– С моей?.. – Стас попытался соразмерить свои возможности с возможностями Посвященных.
– Ты напишешь программу, которая вызовет у других нейропрограммистов отвращение к своей работе. На какое-то время Совет лишится влияния на правителей стран и руководителей спецслужб – этого будет достаточно, чтобы все управление миром перешло к нам троим: ко мне, Юлии и к тебе. И к тебе тоже, понимаешь?
Ошеломленный значимостью своей миссии, Стас зацепился за самое очевидное: пострадают его коллеги и однокурсники.
– А как мы сможем выделить программистов? Нейропрограммисты чем-то особенные?
– Нет и никак. Мы будем воздействовать на всех пользователей Сети. Просто люди иных специальностей узнают о своем отвращении к программированию человека человеком лишь при условии, что столкнутся с этим процессом.
– А почему бы не запрограммировать самих Посвященных?
Хасан серьезно покачал головой:
– Это намного сложнее. Посвященные не пользуются глобальной сетью – для нас зарезервированы выделенные каналы связи. Наши нэтфоны дооборудованы фильтрами, не пропускающими паразитный код. Наконец, мы чувствуем, когда на нас хотят повлиять.
– Но Альберт-то ведь не почувствовал?
– Альберта предал близкий ему человек, которому он глубоко и искренне верил. Даже провидцы бывают слепы там, где не хотят видеть. Альберт не ждал нападения, он был занят своими реформами, он не замечал творящегося вокруг. А сейчас все иначе. Посвященные чувствуют перемены. Они в напряжении и готовы к драке.
– Но, если Посвященные чувствуют перемены, они не догадаются, что вы задумали революцию?
Хасан пожал плечами:
– Это игра. Мы на равных. И с ними, и с тобой в том числе.
– Со мной?
– Конечно. Мы предлагаем тебе вступить в игру, но не принуждаем тебя играть с нами.
– Но я… – начал Стас.
– Не знаешь, насколько богат твой выбор, – закончила за него Юлия. – Не очень богат. Если ты с нами, и мы победим (а мы верим в победу, иначе не стали бы рисковать), у тебя будет все. Абсолютно все. Деньги, машины, самолеты, корабли, дворцы, женщины. Абсолютная власть и абсолютная свобода. Ты же хотел успеха? Успешнее только боги!
Если ты скажешь «нет»… Пересылаю страничку из новостей. Видишь? Тебя объявили в международный розыск. Наши друзья не тратили времени на обдумывание. Паук напугал их – паука давят. На твой московский счет наложен арест, твой дом опечатан, твое фото и твой личный сетевой номер введены во все программы слежения, включая навигационные и охранные – магазинов, аэропортов, улиц, общественных учреждений.
Вот так вот. А на меня не смотри – не возьми я тебя на Совет, выбора бы и вовсе не было. А так он есть, твоя судьба по-прежнему в твоей власти. Быть может, ты предпочтешь умереть, но не идти на компромисс с совестью? Это ведь твое право… Хотя, на мой взгляд, по совести было бы отомстить тем, кто тебя использовал, а не сдаться им и на милость случая. У тебя есть шанс вернуть свое доброе имя, заслужить беззаботную, спокойную и сытую жизнь до самой старости. Ты о нем не просил, ты предпочел бы, чтобы мы никогда не встретились – но пути назад нет. Что было, то было. В твоей власти либо исправить свою судьбу, либо предаться унынию, оттого, что она сложилась не так, как тебе хотелось… Решай!
– Что скажешь? – спросил Хасан.
Стас взялся за голову – от обилия информации последних двадцати четырех часов его мозг распух, отяжелел и готов был взорваться… Руки парня коснулись очков.
– А это вы снимите? – опомнился программист.
– Только, если откажешься, – ответила Юлия.
– Вот именно. Очки снимать нельзя, тебя сразу вычислят, – присоединился Хасан. – Твоя жизнь теперь стоит меньше, чем жизнь каскадера, скалолаза или сапера. Снимешь очки – твои глаза могут попасть в поле зрения спутников или камер слежения. Воспользуешься обычным нэтфоном – сетчатку глаза отсканирует какая-нибудь фоновая программа. Введешь личный адрес, чтобы получить доступ к собственной странице, почте, телефонной связи или банковскому счету, все равно, что крикнешь: «я здесь!». И мы не сможем защитить тебя без этого фильтра!
– А с ним сможете?
– Конечно. Ты – информация. Тебя описывают ДНК, стоматологическая карточка, группа крови, фотография в фас и профиль, метрики (рост, вес, комплекция), цвет волос и цвет глаз. Еще – знание о твоем существовании родных, близких, коллег и знакомых. Мое и Юлино знание о том, что ты здесь и ты жив. Мы сотрем все это. Подбросим спецслужбам сгоревшую машину, в которой найдут тебя – по всем доступным следователям показателям там будешь ты. Я и Юлия распространим слухи, что твое появление на Совете было вызвано желанием Юлии предстать в глазах избранного мужчины готовой к борьбе, а не обреченной и беспомощной. Мы – я и Юлия – возникнем на людях парой, счастливой парой, влюбленной парой. Парой, которая не видит никого и, конечно же, не помнит тебя. Члены Совета узнают такую Юлию, которой незачем дальше воевать с ними – с новым покровителем она вновь сильна и независима, она богата, свободна, счастлива. Ей совершенно незачем добиваться чего-то большего.
Они не узнают правду, они считают информацию. Мы будем на равных: их проницательность против нашей убедительности. Но выиграем мы, потому, что лучшая защита – это нападение.
Ты отправишься туда, где нет слежки, туда, где тебя смогут искать, но не смогут найти. Ты не будешь входить в контакт с внешним миром. Не будешь снимать очки. Код, который ты разработаешь, попадет в Сеть через меня или Юлию – обычным, отработанным, разрешенным Советом способом. Он будет примешан к коду, выполняющему совсем другие, допустимые и согласованные с Советом функции. В нем не будет прямой угрозы – мы не трогаем Посвященных, никому не вредим, не ищем своей выгоды, не присваиваем чужой собственности. И до самого финального акта информация о нашей затее будет настолько рассеянной и неопределенной, что укроется даже от тонкого чутья наших противников.
– А если все-таки не получится? – спросил Стас.
– Мы потеряем все, что имеем, – улыбнулась Юлия. – Но ты – ничего. У тебя ведь ничего не было. Тебе нечего терять и рисковать нечем. Все или ничего!
– Решать тебе! – повторил Хасан. – Откажешься – для нас все вернется на круги своя. Юлия получит своего покровителя, я останусь тем, кто я есть. Пострадаем не мы, а справедливость. Ну и ты, конечно. Решай!
Две пары глаз смотрели на Стаса, поторапливая его объявить им о формальном согласии. Два могучих просветленных разума терпеливо ждали, когда наивная мышка выбежит из клетки «на свободу» – в единственную прорытую в земле канавку, которая приведет ее к другой, точно такой же клетке…
– Отсюда мы разлетимся в разные стороны, – сказал Хасан Юлии. – Программиста доставят в мою резиденцию. Ты вернешься в Москву, якобы все еще таская его с собой. Через пару дней мои люди подкинут спецслужбам утку – обгорелый кроссовер с трупом… Встретимся у тебя. В Новый Год объявимся на балу в Кремле… Все пройдет, как по маслу… А эта игра запомнится нам надолго!
Стас смотрел в иллюминатор еще одного замаскированного под гражданский самолет летательного аппарата. За бортом не было ничего, кроме бесконечного океана и такого же бесконечного неба. Еще – солнце. Яркое, палящее, одинокое.
Он принял решение. На одной чаше весов были свобода воли, гуманистические лозунги и благородные слова, на другой – очки, которые нельзя снять.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Что дальше?
ГЛАВА 1
Однообразный пейзаж в иллюминаторе усыплял. Стас все сильнее клевал носом пока, наконец, не отключился.
То ли от усталости, то ли благодаря чьей-то помощи, он спал так крепко, что не почувствовал, ни когда
