киева, оставаясь по-старому его пригородом. Но то был влиятельный пригород.
Помимо изложенных фактов, подтверждают этот вывод и события 1146 г. Князь Игорь, намеревавшийся получить великое княжение в Киеве, встречается под Угорским со всеми «киянами», которые «целоваша к нему крест, ркуче: „Ты нам князь“». Затем Игорь отправился в Вышгород, где «целоваша к нему хрест Вышегородьце»{190}. Отсюда вывод:
