и полутонами – как будто привычный обыденный полумрак рассеяли с помощью мощной лампы…
На улице стало еще хуже. Снег слепил глаза, ветер дул в лицо, гудки машин оглушали. Стас нервничал, не понимая, где и на чем вчера оступился. Как несколько неприятных или непонятных моментов могли изменить картину мира и мироощущение в целом? И куда в один миг пропала уверенность в самом себе – главная действующая сила пропагандируемой философии успеха?
Стас думал, что на работе все встанет на свои места. Привычный ритм доведенных до автоматизма действий должен будет занять руки, а заодно и голову. Но в институте тоже происходило нечто странное. Окружающие вели себя, как обычно, но воздух, как показалось Стасу, покалывал кожу холодом перемен, которые никак нельзя было списать на подготовку к новогодним праздникам. То ли люди нервничали в унисон настроению Стаса, то ли воображение Стаса заставляло его судить о других по себе, но молодому человеку не давало покоя ощущение, что каждый из сослуживцев прослышал о чем-то важном, о чем не хочет говорить вслух…
С утра Стас планировал протестировать на прозрачность смысла еще несколько случайных задач. Но не получилось: сперва пришлось подписывать какие-то документы, потом подчиненный обратился за советом, а затем уже и сам Стас не мог сосредоточиться, раздираемый мыслями о своем психическом состоянии.
Про Алексея Павловича он тоже вспомнил только к обеду. Причем только тогда, когда старший товарищ сам подошел к Стасу поздороваться.
– Вы сегодня как-то неважно выглядите? – проявил внимание Алексей Павлович.
– Встал не с той ноги. – Стас не планировал обсуждать с ним эту тему.
Старый программист многозначительно сощурился:
– Плохо позавтракали?
– Нет, – Стас только теперь осознал, что этим утром нарушает свой график. – Вообще не завтракал.
– Мм. – Алексей Павлович явно заметил, как Стас запнулся, отвечая на его невинный вопрос. – Хотите мудрый совет? Расслабьтесь, выкиньте все из головы и пообедайте с удовольствием – беспокойство как рукой снимет.
– А вы что, уже уходите?
– Да. А вы что-то хотели?
– Хотел поговорить.
– И, судя по всему, о чем-то важном? – Алексей Павлович рассмеялся хмурому выражению лица Стаса: – Ну что вы, правда, сегодня на себя не похожи? Мне нужно идти, поэтому давайте так. Завтра суббота – встретимся, пообщаемся. Не по-человечески как-то: живем рядом, работаем на одном этаже, а видимся пару минут в обеденное время. Приходите завтра ко мне в гости! Обсудим, что у вас там наболело. Не возражайте, пожалуйста – я настаиваю! Дом 46. У самого озера. Договорились?
– Но я… – Стас запнулся, сбитый с толку настойчивостью обычно мягкого Алексея.
– Ей богу, спешу! Давайте завтра, часикам к одиннадцати! Скоро Новый Год, поделимся планами… Обязательно приходите!
В итоге, Стас ни о чем не спросил, и вопрос о реальном уровне секретности разработок НИИ остался открытым. Как, впрочем, и вопрос о деградации населения, и вопрос о том, какое восприятие сетевых новостей считать правильным и здоровым.
После обеда Стаса вновь завалили текучкой, и день прошел и закончился так же бестолково, как начался…
В субботу Стас всем естеством ощутил, что, всего через день после неудачного визита к однокурснику, ему меньше всего хочется вновь идти в гости. Но молодой экспериментатор не ощущал в себе сил еще двое суток изводиться вопросами, которые нельзя было даже четко самому себе сформулировать. Программа преуспевающего человека требовала принятия решительных мер по немедленному восстановлению душевного равновесия, а принять меры Стас мог только определив что реально, а что – иллюзия.
Он все же сделал попытку избежать встречи – попытался связаться с Алексеем Павловичем по нэтфону. Но старый программист был недоступен. Пришлось идти.
Старший товарищ жил недалеко, и Стас шел пешком. Была прекрасная погода, солнце искрилось на серебряном покрывале холмов и крыш, насыщенно-зеленые ели и сосны на фоне прозрачного голубого неба казались нереально контрастными стерео картинками, бесконечно далекий горизонт заставлял жмурить глаза, а под ногами громко хрустел снег… Но Стаса все это не впечатляло. Напротив – красота и гармония окружающего мира только подчеркивали неразбериху, царящую либо в голове Стаса, либо в присвоившем себе все это великолепие человеческом обществе.
Коттедж Алексея Павловича стоял на самом берегу озера – единственное, что отличало его в лучшую сторону от коттеджей соседей-программистов. Сам Алексей Павлович сидел во дворе на скамейке и смотрел на заснеженную гладь озера. Он даже не встал навстречу гостю, только приказал программе дома открыть калитку.
– Присаживайтесь, коллега, переведите дух! – Алексей Павлович указал Стасу на подушку рядом с собой.
Стас повиновался. Красота морозного утра постепенно выгоняла из его головы последние разумные мысли – ответов не было, и думать не хотелось.
– Пейзаж вас не умиротворит, – рассудил старший товарищ. – Но померзните немного, а потом угощу горячим пуншем – тогда станет легче.
– А вы знаете, что со мной? – поежившись – он не по погоде легко оделся – без интереса спросил Стас.
– Вы удивитесь, но знаю, – также без интонации ответил Алексей Павлович.
Десять минут оба сидели молча, глядя, кто под ноги, кто на озеро, а только затем пошли в дом. Чашка с горячим, хорошо приготовленным, остро-пахнущим алкогольным напитком и в самом деле доставила Стасу удовольствие, расслабила нервы и возбудила в душе какую-то бессмысленную животную радость: тепло сменило холод, а нежелание думать – потребность навести в голове порядок.
Напротив, Алексей Павлович был собран, спокоен и внимателен. Дождавшись, когда Стас допьет, он сразу же предложил подняться на второй этаж.
Поднявшись по лестнице, Стас остановился, а затем снял с глаз отключившиеся от сети очки. Еще полгода назад он с трудом мог представить себе ситуацию, в которой нэтфон не найдет Сеть, во всяком случае, в пределах Москвы, теперь же это казалось в порядке вещей.
– Да. Спрячьте в карман! – подтвердил догадку Стасу Алексей Павлович. – Здесь он не работает.
– Почему?
– Так мне спокойнее. Скажем, мера предосторожности.
– Как в институте?
– Не знаю. Их система погашения электромагнитных сигналов глубоко засекречена. Я разработал собственную. Точнее, усовершенствовал одну незаслуженно забытую схему Николы Тесла… Вон, видите, по углам коридора металлические коробочки? Так называемые «трансформаторы». Излучают поле, которое создает вокруг дома завесу «секретности». – Алексей Павлович развел руками. – Так и не смог привыкнуть, что за мной следят двадцать четыре часа в сутки. Слава богу, хоть к моему желанию создать небольшой островок интима отнеслись спокойно. Видимо, годы законопослушной жизни закрепили за старым служакой репутацию ворчуна, а не бунтаря…
– Кто за вами следит?
Алексей Павлович посмотрел на Стаса серьезно:
– И за мной, и за всеми нами, Станислав!
Стас ухмыльнулся – если бы кто-то знал, чем он занимается дома, о шпионах он бы разговаривал в другом месте!
– Значит, бывают исключения!
Алексей Павлович вопросительно поднял брови:
– Это вы о себе? Институт знает о вас все. Все дома поселка прослушиваются и просматриваются. Наши затраты фиксируются – не даром живем в кредит. Бреши в системе возможны только на стыке сфер юрисдикции разных ведомств. Там, где одно ведомство думает, что это дело другого, а другое – первого. Ну,
