– Подумай, – в последний раз попробовал возразить жрец, – если мы те, кого ты разыскиваешь и есть люди, способные подарить кому-либо везение, значит, пожелай мы избежать пленения, то без труда бы претворили желание в жизнь? Разве то, что я стою здесь один, лишенный транспорта и оружия, не доказывает тебе мою неспособность противостоять воле судьбы?
– Возможно, вы знали, что сюда придем мы? Или мы здесь потому, что вы этого захотели?
Жрец вновь улыбнулся. При этом его лицо словно осветилось в темноте ночи.
– Из тебя получится хороший ученик, – похвалил он. – Ты настойчивый. Без меня ведь все равно не уйдешь?
– Не уйду! – обрадовано кивнул юноша, понимая, что ему наконец уступают.
– Тогда нам и в самом деле лучше поторопиться! – Приняв окончательное решение, жрец накинул на голову капюшон и шагнул к катеру.
Катер никто не преследовал. Корабль юноши ждал в пяти сотнях километров от Обзорной скалы – прятался в глубоком ущелье. Назвать его галеоном можно было с большим трудом, и то скорее из-за формы, придававшей лайнеру некоторую дополнительную визуальную тяжесть, и наружной отделки, использующей мотивы далекой земной истории, нежели из-за размеров или внушительного вида: размеров этот корабль был небольших, если не сказать маленьких, а внушительным выглядел только на фоне катера. Внутри поддерживался тот же стиль – мраморные колонны, золотые светильники и отполированный деревянный паркет создавали смешанное ощущение роскоши и средневековой архаичности.
Из катера вместе с юношей и жрецом вышли десять солдат. Еще двадцать мужчин ждали в порту галеона, куда приземлился катер. Они были готовы оказать любую помощь, какая только понадобится.
– Отчаливаем! – коротко приказал юноша, скидывая с себя кирасу защитного скафандра.
Окружающие оживились.
– Сколько здесь человек? – поинтересовался жрец.
– Сто плюс я, – объяснил молодой человек. – Идемте в мой кабинет, – там уютнее.
По ярко освещенным, красивым, как галереи дворца, коридорам юноша, его гость и трое офицеров охраны прошествовали в «кабинет» – круглый изумрудный зал с тяжелым столом посередине и четырьмя вполне современными креслами, расставленными вокруг стола.
– Домой? – с отеческой заботой в глазах спросил у юноши самый крепкий мужчина его охраны.
– Запутаем следы, Латорон, и домой, – кивнул парень.
Жрец поднял брови, удивляясь незнакомому определению.
– Что значит «путать следы»? – спросил он.
Латорон уже исчез за дверью, юноша указал гостю на кресло и сам опустился в другое.
– Если нам повезет выбраться из системы, пока нет погони, – объяснил он, – мы разгонимся в произвольную сторону. Потом затормозим и поправим курс, чтобы лететь туда, куда нам надо на самом деле.
– Возможно, я слишком давно никуда не летал. А как же «маршрутные карты», коридоры с распорядком движения?
– Их сочли бесполезными: коридоры требовали постоянных капиталовложений на обслуживание узловых станций, на содержание военного флота, отвечающего за соблюдение надуманных правил движения и безопасность торговых кораблей с ценным грузом, координаты которых, по этим же правилам, злоумышленники могли рассчитать в любой момент, на бюрократический аппарат, который всем этим управлял… А вероятность того, что в космосе встретятся и столкнутся два галактических лайнера (во избежание чего и делали коридоры), невероятно ничтожна. Корабли скапливаются, конечно, вблизи населенных планет… ну так там все сбрасывают скорость, а это позволяет маневрировать. Аварии происходят не слишком часто, и уж точно не чаще, чем раньше… Какой смысл заставлять всех следовать графику?
Жрец вздохнул.
– Еще одно изобретение человечества, канувшее в забвение, – скорее для самого себя, чем для собеседника, отметил он. – И на какой же научной теории основан метод «путать следы»?
Юноша пожал плечами:
– Если с самого начала, то для корабля, двигающегося со скоростью выше скорости света, материя нашего измерения перестает существовать – материальные объекты (планеты, звезды, метеориты, другие корабли) превращаются в тени, через которые можно пройти, как сквозь туман в атмосфере, – ничто, кроме собственных фантазий, не мешает людям двигаться напрямик. Коридоры придумали потому, что первое время не представляли, чего ждать от незнакомого измерения. Ну и для того, чтобы не столкнуться с каким-нибудь лайнером, идущим на столь же высокой скорости. Потом время показало, что люди здорово перестраховались, – коридоры убрали. Сейчас все просто: выбирай направление на конечную точку и разгоняйся – ориентироваться среди теней невозможно, поэтому лучшая траектория – прямая линия. Действует только одно правило: миры, где живут люди, нельзя пересекать на сверхскорости. Никто не знает, что может случиться, если сквозь тебя пройдет крейсер, который двигается так быстро, что нет смысла думать, был ли он вообще здесь или его здесь не было. Но никому не хочется, чтобы через его мир проносились лайнеры-невидимки. Принято соглашение, запрещающее двигаться на засветовой скорости через населенные мыслящими существами системы. Если между начальной и конечной точкой маршрута живут люди, каждый корабль возвращается в нормальное пространство прежде, чем войдет в систему светящего людям солнца. Что же касается объектов, которые двигаются на сравнимой с разогнавшимся кораблем скорости, они сохраняют для последнего все свои материальные характеристики: их можно видеть, с ними можно столкнуться. Вот и вся теория.
Мы говорим: «путать следы», а имеем в виду: скрывать, куда направлялись. Задача – разминуться, повернуть в тот момент, когда нас не видит тот, кто идет следом. Пока и мы, и они в обычном пространстве, преследователи могут видеть, в какую сторону мы разогнались, могут «сесть на хвост». Мы притормозим, вернемся в обычное пространство, развернемся, пока они не вернулись в наше измерение и не видят нас, опять разгонимся – они не будут знать, какое направление выбрано нами на этот раз. В общих чертах так. А если говорить про меня и вас, теперь главное, чтобы Хамовники не настигли корабль внутри системы.
Жрец покачал головой, вспоминая, какими доводами оперировали во времена его молодости.
– А если корабль сбросит скорость внутри метеорита или планеты?
– Опасность, конечно, есть… – Юноша улыбнулся. – Но жить-то вообще рискованно! Да и мы ведь не тормозим вслепую: компьютер изучает тени, которые в нашем измерении могут оказаться массивными объектами, определяет «чистую» зону для торможения. Ошибется – что ж, у кого что на роду написано…
– И куда мы сейчас направляемся?
Глаза юноши гордо сверкнули:
– Королевство Веридор!
Жрец все еще смотрел вопросительно, он никогда не слышал такого названия.
– Планета Фанкор, – уже с меньшим апломбом добавил молодой человек.
Пол в зале чуть дрогнул. Гость прислушался к своим ощущениям.
– Лайнер разгоняется?
– Отрываемся от притяжения Атонга, – также прислушавшись, подтвердил юноша.
– Никаких неприятных ощущений… – похвалил корабль жрец.
– «Наследник» – галеон королевского флота! – высокомерно, но с какой-то грустью в глазах объявил парень.
Жрец внимательно посмотрел на своего спасителя. Длинные темные волосы, худощавое телосложение, мускулистые, натренированные руки. Острые скулы – еще более острые от привычки сжимать зубы – говорили о постоянно тренируемой силе воли, о способности бороться и переносить трудности; серые быстрые глаза – о живости ума, о присущей молодому человеку нервозности и даже нетерпеливости; самоуверенно задранный подбородок – о юношеском максимализме, избалованности, привычке требовать и получать желаемое.
В ответ и юноша осмелился заглянуть в лицо гостю. Жрец Времени был немолод: морщины на лбу, медлительный взгляд. Черные, как смоль, волосы, черные брови и темные горящие глаза на бледном, с землистым оттенком лице производили демоническое впечатление. Он был высокого роста, жилистым и
