развития городов-государств, а также процесс их распада в XIV–XV столетиях под влиянием развития феодального землевладения{45}. Следующий шаг — раздел в коллективной монографии, посвященной городу и государству в раннеклассовых обществах. Здесь мысль о городах-государствах является основополагающей, процесс становления городских волостей рассмотрен на примере Киевской, Смоленской, Полоцкой и Новгородской земель{46} .
После выхода в свет указанных трудов идея о городах-государствах в Древней Руси стала постепенно проникать на страницы исторических исследований. В качестве примера можно назвать последние работы А. В. Кузы, посвященные древнерусскому городу. В одной из них, рассматривающей социально- историческую типологию городов Руси X–XIII вв. ученый пишет: «Городовые волости были основными структурными единицами государственной территории Руси»{47}. Ю. В. Павленко, проводя мысль о повсеместном распространении городов-государств в эпоху перехода от варварства к цивилизации, включает и Древнюю Русь в ареал их распространения{48}. Подобные высказывания носят эпизодический характер, но сама историографическая ситуация требует дальнейших изысканий в области истории городских волостей- государств в Киевской Руси. Следует продолжить уже начатое дело, привлечь данные по всем древнерусским регионам. К этому побуждают исторические закономерности, выявляемые на сравнительно-исторических материалах.
Еще дореволюционные русские ученые, изучавшие историю Древней Руси, стремились выйти в плоскость исторического опыта других народов. Они, в частности, сопоставляли городской строй Древней Руси с городским строем античного мира и средневековой Европы. Так, М. Д. Затыркевич полагал, что во времена, предшествующие приходу варягов, устройство городского славянского населения «совершенно соответствовало тому государственному строю, с которого началась и на котором закончилась политических жизнь древних народов», а устройство городов славянских «совершенно сходно было с устройством городов Древней Греции до завоевания Дорян и Древней Италии до основания Рима» {49}. На Руси XII столетия города пытались обрести «политическую самобытность». Но все установления, в которых выразилась политическая автономия городов древнего мира и средневековой Европы, — выборные правители, правительствующие советы и народные собрания — в России нигде не достигли полного развития и нигде не выразились в ясных определенных формах {50}. М. Д. Затыркевич смешивал города-государства древности с городами средневековой Западной Европы, в чем ошибался, поскольку там города-коммуны — союзы более самоуправляющиеся, чем правящие.
Политический строй Новгорода сближал с греческими республиками Н. И. Костомаров{51}. При этом он подчеркивал: «Никакие исторические данные не дают нам право заключить, чтобы Новгород по главным чертам своего общественного состава в давние времена отличался от остальной Руси, как позже в XIV и XV вв.»{52}.
Немало сходных черт между Русью, Древней Грецией и Римом открылось взору А. И. Никитского. Он отмечал, что на Руси понятие «город» и «государство» были неразличимы{53} . Большое значение А. И. Никитский придавал кончанскому устройству, обнаруженному им не только в Новгороде и Пскове, но и в остальных городах Древней Руси{54} . И в неспособности отличить город от государства, и в связи городских концов с селом А. И. Никитский увидел сходство с античностью. Он писал: «Эта неспособность отрешиться от смешения различных по существу понятий города и государства не составляет нимало исключительной принадлежности древнерусской жизни, а замечается одинаково и в классическом мире, и в истории Рима, и в особенности Греции, Афин, которые политическим устройством своим представляют любопытные черты сходства с Древнею Русью и потому при сличении могут подать повод к поучительным соображениям»{55}.
Взгляды А. И. Никитского, стремившегося воспользоваться фактами из истории античных обществ для объяснения социально-политических учреждений Руси, получили одобрительную оценку со стороны Н. И. Кареева — одного из крупнейших представителей русской исторической науки{56}.
Предпринятое А. И. Никитским сопоставление древнерусских институтов с учреждениями греков и римлян было продолжено другими исследователями. Т. Ефименко, изучая сотеиную организацию в Киевской Руси, убедился в том, что сотни охватывали как город, так и область, прилегающую к нему. Город и земля, таким образом, составляли административное единство, которое в условиях тогдашней Руси было неизбежным, исторически необходимым явлением, подобно городским и сельским трибам Рима, городским и областным демам Афин{57}.
Искал аналогии в Древней Греции и А. Е. Пресняков — вдумчивый и осторожный историк. Анализируя социально-политическую структуру древнерусских городов, он обнаружил союз «ряда меньших общин, соединенных в одной общине городской, — явление, напоминающее греческий синойкизм и особенно ярко выступающее в строе Великого Новгорода»{58}. А. Е. Пресняков считал возможным именовать древнерусскую волость политией{59} .
Примечательны также наблюдения Н. А. Рожкова, считавшего правомерным сравнение Киевской Руси с «древнейшей Грецией» и «древнейшим Римом», полагая, что «древнерусские вольные города находят себе параллель в явлениях жизни эллинских городских общин VII и VI веков до н. э.»{60}.
Надо сказать, что в наше время сознается важность сравнительно-исторического подхода к изучению древнерусского городского строя в плане использования материалов из истории древних обществ. Еще в 1966 г., анализируя понятие «социальный организм», Ю. И. Семенов писал, что классическим эквивалентом данного понятия в условиях древних и ранне-средневековых обществ являются города-государства — «номы» обществ древневосточного типа, античные полисы и древнерусские княжества{61}. А. В. Куза допускал сравнение, хотя и весьма гипотетичное, древнерусских городов с городами-государствами древнего мира{62}. Л. П. Лашук проводил исторические сопоставления между восточнославянскими «землями» («градскими мирами») и южнославянскими «обчинами». Он указывал и на актуальность вопроса о земском общинно- волостном быте с точки зрения исторической социологии{63}. Л. В. Данилова и В. П. Данилов отмечали, что «характерные для классической древности города-государства (государства-общины) были гораздо более широко распространены, нежели это принято думать. Они существовали, в частности, у славян в средние века. Типичные примеры таких государств — Великий Новгород с его делением на пятины, концы, сотни, уличанские и сельские общины, Полица и другие средневековые южнославянские республики. Полисное устройство — притом в более раннее время — известно и на Востоке, в частности в Шумере, Ассирии, Финикии, Индии»{64} . Уместно тут вспомнить о Н. И. Карееве, который в своем типологическом курсе, посвященном античным городам-государствам, говорил о большой социологической значимости города-государства в познании истории государственного устройства народов мира{65}. Современная наука подтвердила правоту Н. И. Кареева. Ныне мы располагаем огромным количеством фактов, свидетельствующих о городах-государствах как универсальной в мировой истории форме государства. Города-государства встречаются едва ли не повсюду{66}. Особенно любопытно то, что ученые находят их в обществах с незавершенным процессом классообразования. Все это позволяет вести разговор о городах-государствах Руси на широком фоне сравнительно-исторических данных.
Распространенность города-государства в социально-политической жизни народов земного шара — веский аргумент в пользу целесообразности исследования вопроса о городах-государствах в Древней Руси. Эта разработка имеет и необходимую методологическую основу.
Привлекает внимание то обстоятельство, что города-государства встречаются в обществах, переживающих переходный период от доклассовой к классовой общественно-экономической формации. Выделение и конкретно-историческая разработка переходных периодов — крупное достижение советской исторической и философской мысли{67}. Переходная эпоха обладает
